Он успел сварить кофе и налил в огромные бокалы коньяк.
Я залпом выпила кофе, а коньяк стала медленно смаковать, стараясь не смотреть на Влада, стоявшего со мной рядом. Его близость была волнительно-сладкой. Он потянулся ко мне. «Это судьба», — решила я и, закрыв глаза, приготовилась к страстному поцелую. Он начал расстегивать мою мокрую блузку. Пуговицы не поддавались. Его дыхание стало прерывистым. В это время кто-то повернул ключ в замке двери, послышались быстрые шаги из прихожей в комнату. Открывать глаза совсем не хотелось. Ведь это была моя первая близость с мужчиной после долгого перерыва. Влад мне очень нравился.
— Извините, я, кажется, не вовремя, — послышался до ужаса знакомый голос.
Если бы я увидела отца, маму или даже бабушку Василису, то удивилась бы меньше. Я дернулась.
— Надя, это ты-ы? — Вопрос повис в воздухе, а Влад, сделав неловкое движение рукой, вылил остатки коньяка из моего бокала на все то, что можно было назвать моей одеждой.
— У вас чё, тут конкурс мокрых маек проходит? — Я открыла глаза и увидела, как через хлюпающий лифчик остатки спиртного стекали по ногам, и еще я увидела Таньку, свою сводную сестру.
Глава одиннадцатая
— Что ты делала в квартире моего учителя по музыке? — словно старшей была она, а не я, строго спросила Танька на следующий день по телефону. И пока я не успела сообразить, что ей ответить, тут же затараторила: — Не говори, не говори, я догадаюсь сама. Если я догадаюсь, то придумаю тебе наказание. Договорились? Чур, с трех раз! Вы там занимались сексом? Так?
— Как тебе не стыдно!
— Это мне стыдно? Сначала ты приставала к нашему водиле. Я подумала — обкурились, чтобы так, на глазах у всех! Знаешь, даже самые отважные секси в нашем классе и те от посторонних глаз прячутся. А ты? Потом выяснилось, перепутала его с кем-то! Теперь к моему учителю музыки кого-то в дом притащила. Это как? А?
— А ты что там делала? — Я решила, что пора мне взять инициативу в свои руки. — Ключами дверь кто открывал? Вот отец узнает, тогда…
— Ты не о том подумала!
— И думать нечего.
— Ты, моя любвеобильная сестричка, всех по себе меряешь?
— Не о том? А халат твой что в ванной делал?
— Отдыхал. Так вот, чтобы я не сообщила о твоих похождениях папочке, ты меня с ним познакомишь?
— Ему знаешь сколько лет? — возмутилась я нахальству малолетки.
— Какая разница! Я на него запала — настоящий плейбой! И волосы на груди!
— Он даже старше меня!
— Прикольно!
— У вас не будет общих интересов! Чем ты будешь с ним заниматься?
— Это тебя в твоем педвузе об общих интересах учат?
— Нет, это я сама догадалась.
— Тебе не дано догадаться, чем я буду с ним заниматься.
— Это чем же?
— Ну уж не обливать друг друга коньяком, стоя в мокрых майках. Ты фильм про Лолиту смотрела?
— Таня, я брошу трубку!
— Не бросишь. Тебе ведь хочется узнать, почему мой халатик грустил в такой шикарной ванной? Что ты молчишь? Моя взяла?
— Взяла!
— То-то же! Слушай, моя испорченная сестра. Учитель музыки, которого мне, кстати, папочка нашел, так вот, он уехал на гастроли за границу, а мне оставил ключи, чтобы я его любимую пальму поливала, а также… — после длительной паузы продолжила Танька, специально чтобы я понервничала, — могла воспользоваться его роялем. Потому что мачеха вместо музыкального инструмента в дом дрова притащила. Это папа так сказал. Она в этом ни бум-бум! Ей интерьер главное.
— Убедительно. Только при чем тут халат?
— А халатик? Я прихожу, переодеваюсь, поливаю пальму…
— Ты же пальму поливаешь, а не себя? Или ты ее из шланга?
— Тебе для того, чтобы целоваться, тоже нет необходимости быть мокрой…
— Я случайно.
— А я предусмотрительная девушка. Он хотел, чтобы я каждый листочек мокрой тряпкой. Ты видела, какой она высоты? Я ее, ты точно заметила, шлангом из кухни. Подтяну пальму, тряпку подложу и поливаю. Кран этот у него, идиотский, выскакивает. Я пару раз облилась, а потом халат принесла. Как полью, сажусь за рояль и репетирую. Все ясно? Теперь колись ты.
— Меня пригласил знакомый.
— Этот красавчик — твой знакомый?
— Да.
— К другу?
— Нет, вроде сказал к себе. — Я решила соврать.
— И ты пошла? — В голосе сестрички сквозило ехидство.
— А что? Кофе попить и вообще… — Я чувствовала, что оправдываюсь перед своей малолетней сестрой.
— Ну и как?
— Что?
— Вообще он как?
— Таня, об этом спрашивать неприлично.
— Это ты про занятия любовью, что ли?
— Про все.
— Я могу с тобой поделиться информацией, которой ты не располагаешь.
— О Владе?
— Так его Владом кличут?
— Его не кличут, а зовут.
— Он, между прочим, напялил домашнюю одежду моего учителя.
— А учитель тебе в пижамной куртке музыку преподает?
— С чего ты взяла?
— Однако ты в курсе, какая у него одежда домашняя, а какая…
— А тебя Влад в пижамной куртке кофе угощал или чем-нибудь еще? Можешь не говорить, я и так знаю, это любовной прелюдией называется.
— Что-о?
— То, чем вы занимались. Я же вас застукала! Игра такая между мужчиной и женщиной, перед тем как он ее в постель уложит и ножки раздвинет.
— Все, я вешаю трубку.
— Теперь уж точно не повесишь, захочешь узнать.
— Что?
— Чем кончается любовная прелюдия.
— Таня, скажи, твой учитель музыки, он какой? — Мне вдруг в голову пришла жуткая мысль.
— Что значит «какой»?
— Ну, молодой и…
— А-а, ты об этом. Нет, не беспокойся, он не голубой.
— Боже! Да я совсем не это имела в виду. — Хотя, конечно, именно это.
— Но ты подумала, раз Влад в его одежду облачился.
— Ничего такого я подумать не могла.
— Конечно, не могла. Твоего Влада за версту видно, он бабник! А ты дура!
— Это ты дура, — плюнув на педагогику, разозлилась я.
— Я, может, и дура, только так бы не лоханулась.
— О чем ты?
— Когда я вошла в прихожую, ботинки твоего дружка увидела. Они тысяча рублей — потолок! А флэт, куда он тебя вроде бы к себе пригласил, знаешь, на сколько кило деревянных тянет?
— Ботинки у него от служебной формы.
— Он что, из мусоров?
— Человек в жилье последние деньги может вложить, — не отвечая на ее выпад, вслух рассудила я.
— Так, чтобы на ботинки не хватило? Господи, ты хотя бы с папой посоветовалась.
— Посоветовалась.
— Он одобрил?
— Да.
— Тогда возьмите меня третьей. Поразвлечемся. Групповухой называется.
— Замолчи!
— Ну ладно, если папочка в курсе, я его вкусу доверяю, даю отбой.
— А насчет учителя музыки папочка тоже в курсе?
— Говорю же, он мне его сам порекомендовал.
— Ладно.
— Я тебя насчет групповухи просто проверить хотела. Соображаешь ты или как? А то могу «Камасутру» подкинуть.
— Она у тебя откуда?
— А-а, это учебник такой, теперь по нему в школе домоводство преподают. Ты просто не в курсе, в ваше время этого не было. Только про воду там ничего нет.
— Это новое прочтение!
— Хочешь сказать, я не догоняю? Читала, что такая писательница Жорж Санд… Кстати, ты слышала про такую?
— Слышала.
— Она тоже, как ты, на мужиков набрасывалась. Чтобы поумерить пыл, ей бедра мокрым полотенцем оборачивали.
— А ты не завидуй. — Я разозлилась не на шутку.
— Вот приедет мой учитель, я ему донесу, как вы в позе «ландыша» стояли.
— Это еще что такое?
— Ну, есть поза «лотоса», а есть «ландыша».
— Ты этого не сделаешь!
— Это почему же?
— Родственников не подводят.
— А я не про тебя, я про твоего Влада ему наплету.
— Находчивая ты наша!
— Ты меня еще не просекла! Кстати, я вам все испортила, да?
— Нет.
— Ты ему когда новую встречу назначила?
— Никогда. Я убежала вслед за тобой, и все.
Я не сказала Таньке, что Влад пробовал меня догнать, объяснить. Однако я не захотела слушать.
А мне с ним надо дело с нашим товаром на таможне до конца довести. Что теперь? Отец правильно предупредил: работу и личное соединять нельзя.
Глава двенадцатая
В этом мне пришлось убедиться еще не раз. Правда, Влад все, что обещал, выполнил. Встреч со мной больше не искал, словно забыл, и, когда я случайно наткнулась на него в офисе отца, даже сделал вид, что не узнал.
Я уходила с работы и устраивала прощальную вечеринку. Время, которое я проработала в фирме отца, пошло мне на пользу. Даже бабушка Василиса сказала, что я повзрослела и научилась отвечать за свои поступки. Но это, если речь шла о работе, а вот что касалось мужчин… особенно таких, как Влад.
— Вы не хотите принять участие в сегодняшнем вечере? — пробегая по коридору с большим тортом в одной руке и шампанским в другой, спросила я.
— По случаю чего праздник?
— Я ухожу.
— Далеко ли?
— В свой бизнес. Я же вам говорила, забыли? — Влад был опять в форме, поэтому я невольно называла его на вы.
— Помнится, мы пили с тобой на брудершафт, к чему такой официоз?
Ага, значит, притворялся, что меня не узнал, даже не поздоровался.
— Да-да. — Я покраснела, вспомнив свое бегство из квартиры его приятеля.
— Знаешь, я не люблю такой детский сад. В делах ты взрослая и уверенная, а вот что касается мужчин, ведешь себя как ребенок. Чего ты тогда унеслась? Если хочешь со мной… — Влад подыскивал слово.
— Дружить, — подсказала я ему.
— Да, — улыбнулся он, — хорошее слово «дружить», то, пожалуйста, без всяких этих сцен. Терпеть не могу! — Он делал мне выговор, а провинившаяся девчонка не знала, как себя вести дальше.
— Оставь кусочек на завтра, — он показал на коробку с тортом и снисходительно потрепал меня по щеке, — мы с чайком. Ладно? А сейчас я бегу. Некогда. — Время было вечернее. — Деловое свидание. Так что завтра, не возражаешь? У меня твой телефон где-то есть.