— Бабушка, я беременна. — Признание вырвалось у меня само.
Василиса села на стул и сложила руки на коленях.
— Девочка моя! — тихо сказала она. — Это все злой рок. Помнишь ту гадалку, что моей покойной маме нагадала: «Жить вам, всем девам, в одиночестве и бедности, пока не родится у вас мальчик».
— При чем тут гадалка? — в сердцах вырвалось у меня. — Кстати, у меня будет мальчик.
— Точно? — Бабушка чуть не подпрыгнула от радости.
— Точнее не бывает. Американцы в специальном медицинском центре установили.
Бабушка с недоверием качала головой.
— Да мне его на компьютере уже показали.
— Так это счастье какое! — обрадовалась Василиса. — Ты плясать должна! Наконец-то Бог смилостивился над нашим женским родом. А эти американцы ошибиться не могли?
— Нет. — В чем, в чем, а в этом я была уверена твердо.
— Деточка, тебе надо родить этого мальчика. Тогда у нас у всех жизнь поправится — и у мамы твоей, и у тебя. Мне-то уж старой все равно. Надо Леле сообщить. Она тоже будет счастлива. А ты и не думай, поезжай к Оле и расскажи.
Бабушка даже не спросила у меня, кто отец ребенка.
Глава двадцать третья
По дороге к маме я размышляла, что ей рассказать. Она будет интересоваться подробностями. Она не догадывалась, с какой целью я поехала на год в Америку. Я объявила всем, что по бизнесу. Поверили все: и бабушка Василиса, и Леля, и Алик. Он мне даже джинсы заказал. Не поверил только отец. Он посмотрел на меня внимательно и спросил:
— Помощь нужна?
— Нет. — Я замотала головой.
— У меня все деньги в деле, но если очень необходимо…
Я вновь сказала, что все в порядке. Он не догадывался, что все его деньги пошли по ветру и я поехала заработать такую сумму, от которой невозможно было отказаться.
Мамы дома не было. Я открыла ключом дверь и решила подождать, подумать о своей разбитой жизни. Но мне не удалось. Звонок прервал мои размышления. На пороге стояла симпатичная взволнованная брюнетка возраста мамы. Возможно, ее подруга. Глаза женщины неожиданно зло сверкнули, она скользнула взглядом по моей американской одежде, по светлым волосам, выгоревшим на южном солнце, и проговорила:
— Так вот вы какая! — Незнакомка укоризненно покачала головой. — Пройти можно?
— Проходите.
— Вам, секс-бомба, лет сколько? Вы знаете, что такое настоящая любовь? — Она, не давая опомниться, наступала, задвигая меня в глубь комнаты.
— Послушайте, по какому праву вы так со мной разговариваете? И какая я вам секс-бомба! Я занимаюсь бизнесом. Бизнесвумен, понимаете?
Помнится, то же я повторяла Стиву, когда он хотел меня, когда он назначал за меня цену. Да-да, он купил меня, как покупают мебель, любую вещь, только очень дорогую, скажем, как десяти-, нет, наверное, стокаратный бриллиант. Хотя я понятия не имею, сколько могут стоить бриллианты. Наверное, не меньше миллиона?
— Да, действительно, у меня прав никаких, только обязанности. Знаете, сколько обязанностей у жены? А права только у тех, с кем муж спит. Он ведь с вами спит?
В голове у меня возник образ Влада. Возможно, он был женат, и теперь она разыскала меня по адресу мамы. От него можно ожидать чего угодно.
— Может, вы еще и беременна? Я покраснела.
— Тогда все ясно. Вопросов нет.
— Будете рожать? — Ее голос прозвучал жалобно. Даже слезливо.
Несчастная женщина тоже хотела иметь ребенка, как Стив. Только зачем такому, как Влад, ребенок?
— Еще не знаю, — неожиданно выдохнула я сама, не понимая, зачем это я разоткровенничалась с незнакомкой.
— Он такой непостоянный человек. С ним трудно.
— Да уж, — согласилась я.
— Так бросьте его, зачем мучиться!
— Я подумаю.
— А ребеночка отдайте нам. Мы его воспитаем.
Сколько же желающих на одного моего еще не родившегося ребенка?
— Я знаю, что вы к нам иногда приходили. — Не понимая, я вытаращилась на женщину. — Когда я уезжала. Теперь я сменила работу. Без командировок.
Но он стал уходить сам. Раньше редко, а последнее время все чаще и чаще. Он вообще гуляка. Я не хочу вас пугать, но думаю, что вы не единственная, с кем он мне изменяет.
Что я к ним приходила, дамочка бредит, а вот что я не единственная — это факт. Этим все и объясняется. Кто-то ходил, она подумала на меня.
— Вот я и решила прийти поговорить. Ведь теперь такие страшные болезни. — Я хотела перебить страдалицу, но она вновь запричитала: — Мне даже не с кем поговорить, подруги сплетничать начнут, близких у меня нет. Ну зачем он вам? — Дамочка повторялась. — Ведь вы его в два раза моложе. Он вам в отцы… Хотя я, конечно, понимаю, сейчас все молоденьких заводят.
— Остановитесь. — Я подняла ладони вверх, чтобы успокоить женщину. — Вы что-то перепутали. Это не я. Не я отбиваю у вас мужа. Я вообще не знаю вашего мужа. Как вас звать?
— Какая вам разница, как звать меня. — Женщина была в отчаянии. — Достаточно, что я знаю, кто вы.
— Кто?
— Вы же сами сказали — бизнесвумен.
— Как меня звать и где я работаю?
— Понятно! Он меня тоже за сумасшедшую держит.
В это время в прихожей раздались звуки. Это мама. Два шага — и она перед нами. Они обе, не обращая на меня внимания, теперь уставились друг на друга. И наконец-то до меня доходит: это она пришла не ко мне, а к маме, это жена Алика! Господи, как же я сразу не сообразила!
— Простите, — бормочет незнакомка, — я, наверное, действительно перепутала. Вас Ольгой звать?
— Так вы жена Алика? — Теперь я наступала на женщину, она меня так разозлила, что я готова была ее разорвать. Мама, испугавшись, встала между нами. — Сколько можно из меня делать идиотку? — Настала очередь послушать меня. Я завелась. Бессонная ночь в самолете, дурные известия о Владе, эта лягушачья морда в офисе, а теперь в нашу с мамой квартиру врывается кто-то. Правду говорят, что у беременных бывают беспричинные приступы гнева. Только у меня много причин, их так много, что я выталкиваю несчастную женщину взашей из квартиры. А потом рыдаю у мамы на плече.
— Что на тебя нашло? — Мама расстроена не меньше меня.
— Ма-ма, эта спрашивает, беременна ли я? И я как дура отвечаю — да.
— Ты беременна?
— Да-а. — Я плачу навзрыд, вытираю кулаком слезы, а мама гладит меня по голове.
— Прости меня, что ты это слушала, мне так неприятно.
— Мама, ну зачем тебе этот Алик? — Я повторила слова обманутой жены.
— Детка, не плачь. Она действительно перепутала, потому что я с Аликом рассталась.
— У него кто-то другой?
— Да. — Мама опустила голову.
— Так он к той, другой, ушел? — догадалась я. — А эта жена… кстати, ты не говорила, что он женат.
— Ты не спрашивала.
— Поэтому она пришлепала. — Наконец до меня дошла суть происходящего.
— Наверное. — Мама вздохнула.
— Значит, правильно, что я ее вытурила. Сама не справляется, решила у тебя помощи просить.
— Так бывает.
Ну уж нет. Я не пойду к жене отца просить, чтобы она мне вернула Влада. А куда мне идти? Вот я к маме пришла.
Телефонный звонок прервал мои страдания. Это звонила Таня.
— Уф, — кричит она, — как хорошо, что ты взяла трубку. И вообще хорошо, что ты здесь, в Москве.
— Мне тоже хорошо, что я здесь, — говорю я ей в ответ, хотя пока еще ничего хорошего не произошло. Все только плохое.
— Сейчас звонили из какой-то больницы, отец в аварию попал.
— Как? — У меня перехватило дыхание. — Жив?
— Говорят, в критическом состоянии. В интенсивной терапии. То ли он на кого-то наехал, то ли на него.
— Он был с водителем?
— Нет. Сам за рулем.
— Почему?
— Да не знаю я почему!
— Может, с сердцем стало плохо?
— Может. Я же тебе говорила. А может… — Танька замолчала.
— Что ты молчишь?
— Мне, кажется, на него кто-то наехал.
— В каком смысле?
— Еще не знаю… в каком.
— Диктуй адрес, я сейчас к нему приеду.
— Это за городом, но близко от Москвы. Надя, не говори ему о Юле.
— Что я, с ума сошла?!
— Надя, мне кажется, что это она…
— Мало ли чего тебе кажется.
Я отключилась от Тани и попросила маму принести мне водички.
— Доченька, что с тобой?
— Отец… нет, отца… все, я поехала.
— Тебе нельзя в таком виде за руль. Ты совсем плохая. Скажи наконец, что произошло с отцом?
— Он в аварию попал. Мам, поехали со мной!
— Конечно-конечно.
Я увидела, как у мамы тряслись руки, пока она бессмысленно надевала на себя сначала одну ненужную вещь, потом другую.
— Может, что-нибудь из фруктов. — Она подошла к вазе с апельсинами.
— Какие фрукты! Он в реанимации.
Теперь уже я несусь к маме со стаканом воды.
Мы вышли на улицу и немного успокоились. Гнать машину было невозможно — кругом пробки. Через час выбрались из города.
Что могло случиться с отцом?
— На него наехал грузовик. — Это я разговариваю с санитаром. — Возможно, выскочил на встречную полосу и заснул, возможно, был сердечный приступ.
— А гаишники что сказали?
— Мы с ними не разговаривали. Приехали, забрали и увезли. — Санитар говорит буднично — привык.
Мама назвалась женой, поэтому ее впустили в реанимацию. Ее не было минут сорок. Все это время я думала, могла ли Юля организовать все это. Когда мама вышла, я уже была никакая.
— Ты поезжай домой. Врачи говорят, что все будет нормально. Хорошо, больница оказалась рядом, — говорит мама дрожащими губами.
— Мам, он тебя узнал? Мама заплакала.
— Значит, узнал.
— Он просит посидеть с ним. Я останусь тут на ночь.
— Можно, я взгляну на него?
— Конечно.
Я зашла в маленькую двухместную палату, где лежали два человека: женщина и мужчина.
— Как же так? — спросила я сестру, вспомнив шикарный центр в Америке.
— Нам не до жиру, спасибо, что есть аппаратура, а то, что люди разнополые, так им все равно сейчас.
— Папа. — Я наклонилась над мужчиной, замотанным бинтами. Он шевелил губами и звал Олю.