– Но вы знаете ее слишком мало.
– Достаточно долго!
Лорд Маршмортон вздохнул. Вы причиняете нам много неприятностей и огорчений. Я хотел бы убедить вас быть благоразумным.
– Я думаю, что я благоразумен.
– Я хочу, чтобы вы поняли мою точку зрения.
– Я понимаю вашу точку зрения, но не совсем ясно. Видите ли, моя точка зрения заслоняет для меня вашу.
Наступило молчанье.
– В таком случае, я боюсь, – сказал лорд Маршмортон, – что нам придется оставить дело в том положении, как оно есть до тех пор, пока оно не изменится к лучшему.
– Не будем больше говорить об этом. Но я должен просить вас ясно понять, что я должен буду сделать все, что в моих силах, чтобы прекратить то, что я называю неприятным вторжением.
– Я понимаю вас.
Лорд Маршмортон кашлянул. Джордж смотрел на него с некоторым удивлением. Он думал, что разговор окончен. Но лорд не собирался уходить. Казалось, у него было что-то на уме.
– Тут есть, э… совсем нечто иное, – сказал он, и снова кашлянул в замешательстве. – Только, только совсем другая вещь, повторил он.
Цель его визита к Джорджу носила двоякий характер. Во-первых, леди Каролина направила его сюда. Одного этого было бы вполне достаточно. Кроме того, визит являлся для него необходимым по причине несчастного случая, ставшего ему известным лишь в это утро. Следует вспомнить, что Билли Дор сообщила Джорджу, что садовник, с которым она так подружилась, взял у нее ее адрес, чтобы послать ей несколько роз. Клочок бумаги с адресом был утерян, и лорд Маршмортон разыскивал его безрезультатно с самого завтрака. Билли Дор произвела неизгладимое впечатление на лорда Маршмортона. Она принадлежала к тому типу людей, которых ему не приходилось до того времени встречать. Он находил ее более, чем приятной. Ее знакомство с розами и ее любовь к садоводству укрепили расположение графа к ней. Он не мог припомнить, что когда-либо встречал такую умную и очаровательную девушку, и очень стремился снова встретиться с нею. И вдруг какая-то слишком ревностная горничная, во время уборки, уничтожила единственную возможность найти ее. Не сразу после этого для лорда Маршмортона засияла надежда. Только после того, как он оставил безрезультатные поиски потерянной бумажки, он припомнил, что впервые встретил Билли в обществе Джорджа. Между ним и нею Джордж был единственным звеном. Получить от Джорджа адрес Билли было первоначальной причиной его посещения. И теперь, когда наступило время затронуть этот вопрос, лорд почувствовал некоторое замешательство.
– Когда вы посетили замок, – сказал он, когда вы посетили замок…
– В прошлый четверг, подсказал Джордж.
– Совершенно верно… Когда вы посетили замок в прошлый четверг, с вами была молодая дама…
Не замечая того, что предмет разговора изменился, Джордж находился под впечатлением, что его собеседник переменил фронт и собирается атаковать его с другого фланга. Он постарался отразить то, что показалось ему грубым намеком.
– Мы случайно встретились с нею у замка. Она пришла туда совершенно независимо от меня.
Лорд Маршмортон испуганно взглянул на него.
– Вы не знаете ее? – спросил он озабочено.
– Конечно, я знаю ее. Она – моя давнишняя приятельница. Но если вы намекаете…
– Отнюдь нет, – ответил лорд с глубоким облегчением. – Отнюдь нет. Я спрашиваю просто потому, что эта молодая дама, с которой я имел беседу, была настолько добра, что дала мне свою визитную карточку и адрес. Она тоже ошиблась, приняв меня за садовника.
– Эти бархатные брюки… – пробормотал Джордж.
– Я нечаянно потерял их.
– Вы всегда можете купить новые.
– Что?
– Я говорю, что вы всегда можете купить новые бархатные брюки.
– Я не терял брюк. Я потерял имя и адрес молодой дамы.
– О!
– Я обещал послать ей розы. Она будет ждать их.
– Это нехорошо. Я как раз читал письмо от нее перед тем, как вы вошли. Это, должно быть, относится к вам, то, что она пишет: «Если вы увидите дяденьку, старого душку, напомните ему про розы»… Я прочитал это место три раза, но не мог разгадать их смысла. Это вы – дяденька? Граф нежно улыбнулся.
– Во время нашей беседы она называла меня дяденькой.
– В таком случае поручение относится к вам.
– Очень милая, очаровательная девушка. Как ее имя и где я могу найти ее?
– Ее имя Билли Дор.
– Билли?
– Билли.
– Билли, – сказал лорд Маршмортон мягко. – Я лучше запишу. А ее адрес?
– Я не знаю ее домашнего адреса. Но вы всегда можете найти ее в Королевском театре.
– А! Она играет на сцене?
– Да. Она играет в моей пьесе «Следуй за девушкой».
– В самом деле? Вы драматург, мистер Бэван?
– Сохрани бог, – возмущенно сказал Джордж. – я композитор.
– Очень интересно. И вы познакомились с мисс Дор, когда она играла в вашей пьесе?
– О, нет. Я знал ее до того, как она поступила на сцену. Когда мы впервые встретились, она была стенографисткой в музыкальном издательстве.
– О, боже! Она, действительно, была стенографисткой?
– Да. Но в чем дело?
– О… А… Ничего. Ничего. Что-то случайно пришло мне в голову.
То, что случайно пришло в голову лорду Маршмортону, было мимолетное видение Билли, занявшей место мисс Алисы Фарадей, его секретарши. С такой помощницей было бы наслаждением работать над этой проклятой фамильной историей, которая была теперь таким горьким трудом. Но приятные мечты прошли. Он прекрасно знал, что не имел бы смелости отказать мисс Алисе. В руках этой девушки с холодными глазами он был, как воск. Она подавляла его чем-то вроде гипноза, подобно укротителю львов, удерживающему в повиновении своих зверей.
– Мы были друзьями в течение долгих лет, – сказал Джордж. – Билли – лучший товарищ на свете.
– Очаровательная девушка!
– Она отдаст последнюю рубашку всякому, кто ее об этом попросит.
– Бесподобна!
– И столь же правдива. Никто не скажет о ней ничего дурного.
– Нет!
– Если она и принимает приглашения на ужин и т. п., это ровно ничего не значит.
– Ничего! – с жаром согласился граф. – Девушки должны кушать ужины! Маленькое безобидное развлечение после трудового дня.
– Совершенно верно: ничего больше.
Лорд Маршмортон чувствовал себя расположенным к этому молодому человеку, разумному во всех отношениях, кроме одного пункта. Как жаль, что они не могли смотреть одинаковыми глазами на то, что было подходящим и неподходящим в вопросе любви для аристократки.
– Значит, вы композитор, мистер Бэван, – сказал он приветливо.
– Да.
Лорд Маршмортон слегка вздохнул. – Я уже очень давно не был в опере. Больше, чем двадцать лет. Во время пребывания в Оксфорде и несколько лет спустя я был театралом. Я не пропускал ни одной опереточной премьеры. Это было время Нелли Фаррен и Кетти Вуган, Флоренс и Сен-Джон также. Как она была восхитительна в «Фаусте наизнанку»! Композитором в то время был Майер – Люти. С тех пор утекло много воды. Не думаю, чтобы вы когда-нибудь слыхали о Майер – Люти. Нет, не слыхал. Джонни Туль играла в «Партнерах». Неважная пьеса… Однако, я не должен отнимать у вас времени. Я рад, что имел приятный случай побеседовать с вами. Кажется, вы сказали, что ваша пьеса идет в Королевском театре. Я, вероятно, скоро буду в Лондоне. Надеюсь увидеть ее. Лорд Маршмортон поднялся. – По-видимому, нет надежды убедить вас смотреть на вещи в правильном освещении.
– Мы, по-видимому, расходимся в том, что является правильным освещением.
– В таком случае, не о чем больше говорить. Я хочу быть вполне откровенным с вами, мистер Бэван. Вы мне нравитесь…
– Чувство вполне взаимное.
– Но я не хочу иметь вас своим зятем. И, черт возьми, – разразился лорд Маршмортон, я не буду иметь вас своим зятем. Боже правый! Неужели вы думаете, что можете оскорблять моего сына Перси в центре Пикадилли и, вообще, причинять столько неприятностей и, наконец, селиться здесь без приглашения у моих ворот в ожидании радушного приема в лоно моей семьи. Будь я молодым человеком…
– Мне кажется, мы договорились, что вы молодой человек.
– Не прерывайте меня!
– Я говорю лишь…
– Я уже слыхал, что вы сказали. Лесть!
– Ничего подобного! Это правда!
Лорд Маршмортон растаял. Он улыбнулся. «Молодой идиот!»
– Мы отлично сошлись.
Лорд Маршмортон колебался. Затем внезапно решился открыться и выявить свою позицию более ясно.
– Я знаю, что вы скажете самому себе в тот момент, когда я уйду. Вы назовете меня тяжелым отцом, старым снобом и другими подобными словами. Не прерывайте меня, черт возьми! Вы, наверное, так назовете. И вы ошибетесь. Я не думаю, что Маршмортоны отличаются от прочих людей божественным происхождением. Моя сестра думает это, Перси также. Но Перси осел. Если вы когда-нибудь подумаете о чем-либо иначе, чем мой сын Перси, поздравьте себя. Вы будете правы!
– Но…
– Я знаю, что вы хотите сказать. Дайте мне кончить. Будь я единственным заинтересованным лицом, я не стал бы поперек дороги моей дочери Мод, за кого бы она не захотела выйти замуж при условии, конечно, что он хороший малый и способен сделать ее счастливой. Но я не один. Есть еще моя сестра Каролина. Есть еще целая толпа кудахтающих дураков – мои сестры, мои зятья и целая свора… Если бы я не воспрепятствовал Мод в ослеплении, если бы я не вмешался и дал бы ей выйти за вас, что бы, вы думаете, было со мною? Я не имел бы никогда спокойной минуты. Вся эта свора напала бы на меня с проклятиями. Появились бы аргументы, семейные советы, дискуссии. Я ненавижу аргументы! Я презираю дискуссии! От семейных советов меня тошнит. Я – мирный человек и люблю спокойную жизнь. И, черт побери, я буду иметь ее… Вот, словом, каково положение. Я не делаю препятствий лично вам, но я не хочу иметь из-за вас столько неприятностей. Я откровенно говорю, что с тех пор, как познакомился с вами, я изменил неблагоприятное мнение, которое составил себе о вас на основании… На основании слухов… Я говорю это вам частным образом, как вещь, не имеющую отношения к основному вопросу. Потому что, поскольку дело касается вашего желания внушить мне сочувствие к вашей женитьбе на моей дочери, я остаюсь неизменно враждебным этому.