– С этим, согласен, проблема. Однако она, как мне кажется, решаема. Ведь сейчас, – капитан выделил тоном это слово, – у нас имеются замечательные во всех отношениях, и знающие наш корабль, специалисты. Вроде того же техника Ходжеса. За долгие годы практики многие из наших людей (И это – радует!) почти сроднились с нашим кораблём. С его сердцем, мышцами, лёгкими, и кишечником, если мне позволительно обозначить этими терминами всю начинку нашего «Пронзающего». Мы можем, освободив от рутинной обычной работы, срочно перенаправить весь более-менее свободный и компетентный технический персонал на восстановление агрегатов и узлов, необходимых для работы маршевых двигателей в штатном режиме. А вот обучить наших детей такому мы вряд ли… Но это я уже говорил.
– Хм-м… Ну, если удастся восстановить те узлы, которые наверняка понадобятся в ближайшем же будущем, я не возражаю. Полететь.
– Хорошо. Составьте список агрегатов и узлов, которые нужно в первую…
– Вот он. – лейтенант протянул через стол список из двух машинописных листков.
– Отлично. Кто ещё?
Оставшиеся за столом пятеро невысказавшихся мужчин, переглянулись. С тяжким вздохом руку поднял лейтенант Джастин Хьюз:
– Позволите, сэр?
– Прошу.
– Мы сейчас, получается, свернёмся и отчалим в неизвестном направлении. Забрав с собой нашу последнюю надежду – женщину продуктивного возраста. А на что же рассчитывать тогда экипажам тех космолётов, которые вернутся из своих экспедиций после нас? Они-то, получается – не будут иметь никаких шансов?
– Что вы пытаетесь сказать, лейтенант? Что нам нужно остаться здесь минимум ещё на три, десять, и двадцать лет, чтоб решить проблему «дележа» нашей единственной женщины с теми, кто прилетит сюда позже? – взявший слово первый помощник сердито фыркнул, – А ну – как они просто – не прилетят?! Ведь их корабли – однотипны с нашим! И возможностей рассыпаться по космосу в виде кусочков не крупнее конфетти у них тоже наверняка было предостаточно!..
– Дело не в том, Гопкинс, что они могут и не прилететь, – капитан посчитал взять инициативу в свои руки, поскольку первый помощник, похоже, сердился всерьёз: даже покраснел! – А в том, что: как вы себе это представляете, лейтенант Хьюз?
Разыграем даму по жребию? Или введём дежурства: эти три дня она находится на «Пронзающем», а следующие – на другом корабле? Или – по её выбору? Но! Кто поручится за то, что заполучив к себе на корабль нашу драгоценную находку, наши бывшие сопланетники просто не попытаются сбежать от нас с ней в пучины пространства?!
– Э-э… Простите, сэр. Об этом я не подумал. Я… Снимаю свои возражения.
– В таком случае – голосуем. Кто за – полёт?
Четыре руки поднялись сразу. Три – ещё через какое-то время. Одна не поднялась.
– Лейтенант Астон. Вы – воздерживаетесь? Или против?
– Да нет, я – за. Просто…
– Да?
– Как связист и электронщик хочу обратить ваше внимание, сэр, что мы двенадцать лет назад дали задний ход, и не обследовали систему Гаммы Тукана. По той причине, что оттуда поступали радиосигналы – похожие на сигналы разумного происхождения. Следовательно, там имеется жизнь. А почему бы нам, сэр, не полететь туда, и не попробовать обосноваться на каком-нибудь необитаемом острове? Ведь там наверняка можно жить?
– Исключено, лейтенант. Раз уж у разумных существ имеется радиосвязь, имеется у них и кооперация. Следовательно, если наглые чужаки вроде нас попробуют покуситься на часть их территории, это однозначно будет воспринято как акт агрессии. С соответствующими противодействиями. А нам вступать в схватку с объединившимися против общего врага разумными существами целой планеты, со всеми их ресурсами и оружием, не с руки! Потому что вполне будет достаточно для нашей «колонии» одной ядерной бомбы. Ну, или бомбы с местными сверх-вирусами…
Кстати: штурман! Вот – забыл напомнить: прокладывайте наш курс так, чтоб оставить как можно дальше в стороне эту самую систему Гаммы Тукана. Хм-м.
Лейтенант Астон? Вы всё ещё против?
– Да нет, сэр, мысль понятна. В таком случае я – за! Полёт.
И да поможет нам Бог!..
Инженер Владимир Якушев отнюдь не был в восторге от работёнки, которую ему подбросили. Но с другой стороны, он отлично понимал, что отвертеться от неё невозможно. Как и сделать тяп-ляп.
От того, насколько надёжны окажутся изношенные и восстанавливаемые сейчас им дефлекторы, может зависеть буквально всё! Потому что наконец «Пронзающий» стартует к звёздам! Ну и правильно: всем уже ясно, что заказана им как родная планета, так и её спутник… Не говоря уж о всяких там Титанах и Европах!
10. «Прощай, Земля, навек прощай…»
Работёнка достаточно сложная. И пусть ему приходится практически вручную вытачивать и выпиливать детали сложной формы из заготовки из чертовски прочной мономолекулярной нержавейки, засунуть эти самые заготовки в станок с ЧПУ невозможно: накрылся большой …опой пять лет назад этот самый станок! А поскольку заменить его электронный блок попросту нечем, капитан приказал, сняв с агрегата все кабели, моторы, и исполнительные механизмы, попросту отправить в пучины пространства массивную глыбу металла, в которую тот превратился без своих изощрённых «мозгов».
Вот в том числе и такие действия позволили им сохранить то самое горючее, что позволит вернуться к главной задаче, стоявшей в том полёте перед «Пронзающим» и его командой: найти планеты, пригодные для заселения людьми. Колонистами.
Только вот теперь, похоже, колонистами предстоит быть им самим.
Вот ведь незадача…
Якушев отодвинулся от тисков, и утёр со лба обильный пот. Да уж: алмазный напильник, ручная дрель с алмазным сверлом, и карборундовая ножовка по металлу – совсем не те инструменты, которыми он предпочёл бы работать с неподатливым металлом. Но ни лазером, ни карборундовой же электрофрезой тут ничего не сделаешь: нарушится монолитность тщательно выращенного кристалла. Перегрев создаст чёртовы внутренние напряжения и деформации. А печь для выплавления таких монокристаллов у них осталась одна. И если – Не дай Бог! – сдохнет её главный рабочий орган, плазменный излучатель, не будет возможности и получить новые заготовки. Для чего бы то ни было. Поэтому они и стараются как можно бережней относиться, и как можно реже использовать этот сложный и капризный, но столь незаменимый аппарат!
Вздохнув, Якушев оглянулся на стоявшего в паре шагов рядом, и тоже склонившегося над обрабатываемой деталью, капрала Карпова. Тот работал молча, сердито поджав губы и сопя. Они почти не разговаривали – о чём, если всё понятно и так? А тяжёлая физическая работа не располагает к чесанию языками. Зато – никаких тренажёров не надо! Физическая форма поддерживается автоматически.
И так сейчас – по всему «Пронзающему»… Все пилят, сверлят, точат в своих каптёрках или в центральной ремонтной мастерской, сердито сопя и ругаясь про себя…
Но – надо! На них теперь такая жуткая ответственность – за женщину, за детей…
Возможно – своих!
Он снова опустил лезвие остывшего инструмента в длинный пропил: сколько не думай по поводу того, что ещё нужно было бы захватить в чёртов полёт, а смысла в этом нет: поезд ушёл! Поэтому и приходится беречь как зеницу ока драгоценное лезвие ножовки по металлу: их осталось на складе не более пары десятков! А без них – плакали все их потуги восстановить поломанные или изношенные механизмы и агрегаты для нормальной работы двигательной системы!
Потому что работать движки должны как часы! Иначе они, даже если разгонятся, попросту пролетят мимо нужных солнечных систем: затормозить будет нечем!
Следовательно, деваться некуда.
Нужно пилить!
На аккуратный стук кока в дверь находящаяся внутри девушка ответила вполне в «своём духе»:
– Какого чёрта! Вы же знаете, что я заперта снаружи! Вот сами и открывайте!
Лютер Вайс, осторожно повернув ключ, вставленный в скважину, повернул и ручку двери. Открыл её. Удерживая поднос одной рукой, осторожно вынул ключ, засунув снова в карман на своём белом переднике.
Дама даже не потрудилась встать с постели, на которой лежала, облачённая в весьма легкомысленную ночную рубашечку а-ля «пеньюарчик»: полупрозрачную штуку сильно повыше колен, с крохотными изящными рюшечками, которая практически не скрывала ничего. Почти все «прелести» женщины оказались отлично видны сквозь распахнутую дверь в спальню. Поскольку одеяло Наиля откинула, и ножки грациозно чуть подогнула, вытянув ступни. Вайс невольно сглотнул, на секунду даже забыв о подносе. Наиля быстро вернула его на грешную землю:
– Уважаемый кок. Будьте добры вернуть вашу отпавшую до пупа челюсть на место. А то её ещё заклинит – как пробовать еду будете? А поднос, когда про него вспомните, просто поставьте на стол. Уж сгружу тарелочки я как-нибудь и сама.
Не найдя, что достойно ответить на бесцеремонную тираду, кок так и сделал.
Уже ему в спину, когда он взялся за ручку, последовал вопрос-утверждение:
– Мы вылетаем снова к звёздам?
Подумав, и решив, что раз капитан не приказывал молчать об этом, Вайс ответил:
– Да, миссис МакГоннегал. Стартуем сразу после ужина.
– Значит, решили меня никому «на растерзание» не оставлять?
Вайс невольно усмехнулся про себя: а смышлёная коза им попалась! От такой и дети будут, видать, соответствующие: шустрые, ходовые, сообразительные и острые на язык… Да и ладно: главное – чтоб были здоровыми!
– Совершенно верно, мадам. Капитан приказал рассчитать вероятность возвращения других экспедиций. Ну, наш компьютерщик Ашкерзон это и сделал. Такая вероятность для первого корабля – сорок четыре процента. И прилететь, даже если б смогли, они должны только через три-пять лет. Столько мы ждать не можем.
– Корабль – сдыхает? – Наиля смотрела на него, широко распахнув умные глаза.
Невольно потупившись перед их пристальным напором, Вайс вынужден был кивнуть: