ды разбил стеклянную витрину, окружавшую дольмен, и провел свой эксперимент. Он написал Кострову письмо и положил его в камень. Несколько лет подряд мальчик проверял свой дольмен. Но там было пусто, и даже пауки перестали плести внутри камней свои паутины. Каково же было его удивление, когда однажды он получил от Марка ответ. Экспонат снова заработал! Доминик бегал по музею и орал от счастья как ненормальный. Его друг-сторож к тому времени был уже совсем старый, и Доминик делал всю работу за него. Музей давно не работал, нужно было только поддерживать его в нормальном состоянии – убирать, прогревать помещения и вытирать пыль. Доминик начал писать послания каждый день, но ответ не приходил. Система работала плохо. И все-таки это был шанс. Он мечтал через дольмен попробовать отменить войну и вернуть свою семью. Путем долгих экспериментов, изучая исторические документы, Доминик выяснил, что войны бы не было, если бы у нынешнего Главнокомандующего сто лет назад не погибла под бомбежкой любимая сестра. Тогда он поклялся отомстить врагам за нее, и в результате развязалась кровавая бойня. Россия и США обменялись ядерными бомбами, но, к счастью, вовремя остановились. Однако много людей погибло и с той, и с другой стороны. В том числе и родители Доминика. Ясно было, что человечество еще долго будет зализывать раны войны. Им не до машины времени.
Днем и ночью работая в музейном архиве, к пятнадцати годам Доминик научился перемещаться в прошлое. Время от времени мальчик залезал в древний дольмен, зажав в руке то или иное письмо. Срабатывало не всегда. Но когда это происходило, он попадал на церемонии закладки посланий потомкам. Именно в тот год и час. Более того, они даже один раз встретились с Костровым, но не успели поговорить, потому что время тех, кто попадает через капсулы в прошлое, очень ограниченно. Более того, даже возраст того, кто попал в прошлое через капсулу может меняться. Путем экспериментов Доминик выяснил, что, как правило, он оказывается там семилетним. Однажды Доминик и Марк едва успели махнуть друг другу рукой, как снова оказались каждый в своем времени. И тогда мальчик начал ему писать. Доминику нужно было, чтобы тот спас девочку, сестру будущего Главнокомандующего. Чтобы тот не начал мстить и не отдал приказ сбросить ядерную бомбу, которую даже назвал ее именем – Элоиза или Элиза. Кажется, в честь известной композиции Бетховена.
– Прямо как тебя, – пихнул меня локтем Кир.
Я цыкнула на него. Было жуть как интересно узнать, что было дальше.
Один раз письмо дошло (как раз, когда Доминик помог Кострову выйти из тюрьмы и велел отправляться в заброшенную деревню), и Марк действительно спас эту девочку. Она тогда заблудилась в лесу и могла умереть. И хотя, по логике, лучше было бы совсем избавиться от сестры Главнокомандующего, чтобы избежать его кровавой мести и войны, Доминик все же не рискнул так сильно менять прошлое. Его просчеты могли дать сбой при таком сложном прогнозе событий. Ясно было одно, что у ребенка прошлого (нынешнего Главнокомандующего) есть сильная привязанность, его сестренка, и важно ее сохранить в его жизни.
Таким образом, на пару с Марком они спасли ту самую сестренку, изменив прошлое. Но все оказалось не так просто, и время продолжило сопротивляться. Девочка теперь должна была погибнуть еще более страшной смертью. Поэтому Марк и Доминик, оба гениальные изобретатели, придумывали новые способы по спасению этого ребенка, а также всего мира. Старик и мальчик из будущего подружились. Костров отправлял ему подарки – заливал в смолу разные игрушки или предметы, которых в будущем уже не было. Доминик в благодарность что-то там подрулил в будущем, и Костров вдруг выиграл в лотерею кучу денег. Это позволило ему выбраться из мертвого поселка и купить домик в благоустроенном Лебяжьем. Вскоре после переезда у Кострова снова стали налаживаться отношения с Ярославной. Она приезжала к нему в поселок несколько раз и даже вновь стала задумываться о том, чтобы быть вместе с любимым. Но лишь с одним условием – он должен был прекратить свои страшные опыты со временем и пространством.
– Тетя Яся, но ведь это так интересно! Он же реально пытался помочь тому мальчику. Хотел остановить катастрофу будущего.
– Понимаешь, Элоиза, наверное, я долго не могла ему простить то, что они с Домиником изменили наше настоящее. Жизнь в новой стране была невыносима для многих. Люди стали другие – жестокие и злые. Самое ужасное, что они не хотели быть такими! Многие еще помнили прошлое, когда деньги не были смыслом существования. Когда ценилась верность, дружба, любовь. А теперь это все покупалось и продавалось, как на Сенном рынке помидоры. Хотя сейчас, конечно, понимаю, что Марик, как ребенок, увлеченный игрой, просто не ведал, что творит, – грустно продолжала Ярославна. – В тот период мне особенно часто казалось, словно кто-то управляет моей жизнью издалека, как будто все происходит не со мной, а с кем-то другим. Моя семейная жизнь не складывалась. С мужем мы с трудом переносили друг друга и годами молча проплывали мимо друг друга по квартире. Я решилась на развод, но Марк, чтобы поторопить меня, заложил очередную капсулу времени. «Бомбу времени», как я ее называла. После нее все снова пошло не так, и мой муж попал под машину. Он переходил дорогу на зеленый свет, по правилам. Я уверена в этом, Григорий был очень мнительный человек и очень боялся смерти. На суде водитель божился, что не видел пешехода и что свет был красный. Как черт попутал. Травмы, ребятки, у него были страшные – не осталось ни лица, ни ног. Врачи буквально собирали Григория по кусочкам. Бедняга промучился так несколько лет, иногда приходя в сознание, потом опять погружаясь в свой мир. И вот тогда я окончательно поверила Марку (до этого мне казалось, что он фантазирует), поверила в его капсулы, в Доминика и сильно разозлилась. Мы почти перестали общаться, несмотря на его мольбы и уверения в том, что больше никаких посланий он отправлять не будет. Марк рыдал, когда я сказала, что ухожу от него навсегда. Каялся и говорил, что в результате долгих практик сам стал инициировать разломы во времени, и теперь из-за этих капсул многие пострадали. Возможно, Костров писал не те тексты или вкладывал в них не те смыслы. Но тот мальчик, кто находил их в далеком будущем, своими поступками менял наше настоящее. Марк сам в этом признался. Сказал, что его эксперименты зашли слишком далеко. Думаю, он не врал. В тот момент мне на самом деле казалось, что моя жизнь уже не принадлежит мне. Будто и правда кто-то в далеких вселенных меняет ее одним щелчком пальцев.
Прошло несколько лет, все это время мы переписывались, и я в результате в очередной раз простила его. Мы снова были вместе. Снова планировали совместное будущее. Но, видимо, Марк не сдержал свою клятву и опять отправил Доминику письмо. Не знаю, с какой целью. Возможно, это было что-то очень важное, потому что Марк давно уже понял, что просто так менять будущее опасно, и остановил свои опыты. Может, Доминик опять попросил его о помощи. Не знаю. После той последней закладки в дольмен на участке Кострова и произошел роковой пожар. Когда похоронили пустой гроб Марка, который я даже не могла оплакать, я думала, умру от горя. Местные тетки сказали, что закопают меня вместе с ним, если я заявлюсь на похороны. Почему-то все решили, что во всем виновата я. Мол, не захотела сделать старика счастливым и обрекла этим на страшную гибель. Но я понимаю этих людей и не сержусь. Они очень любили Марка, им нужен был хоть кто-то виноватый, чтобы выплеснуть свое горе. А вскоре я похоронила своего мужа и осталась совсем одна.
Я смотрела на эту седую девушку, и мне было невыносимо тоскливо. Скорее даже из-за Кира, а не из-за нее. Ясно было, что мы повторим судьбу этих симпатичных людей. Расстанемся сейчас навсегда, а дальше будем пытаться бандеролями слать письма в будущее, чтобы хоть иногда пересекаться друг с другом во времени и пространстве. И тут она рассказала про последнюю капсулу. Вот тут-то шаблон у меня и треснул, блин-трамплин. Да что и говорить, это был шок для всех нас! Оказалось, что тетя Яся тоже заложила капсулу, согласно рецепту Кострова.
– И вот, когда отчаяние накрыло меня взрывной волной, – рассказывала она, – я решила отправить свое послание в будущее тоже. В конце концов, почему кто-то всю жизнь решал за меня, что будет происходить в моей судьбе, я тоже хотела немного порулить! Точнее, хотела лишь одного – чтобы Марк вернулся ко мне. И я написала Доминику.
– В смысле, вернулся? С того света, что ли?
– Не важно как. Я мечтала, что однажды утром проснусь в своей старой квартире, мама заплетет мне косы, я поем манной каши и пойду в школу. Уже заходя в класс, сразу почувствую, как сердце мое трепещет, словно у пойманного в ладошку воробья. И все потому, что он уже там. Марк сидит, как обычно, за третьей партой у окна и ждет меня, чтобы сказать – привет, Царевна Ярославна. Я взяла письма, огромную пачку, что он когда-то мне писал, какие-то фото, сухие цветы, наши детские записочки, кольцо, что он подарил. Вообще много-много личных вещей, о которых знали только мы двое. И написала Доминику, что Марк погиб, сгорел во время пожара, но я готова на все, лишь бы его увидеть еще один раз. Последний раз в жизни, чтобы попрощаться. Мы же так некрасиво расстались, просто ужас! Когда я узнала про еще одну капсулу времени, отправленную им, несмотря на свою клятву, то плакала и кричала. Говорила, что знать его больше не желаю. Обзывала колдуном, который испортил наши жизни, не ведая, что творит. И вот спустя пару недель после пожара я ночью прокралась на то место, где раньше стоял его домик, и закопала свое послание в будущее.
– Блин, мы с братом видели тебя, – тихо проговорила я. – Но ты была больше похожа на привидение, чем на человека.
– Неудивительно. Я себя тоже чувствовала странно, словно парила над землей. Там, на месте его смерти, со мной произошли странные вещи. Хотите – верьте, хотите – нет. Итак, я закопала свою капсулу – уложила все вещи в банку от огурцов, а сверху все залила смолой, как мне показывал Марк. Потом, когда смола застыла, разбила банку, и получилась гигантская колобаха, похожая на большой леденец. Внутри в пузырьках воздуха навеки замерли предметы, которые столь дороги моему сердцу. При этом они совершенно не двигались. «Жидкое время», как писал Доминик. Именно так оно и выглядит. И вот я немного подреставрировала дольмен Марка (после пожара один камень упал) и положила туда капсулу. И знаете, такое странное ощущение… Когда я только стала ее укладывать в этот «почтовый ящик», у меня будто вытянуло капсулу из рук неведомой силой. Я чуть не закричала, так испугалась! Потом думаю, ерунда это все, никуда она не делась, моя посылочка потомкам. И что вы думаете?