А ей придержать её юмор запретить сможете, сэр? А то – обидно!
На это замечание капитан промолчал.
Оба основных блюда и компот, которые в каюту спасённой доставил лично шеф-повар Лютер Вайс, кое-как приспособившийся к царящим сейчас на корабле ноль четыре «же», дама поглотила с отменным аппетитом. Ела женщина аккуратно, неторопливо, старалась тщательно пережёвывать пищу. Компот пила, откинувшись на стуле. Когда закончила, помахала в сторону видеокамеры в углу каюты, которую, как понял капитан, теперь смотревший на неё через экраны рубки, сразу заметила:
– Можно забирать посуду!
Капитан щёлкнул переключателем селектора, подключающем к трансляции только камбуз:
– Сержант Вайс. Можете забирать пустую посуду от миссис МакГоннегал.
– Есть, сэр.
Следить, как кок направляется к каюте новоприбывшей, аккуратно стучит в дверь, и заходит, было скучно. Зато следить за последовавшей затем сценой – нет.
– Разрешите, миссис МакГоннегал? Посуду можно забрать?
– Да! Спасибо, было вкусно. На ужин я желаю отбивную котлету с картофельным пюре, борщ, и салат из свежего лука-порея. Ну, и штрудель на десерт.
– Извините, миссис МакГоннегал, выполнить ваш заказ я не смогу. Во-первых, у нас нет ни лука-порея, ни возможности достать свежее мясо. Во-вторых, из тех запасов, что остались на «Пронзающем», и даже из тех, что мы эвакуировали с вашей Станции, я могу готовить лишь стандартные рационы. Предусмотренные приложением два к Уставу Космофлота.
Так что, уж не обессудьте, на ужин вам будет то же, что и всем.
– Что?! И вы – туда же?! Да что же вы за кок такой?! Ни капли сострадания к столетней оголодавшей женщине! Вы – бюрократ почище вашего Пауэлса!
– Не «Пауэлса», мадам, а Пауэлла.
– Да мне до лампочки! И что бы там он не говорил о том, что я обязана подчиняться его приказам – это чушь! Никому я ничего не обязана! Потому что я – самостоятельная и самодостаточная женщина! И у меня есть права! Прописанные в Конституции!
– Ваших прав, мадам, – было видно, что кок чувствует себя стеснённо и не хочет грубить. С другой стороны, ему нельзя позволить наглой даме оскорблять капитана – это подорвёт авторитет как самого капитана, так и унизит в какой-то степени и его подчинённых, – никто ущемлять не собирается. Но капитан чётко объяснил вам ситуацию. Вы – спасённая. На нашем корабле вы – временный член экипажа. А, значит, обязаны соблюдать и внутренний распорядок, и дисциплину, и подчиняться приказам начальства! Если бы капитан посчитал, что вам нужна какая-то особая диета, или рацион – он бы отдал мне соответствующий приказ!
– Ах, вот как?! То есть – мне придётся жрать то, что жрут и остальные мужчины на вашей посудине?!
– Ну… До особого распоряжения – именно так, миссис МакГоннегал.
– В таком случае передайте капитану, что я объявляю голодовку! Я желаю питаться теми блюдами, и из тех продуктов, которые больше соответствуют моему полу. И моим потребностям, как женщины!
Кок позволил себе вежливо улыбнуться:
– При всём уважении, миссис МакГоннегал. Рационы для женского состава военных кораблей и космических станций ничем не отличаются от мужских! Чтоб не было даже намёков на «расовую дискриминацию», сексизм, и прочие нетолерантные взаимоотношения! Уж мне-то можете этого не объяснять – я в курсе всех Законов и Правил. Единственное исключение может быть сделано для больных и беременных! А констатировать факт болезни или беременности могут только наши доктора. Которые посчитали вас вполне здоровой. О чём и доложили капитану. А тот дал мне соответствующие указания о вашем рационе.
Или… Вы – беременны, мадам?
– Нет!
– В таком случае, не обессудьте – стандартный рацион. Ну, плюс витаминизированный салат, который специально для вас сейчас возделывает в теплице док Маркс.
– Вот как вы заговорили, кок. Что ж. В таком случае, пусть капитан распорядится, чтоб сюда пришёл кто-нибудь из докторов. И осмотрел меня. Мне нужна особая диета!
– Вас уже осматривали, мадам. Вы – здоровы.
– Ну так пусть осмотрят ещё раз! И выслушают! А то… У меня перед глазами мерцают этакие… Искрящиеся звёздочки! А это говорит о понижении гемоглобина!
Пауэлл понял, что поскольку пределы компетенции кока явно преодолены, тот в затруднении – что ответить. Но нашёлся сержант Вайс быстро:
– Я доложу о вашей проблеме моему начальству, мадам.
– Ну, спасибо и на этом, кок. Когда, кстати, ужин?
– Через пять часов, миссис МакГоннегал. В семь часов по корабельному времени, – кок указал рукой на круглый старинный электрический хронометр с настоящими стрелками, имеющийся над проёмом выходной двери.
– Ага. Хорошо. Ну, тогда до встречи. – как ни странно, но кока удостоили приветливой улыбки на прощанье. Похоже, про своё смелое заявление о голодовке леди забыла. Или сыграла отбой. Однако Вайс, лицо которого выдавало сильное внутреннее напряжение, больше ничего не сказав, поспешил убраться из каюты Наили. И щёлкнуть её замком, проверив, заперта ли дверь. В связи с этим фактом кок явно испытал большое облегчение. Оно читалось и в жесте, когда мужчина вытер выступивший на лбу пот рукавом белого халата, и в умоляющем взоре, который он кинул на видеокамеру на потолке коридора, тихо проворчав: «Ну, чует моя задница, она нам всем здесь даст про…раться!».
И уже вслух:
– Капитан, сэр! Вы же всё слышали и сами? И то, что я отвечал ей? Что мне делать?
– Вы всё правильно делали и отвечали, сержант. Спокойно возвращайтесь на камбуз, и занимайтесь своими обычными обязанностями. Ничего «особого» для нашей спасённой готовить не нужно. Разве что доктор Маркс успеет вырастить к ужину свою «витаминную» траву.
Но доктора Кимуро я к нашей даме всё равно направлю.
Второй помощник, старший лейтенант Алекс Харпер, войдя в свою каюту, выдохнул. Дверь запер.
Неторопливыми уверенными движениями снял форменный китель. Повесил его и брюки на стул. Прошёл в ванную. Скинул армейские, повидавшие виды, майку и трусы.
Стоял под струями обжигающего душа долго. Вымыл и голову. Ему нужно было прийти в себя.
Нет, не то, чтобы аккуратное поддерживание дамы под ручку, когда они со Збигневым вели её к её каюте, так уж сильно возбудило его… Хотя – да!!! Возбудило!
Эта нежная даже сквозь ткань комбинезона плоть, такая, кажется, податливая! И – тёплая! Без дураков тёплая! А не как у его персональной куклы – где просто пластик с подогревом… А тут…
Исходит от этой капризной зар-разы, и правда – какой-то животный магнетизм!
Это что же получается – разок потрогал, пусть только за ручку, и – всё?! Запала в душу навек?! И он уже – просто раб вредной злобной, но – сексапильнейшей козы?!
Не-ет, что-то у него воображение не на шутку расшалилось!
И сейчас ему явно придётся для снятия нервного напряжения…
Повязав полотенце вокруг чресел, он вышел из ванной.
Его куклу звали Ольга. Странное имя для него, уроженца солнечной Калифорнии, но когда впервые увидал её лицо во Флотском Каталоге, именно это имя первым, и как-то – само-собой, пришло на ум. Ну и ладно – он вполне доволен.
Поскольку выбрал режим для неё – «уважение и подчинение», Ольга его никогда не подводила. Вот и сейчас, стоило щёлкнуть тумблером, спросила:
– Милый! Ты в порядке? А то у тебя обеспокоенное выражение лица!
– Всё в порядке, солнышко моё. Но… От ласки и твоего внимания я бы сейчас не отказался!
– Так в чём дело, любимый? Я – вся в твоём распоряжении! Ну, иди сюда! – его дама прилегла на кровать, оставаясь милым личиком к нему, отработанным движением неторопливо приподнимая край подола платья, и обнажая пухленькие стройные ножки… Которые всегда так возбуждали помощника, несмотря даже на то, что прекрасно осознавал он, что всё это – Программа!.. Равно как шаблон – и платья, которыми «укомплектована» его девушка – типовые, но от этого всё равно не менее вызывающие, модели…
Но автоматика сработала и теперь. Или это его?.. Вот чёрт!
Проникая во влажные и упругие своды всё глубже, и работая всё яростней, Алекс Харпер отлично понимал: не свою «Ольгу» он сейчас наяривает, а…
Всё равно представляет и лицо, и тело чёртовой капризной и своевольной… Но от этого – и такой притягательной и возбуждающей Наили!!!
8. Подробности Биографии
Доктор Йошидо Кимуро чуть склонил голову к плечу. Да, он знал, что так становится похож, по словам некоторых членов экипажа, на экзотическую беззащитную птицу, но поделать с этой привычкой ничего не мог. Да и не считал, если честно, нужным: ему под семьдесят, а в его возрасте обычно привычек не меняют! Дама, расположившаяся за столом, соизволила встать со стула:
– Приветствую и вас, доктор. Так это вы столь опрометчиво заявили этому болвану капитану, что я здорова?
– Именно так, мадам, – доктор прочистил горло, – Как ни странно. Но на вашем состоянии практически никак не сказались ни семьдесят лет «спячки», ни почти полное отсутствие электропитания саркофага в последние годы. Вы – абсолютно здоровая, половозрелая, и самодостаточная представительница Хомо Сапиенс. Женского пола.
– Ну, вы ещё скажите – самка! – Наиля дёрнула плечиком, и сердито фыркнула, – И никакая я вам не – «абсолютно здоровая»! У меня по всему полю зрения плавают… Или летают – уж не знаю, как назвать – этакие блёстки! Ну, как маленькие искорки. Или звёздочки. Когда чихаю, или наклоняюсь.
– Да-да, я помню, миссис Наиля. Кок передал капитану Пауэллу, а тот сообщил об этих симптомах мне. Вывод, в-принципе, вы сделали правильный. Понижен уровень гемоглобина. Ничего страшного. Я принёс старинное надёжное и проверенное средство – вот. – худая, вся в коричневых старческих пятнах, рука достала из кармана халата и поставила на стол небольшой чёрный пузырёк из старинного стекла, – Желательно пить небольшими глоточками, каждые два-три часа. Запивая водой.
– А как же традиционное – «чайную ложку»?