— …Я и говорю: отойди-ка, милая, в сторонку. Она отошла, а я поднатужился, ствол приподнял и в сторону его отодвинул. Так, чтобы пройти можно было.
— Это что ж, и всё, что ли? — разочарованно спросила Анастасия.
— Ну да, — ответил Янек. — Так ведь ствол тяжеленный был!
— И что же ещё ты умеешь делать, по мужской части? — поинтересовалась Аглая, даваясь смехом.
— Ну как, дров нарубить, воды натаскать, смастерить чего надобно, колодец почистить, да мало ли!
— Ну да ладно. заключила Анастасия. — Вижу, жених ты видный. Поэтому как надумаешь, приходи к дракону на собеседование. Ежели тебя все три головы одобрят, будет тебе принцесса. А вот если хоть одна голова не согласится, то уж не обессудь: тут же на месте тебя и съест. Ну так как, придёшь?
— Э…может быть. — Энтузиазма в голосе юноши было существенно меньше, чем прежде.
— А мой тебе совет, — крикнула ему вслед Анастасия, и юноша остановился, оборачиваясь, — женись-ка ты на Злате! А принцессы — ну их, кому они нужны?..
Вот так по-тихоньку прошёл день. Аглаю проводили в отдельную комнату, показали, что где расположено в замке, подобрали новую одежду (не ходить же всё время в свадебном платье!), продемонстрировали несколько волшебных безделушек, хранившихся в драконовых сундуках. Девушка всё никак не могла понять, откуда у них берутся продукты, особенно свежие, которые подолгу храниться не могли. Ну хорошо, готовит домовой, но ведь по лавкам-то ходить — не его задача. На то он и домовой, чтобы из дома не отлучаться. Не дракон же к лавочникам в окна заглядывает?
Ближе к вечеру всё прояснилось. По той же самой тропинке, которая приводила сюда женихов и рыцарей, насвистывая какую-то песенку и совершенно не пугаясь присутсвия дракона, к замку приблизился молодой парень, толкающий перед собой небольшую тележку. Домовой деловито вышел ему навстречу, и парень принялся передавать ему всевозможные свёртки и корзинки, из которых доносился невероятно вкусный запах. Домовой то и дело что-то ворчал, но парень лишь незлобливо пожимал плечами.
Закончив разбираться с домовым, он подошёл поближе к окну, из которого выглядывали Анастасия с Аглаей.
— Здрасте! — крикнул он, задирая голову и придерживая рукой готовую упасть шапку.
— Привет, Иржик! — отозвалась Анастасия.
— А это…Милена может подойти? — спросил юноша.
— А тебе зачем? — деловито поинтересовалась Анастасия.
— Ну…так. Поздороваться.
— Да ладно-ладно, не смущайся, уже зову! А скажи-ка, Иржик, — добавила она, пока Милена ещё не успела подойти к окну, — как ты по мужской части? Хорош?
Девушки дружно захохотали, что не прибавило молому человеку чувства уверенности: он покраснел до самых ушей.
— Это в каком же, стало быть, смысле? — поинтересовался он.
— Ну, в смысле дров нарубить али воды натаскать. А ты что подумал???
Анастасия со смехом отступила пропуская подоспевшую Милену. Лицо юноши сразу же озарилось улыбкой.
— Здравствуй, Милена!
— Здравствуй, Иржик!
— Пойдём отсюда, — тихонько сказала Аглае Анастасия. — Они такие романтичные, что даже подслушивать неудобно. А главное, неинтересно.
— Ну да, а главное, они такие правильные, что придушить хочется, — подхватила Зарина.
— Да тише ты! — шикнула Анастасия, оборачиваясь у окну. Судя по всему, слова Зарины Милену не потревожили: она была полностью поглощена беседой с Иржиком.
— Ладно, это надолго. — Анастасия скинула туфли и залезла с ногами на диван. — Роксана, а расскажи нам какую-нибудь сказку. Из своих, из новых.
— Хорошо. — Роксана не стала возражать. Она перетащила поближе к дивану небольшой пушистый ковёр и опустилась на него, приняв позу лотоса. И принялась рассказывать.
— Много месяцев и дней
Я пасу своих свиней,
Нет мне радости от этого процесса.
Вижу тени у окон,
Выйди, выйди на балкон,
Покажись на краткий миг, моя принцесса!
— Жар свечей давно потух.
Это ты не спишь, пастух?
Вот я вышла; что тебе так поздно надо?
Спят давно твои стада.
Что ж приходишь ты сюда,
Распеваешь под окошком серенады?
— Ночью блекнет акварель,
Но поёт моя свирель,
Только музыка поэта не покинет.
Уж светлеют небеса,
Выйди хоть на полчаса,
Так, как к смертному спускается богиня.
— Ах, милейший мой пастух,
Песнь твоя ласкает слух,
Я пожалуй что спущусь к тебе на встречу.
Я спускаюсь налегке;
При малейшем ветерке
Мне кафтан накинь на мёрзнущий плечи.
— Я готов, всю жизнь дрожа,
Мёрзнуть в должности пажа.
Что кафтан, тебе всю жизнь готов отдать я.
Кару всякую приму,
Хоть на плаху, хоть в тюрьму,
Лишь приди на краткий миг в мои объятья!
— Ах, мой милый свинопас,
Ты меня от скуки спас.
Пусть всё батюшке придётся не по нраву.
Я сегодня не шучу:
Делать всё, что захочу,
Мне дано по королевскому по праву.
…
— Тучи близятся, черны:
Из неведомой страны
Едет принц, что взять тебя желает в жёны.
Тройка, сбруями звеня,
Для тебя и для меня,
Дожидается, и кони — запряжёны.
— Ах, мой милый свинопас,
Отчего такой экстаз?
Ты, по-моему, волнуешься не в меру.
Приезжает, ну так что ж?
Он действительно хорош,
Я в восторге от такого кавалера!
Чем принцессы хороши?
Веселимся от души
В ожидании назначенного часа.
Дальше — шалостям конец,
И идём мы под венец,
(Как велел король-отец),
Разумеется, что не со свинопасом.
Глава 8. Девичник на кладбище
Стук в дверь отведённой ей комнаты заставил Аглаю отойти от распахнутого настежь окна. Ничего, кроме густого смешанного леса, в окно видно не было, однако именно эта картина — быстро сгущающиеся сумерки над мрачными верхушками елей и кронами дубов — удивительным образом завораживала.
— Войдите! — крикнула Аглая.
Дверь приоткрылась, и в комнату бочком вошли Роксана с Анастасией.
— Ну, как ты здесь? Привыкаешь? — спросила Роксана.
— А что, думаете, привыкать надо надолго? — ответила вопросом на вопрос принцесса.
— Как сказать, — протянула Анастасия. — Я, например, тут уже недели две. Но, знаешь ли, привыкла и не жалуюсь. Мне даже нравится. А ты сама-то как думаешь? Ты в женихе своём уверена?
— Поностью, — убеждённо ответила Аглая.
— Ну, тогда всё будет в порядке, — заверила её Роксана. — Сюда добраться, конечно, нелегко, но кто захочет, тот доберётся. А ты покамест отдыхай, свежим воздухом дыши, веселись, как умеешь. Дворцовому-то этикету нам тут соответствовать не надо! — подмигнула она.
— Кстати об отдыхе, — заметила Анастасия, до сих пор разглядывавшая одну из статуэток, которых в замке было видимо-невидимо. — Чем сегодня вечером займёмся? Есть у вас какие-никакие идеи? А то темнеет уже. Скучно становится, тоскливо. Да и гостей до рассвета точно не будет.
— А у меня есть одна идея! — воскликнула Роксана. — Ты ведь у нас, Аглая, по сути — единственная невеста. Мы с Настей к своим женихам возвращаться не собираемся. Зарина — та, может, и рада бы замуж, да кто же её с таким нравом возьмёт? Милена за Иржика, конечно, когда-нибудь выйдет, но ведь они прежде долго встречаться будут, вон, как сегодня, — она в башне, он под окошком. Пока в первый раз поцелуются, года три пройдёт. Скукотища. А ты — другое дело. Вот я и думаю: а давай мы тебе девичник устроим!
— Девичник?
Глаза у Аглаи загорелись. Идея ей определённо понравилась, хотя прежде отчего-то ни разу не приходила в голову. Видать, уж больно много было забот и треволнений в процессе приготовления к королевской свадьбе. Пожалуй, оно даже хорошо, что дракон её похитил. Хоть появилось время передохнуть да оглядеться.
— Ну, давайте. Девичник, так девичник, — благосклонно согласилась принцесса.
— Вот и ладненько!
Роксана с Анастасией не скрывали своей радости. Как видно, что-что, а повеселиться драконовы пленницы любили.
— А что надо делать? — спросила Аглая, довольно смутно представлявшая себе, как именно должен проходить девичник.
— Для начала — просто одеться покрасивше, — заявила Анастасия. — А там как пойдёт. Я пока схожу переговорить с Федькой. Пусть принесёт из кладовки побольше вина.
— Будем пить вино? — спросила Аглая без особого энтузиазма.
— Лучше! — ответила Анастасия. — Мы будем варить глинтвейн!
Час спустя девушки собрались в том самом зале, в котором не так давно пришла в себя Аглая. По-видимому, этот зал являлся обычным местом для общих сборов. Анастасия с Миленой зажигали многочисленные свечи; домовой Федька колдовал над большим очагом. Сам домовой был где-то в четверть человеческого роста, но это ничуть не мешало ему виртуозно справляться с домашними обязанностями, да ещё и поглядывать на окружающих с высокомерным неодобрением, в том случае, если что-то делалось, в его представлении, не "как положено". Горыныч тоже был тут как тут, точнее сказать, его головы вновь появились в трёх высоких проёмах, по-видимому, именно для этой цели и предназначенных. Как и предполагала принцесса, присутствие змея на девичьих сборах не возбранялось, а даже, напротив, приветствовалось.
— Ну, и что это за напиток такой, глинтвейн? — с интересом спросила правая голова, принюхиваясь к подвешенному над очагом котелку, в который уже была вылита добрая порция вина.
— Скоро узнаешь. — Анастасия крутилась возле очага и деловитым тоном давала указания домовому. — Теперь ещё белого вина немного налей. Но только немного. Так…Теперь добавь-ка корицы, душистого перца, и гвоздики немного. Про мёд не забудь. И никакого рома, слышишь? Это тебе не пунш!
Левая голова дракона судорожно сглотнула.
— Ну, скоро уже?
— Потерпи, — строго сказала Анастасия. — Поспешишь, людей насмешишь.
— Подумаешь, беда! — фыркнула левая голова. — Людей насмешить — дело нехитрое.