Во всем этом было такое грустное дыхание прошлого, которого не вернуть, столь жестокий факт скоротечности времени, что Марк сел на кусок стены с обоями в синий цветочек и заплакал. Ему казалось странным, что, когда он был маленьким и жил в этом доме, все на свете казалось ему вечностью. Время ползло медленно-премедленно, Марк хотел поскорее вырасти, но этот процесс длился годами. Вот теперь он наконец вырос, и что? Оказывается, это вовсе не приносит счастья или утешения.
Парень сидел и грустил в центре квадрата из бетонных блоков, которые смыкались вокруг него, словно лабиринт. И вдруг случилось невероятное. Плита под его ногой треснула, и Костров увидел там блестящую металлическую трубку. Она была полностью герметичной, похожей на яйцевидный крохотный космический корабль. На ней был нарисован кружок с отпечатком пальца. Марк с опаской приложил свой палец к кружочку, и капсула с тихим жужжанием открылась. Там лежало фото, на котором двое старичков, обнявшись, сидели на поваленном дереве на фоне бурной северной реки. Он перевернул снимок и обнаружил сзади надпись:
«Камни – жидкое время. Ищи в них временны́е разломы в будущее. Связь плохая. Все время помехи. Мне нужна твоя помощь.
С этого момента Костров окончательно уверился в том, что связь с будущим существует. Теперь главное – понять, как это работает. На всякий случай он взял капсулу с собой, чтобы написать ответ и положить обратно. Всю ночь он не спал, сочиняя письмо неизвестному потомку Доминику. В результате решил быть краток.
«Дорогой Доминик. Я пишу тебе из 1975 года. Мне двадцать лет, но моя жизнь разрушена, а сердце разбито. Я хотел бы все исправить. Возможно, ты также мечтаешь исправить что-то в прошлом. Я готов помочь всем, чем смогу. Жду ответа.
Окрыленный успехом, он заснул сладким сном, а когда проснулся, то не обнаружил ни удивительной капсулы из будущего, ни послания Доминика и решил было, что все ему приснилось. Хотя для сна все это было слишком реально. Марк положил свое письмо в будущее в гильзу от патрона и побежал к старому дому. Дикий грохот чуть не сбил его с ног на подходе к до боли знакомой улице. К местам, где прошло его счастливое детство. Облако белой пыли покрыло деревья, автомобили. Ему на секунду показалось, что американцы рванули атомную бомбу. Пыль забилась в глаза и нос, но он все бежал и бежал к дому, где они с Ярославной полюбили друг друга. Увы, по роковому стечению обстоятельств, именно в этот день на место разрушенного дома пригнали строительную технику и превратили его в труху. Зажав заветную гильзу в кулаке, плача белыми от пыли слезами, Марк осознал, что в очередной раз потерпел поражение в своей схватке с жестоким будущим. Оставалась лишь одна надежда – отправить ответ Доминику.
– Офигеть! И они стали переписываться? Он вошел в контакт с будущим? Ваш жених? – Я не могла дождаться конца ее рассказа, так мощно эта история зацепила меня.
– Да, но это заняло десятки лет. Слушайте дальше. Марк верил в то, что делал. Он бился над разгадкой капсул почти пятьдесят лет. Полвека он шел к своей мечте! Все говорило о том, что раз люди пишут тысячи лет в будущее, значит, должен быть и ответ. Но доказательств никаких не было (не считая ответа Доминика, который, возможно, ему с горя пригрезился). Невероятная почта будущего отказывалась нормально работать, хоть ты тресни. Это выводило Кострова из себя каждый раз, когда он читал или видел, как закладывается очередная капсула времени. Он максимально стал отслеживать все значимые в стране события, во время которых закладывались послания потомкам. В газете «Правда» работал его бывший одноклассник, который регулярно сообщал ему, где и когда произойдет очередная закладка. Марк ходил и внимательно смотрел на все, что происходит. Чтобы быть поближе к этим посланиям, он записался в кружок журналистов-любителей и начал снимать события, связанные с закладками в будущее, на кинокамеру. Он пытался говорить на тему «обратной связи» со всеми, кто подписывал эти письма для потомков, но на парня смотрели как на сумасшедшего. Для всех это была всего лишь прикольная традиция, не более того. Либо государство тщательно скрывало от граждан великую тайну. Просматривая ночами отснятые кинопленки, Марк все надеялся найти хоть какую-то зацепку, которая выведет его к Доминику, мальчику из будущего. Возможно, вскоре молодой ученый успокоился бы на том, что все это – всего лишь его детские фантазии на почве неразделенной любви, но однажды случилось то, что определило его дальнейшую жизнь, а также жизнь тех, кто в той или иной мере соприкоснулся с Костровым. В том числе под раздачу попали моя жизнь, Мамзелина, Лося и даже твоя, Лео. Очень надеюсь, что и твоя. Впрочем, обо всем по порядку. Как-то раз во время просмотров своих любительских фильмов Марик сидел и размышлял о том, что все капсулы закладываются в камень (или бетон), в котором для них есть специальное отверстие. «Камни – жидкое время», – неожиданно прозвучало у него в голове. А далее к нему пришло настоящее озарение. На экране в этот момент как раз была изображена крупным планом записка, которая через секунду отправлялась в будущее, а под ней – слегка корявая надпись, будто сделанная детской рукой: «Берегите мир!» Что-то в этой надписи показалось Марку знакомым, и он, подскочив как ужаленный со старого продавленного кресла, начал в панике просматривать все свои пленки. Везде была эта чуть корявая записка, которая выделялась на общем фоне. Почти на всех посланиях детской рукой написано: «Берегите мир! Или Миру Мир! Бойтесь войны!» Марк узнал этот неровный почерк с наклоном влево – это точно был его знакомец из будущего – Доминик. Более того, кое-где на заднем плане в толпе все время мелькал один и тот же мальчик в странной одежде. На нем была куртка без рукавов, с плотно обтягивающим голову капюшоном и яркой, словно светящейся надписью City Museum на рукаве. Такое советские дети точно не носили. Даже самые «мажорные», у кого родители работали за границей. Увидев странного мальчика, Костров чуть не сжег кинопроектор, без остановки гоняя туда-сюда пленку, пока она не задымилась. Все это еще раз подтверждало его теорию о том, что связь с будущим существует, но пока что плохо налажена. И если, к примеру, вспомнить первую телефонную связь, то нормальным разговором ее тоже назовешь с большой натяжкой. А первые модемы, которые скрипели, как колесо телеги? Но не суть.
Марк снова с большим энтузиазмом взялся за дело. Он регулярно писал письма самому себе или любимой Ясеньке и разбрасывал их по миру. В формочку со смолой он обязательно помещал небольшое письмо и часть волос (когда-то девушка подарила ему локон, и теперь он по капле кроил из него, чтобы хватило на большее количество капсул). Каждый раз, отправляясь в далекое путешествие, он оставлял в земле послание. Для этого Марк старался по возможности использовать не бетонные сооружения (они все же были искусственным аналогом камня), а делать дырки в настоящих камнях, которые лежали в земле не одно тысячелетие и видели такое, что нам и не снилось. И теперь он тоже везде подписывал: «Берегите мир!» Отныне это было для них с Домиником чем-то вроде пароля, по которому тот должен был выйти на связь.
Постепенно Марк понял, что кроме Ярославны (которая, конечно же, была номер один в его параллельной Вселенной) он хочет в будущем также видеть свою кошку, рыбок, какие-то личные вещи, аудиокассеты, книги и многое другое. Поэтому его капсулы со временем становились все больше и увесистее. Рецепт власти Марка над временем был на удивление прост. Как правило, он брал необходимые в будущем предметы и заливал их эпоксидной смолой (что, по сути, аналог янтаря), а потом, когда она застывала, закапывал в землю в разных уголках земли. По словам Кострова, пару капсул он даже умудрился подкинуть в гробницу к фараону, которую они нашли где-то далеко на Алтае, еще несколько – в местах захоронений динозавров и мамонтов. Марк считал, что чем древнее место, тем ближе оно к точке координат Х. То есть перемены в этих точках могут случиться максимально быстро. По его подсчетам, переход из прошлого в будущее происходил именно в тех местах, где граница между мирами наиболее тонка. И лишь позже он понял, как ошибался. Существовал лишь один мало-мальски надежный способ, о котором он узнал, будучи уже на грани полного отчаяния и тоски. Помня о том, что его любимую увезли в Сибирь, оказавшись там однажды с экспедицией, Марк закопал последнюю капсулу, на которую еле-еле хватило ее волос и кусочка старой школьной любовной записки. Они тогда с коллегами занимались изучением дольменов и мегалитов. Это такие огромные камни, которые наши предки зачем-то притаскивали в горы и делали из них что-то наподобие домика для гномов. Посредине такого домика всегда была круглая дырка-лаз, похожая на те, что дети проделывают в снежных сугробах. Иногда встречались и совершенно гигантские сооружения для великанов, но реже. В любом случае выглядела вся эта постройка как реальный скворечник из камней. Раньше археологи думали, что в этих скворечниках древние хоронили умерших, но все последующие исследования показали, что это не так. Кое-где и правда попадались людские кости, но в основном в этих постройках находили совершенно не связанные между собой предметы – куски посуды, украшения, хвосты собак и так далее. Короче, на тот момент, когда произошел еще один сеанс связи с будущим, Костров и его друзья только-только подбирались к вопросу изучения дольменов и их появления в Сибири. В первый же поход Марка так впечатлили огромные старые камни, что он, недолго думая, засунул свое письмо в будущее в круглое отверстие дольмена. А про себя подумал – это последний шанс. Больше он никогда не будет искать свою великую любовь в этом мире. Нет так нет. Значит, так и надо. Значит, ему надо навсегда остаться одному и полностью посвятить себя науке. Он в последний раз посмотрел на фото любимой, которое залил в смоле, поцеловал ее и положил в древнее хранилище воспоминаний. И что вы думаете? Они столкнулись в тот же вечер в продуктовом магазине, выбирая синюшных кур на одном прилавке. Ярославна к тому времени уже окончила институт и работала бухгалтером на заводе. Она была так прекрасна, что Марк на минуту ослеп. Оба долго не могли поверить, что это все им не снится, держались за руки и всю ночь рассказывали друг другу о том, что им пришлось пережить.