– Исчезла?
– Именно. Я перерыла там еще на метр вокруг – ни следа. Как будто не было никогда моего послания и в помине.
Мы с Киром замерли, как кролики, понимая, что если капсула улетела так стремительно, то и эффект, скорее всего, от нее имеется. Хотя фиг его знает, какой эффект. До этого тете Ясе не сильно-то перло с этими посланиями.
– И что дальше?
– Он вернул его мне!
– Капсулу? Пришел ответ?
– Нет. Доминик вернул мне моего возлюбленного.
Тут тетя Яся протянула нам письмо.
«Дорогая моя и любимая, Царевна Ярославна! Прости, что тебе пришлось понервничать последнее время. Но я жив и здоров, сгорел только дом, а я уехал жить на Север. Точнее я очнулся именно там, не очень понимая, что произошло. Я помню, что после нашей ссоры продал участок соседу, а потом пришел, чтобы попрощаться с домом, забрать дорогие сердцу вещи и заложить последнюю капсулу времени в моей жизни. В ту ночь в деревне бушевала гроза. Я заложил капсулу в своем любимом месте, в маленьком дольмене около колодца, и пошел в подвал, чтобы уничтожить остальные. Не хотелось, чтобы новые хозяева знали о нас так много. Я собрал в папку наши фотографии, как вдруг громыхнуло, и в дом попал разряд молнии. Банки со смолой вспыхнули, и начался пожар. Скорее всего, я сгорел бы за несколько секунд, как мотылек на костре, но ты меня спасла, моя родная! И это даже не метафора, а самая что ни на есть реальность. Ты отправила письмо Доминику и рассказала, что я погиб. Этим ты помогла ему изменить ход событий. Дело в том, что он гениальный ученый. Дети будущего – это что-то особенное! Доминик доработал мое исследование и научился физически перемещаться во времени через дольмены. Но попадать он умеет только в момент закладки капсулы с посланием. Как только молодой человек (а он уже не мальчик, ты бы видела, какой статный юноша вырос!) получил твое письмо, он попытался выйти на связь со мной через ближайшую закладку к моменту трагедии. К моему счастью (хоть ты и не одобряешь это), я регулярно пополнял дольмены капсулами. Мы обменивались с Домиником письмами, вещами, а иногда встречались в моем прошлом. И благодаря тому, что прямо перед пожаром я заложил ему очередное письмо, он смог вернуться в этот момент (буквально за несколько минут до грозы) и перебросить меня на Север к геологам, которые тоже в этот момент заложили капсулу времени. Представь, моя милая Ярославна, на минуту лица этих доблестных людей, когда вдруг в сорокаградусный мороз перед ними оказался незнакомый человек в трусах и майке. Но они не бросили меня в беде, одели, накормили и взяли с собой в экспедицию. Для меня это очень почетно, я единственный археолог среди них.
Понимаю твои чувства, милая моя Царевна. Наверное, ты думаешь, что я трусливо удрал, и не веришь мне. Но я клянусь всеми богами, клянусь нашей любовью длиною в полвека, что я не обманываю тебя. Мой эксперимент наконец завершен, я переместился во времени и пространстве. И я ни на секунду не переставал любить тебя с того самого момента в первом классе, когда увидел твои белые банты. Приезжай ко мне поскорее, моя ненаглядная!
Мы с Киром чуть со стульев не попадали.
– Как жив? Да не может такого быть! – заорал Кир. – Ведь нашли даже какие-то фрагменты тела. Зубы там и что-то еще. Я точно знаю, я даже со следаками разговаривал. Они ходили по домам, всех опрашивали – кто что видел.
Тетя Яся сидела и улыбалась чему-то своему, казалось, она давно не с нами. Потом вдруг вспомнила про гостей и вздрогнула, как человек, который уснул в автобусе на плече незнакомого соседа.
– Да, зубы нашли. Но это были фрагменты его капсул. Он же ничего не выбрасывал со школьных времен – собирал все свои зубы, регулярно обновлял пряди волос, ногти. У него была целая коллекция фрагментов «себя» из разного времени жизни для посланий. Я думаю, что на пепелище как раз и были обнаружены фрагменты неотправленных капсул Кострова.
– Блин! – сокрушенно покачала я головой. – Это значит, мой отчим ни фига не убийца, что ли?
– Какой убийца? Почему? – Тетя Яся вдруг сильно занервничала.
– Моего отчима в деревне все ненавидят. На него завели дело, потому что это он сжег старика, а договор продажи земли подделал.
– Я так и знала, так и знала! – На глазах Ярославны появились слезы. И теперь уже она горестно качала головой.
– Понимаете, ребята, эти капсулы опасны тем, что они, изменяя события здесь и сейчас для меня, могут в свою воронку затащить кого-то еще. Именно так произошло с моим мужем, который попал под машину. И, скорее всего, твой отчим тоже жертва послания. Того, что я отправила.
– То есть Лось, возможно, все-таки Кострова укокошил? – с надеждой воскликнула я.
– Лиса, не говори ерунду, – надулся как сыч Кир. – Я так и знал, что ты все это придумала, лишь бы в школу не ходить и из дома свалить подальше. Но ты, тупая малолетка, не понимаешь, во что впутываешься. Я вот побегал полгода, пожил на улице – врагу такого не пожелаешь.
– Да пошел ты, Кир! Я ни хрена не придумываю. Лось – убийца. Возможно, это письмо – всего лишь подделка. Ты на меня наезжаешь, потому что у самого кишка тонка все бросить и со мной удрать.
– Говорю тебе, ты ведешь себя как первоклашка. Ой, папа меня обидел, забрал конфеты – ми-ми-ми… Упеку его за это на нары. Ты что, думаешь, тюрьма – это шутки, что ли? Еще и за убийство. Я общался с теми, кто сидел, – там кромешный ад. Какой бы он ни был козел, этот твой Лось, но он не убивал. Ему не место в тюрьме, а тебе не место на улице. Все. Собирай мелкого, я везу вас домой.
– Это ты, Кир, ни хрена не понимаешь в жизни, только пальцы гнешь, типа бывалый. Пару раз на помойке заночевал – и все, крутой мен. Заруби себе на носу – нет у меня дома. Нет его, и никогда не было. Точнее, был, пока дядя Лео не опрокинулся. А потом все – лафа закончилась, никому мы больше на фиг не нужны. Особенно мелкий дебиленок – как один Мамзелин хахаль брата называл. Как только Лось до нас доберется – жопа нам всем! Особенно мелкому, потому что они его в интернат сошлют для коррекционных детей. Знаешь, что это такое? Это не идет в сравнение ни с какой помойкой, на которой ты типа валялся. Это психушка, тюрьма для малышей. Их там бьют, привязывают ремнями к кроватям, заставляют жрать какашки. Дети вначале болеют, а потом помирают, к чертям собачьим. Если нам с братом и суждено сдохнуть в ближайшее время, то пусть хотя бы на свободе.
– Ты гонишь! Твоя мама никогда такого не допустит! Это все из-за того, что ты ненавидишь нового папашу. Но это твое личное дело, все эти ваши разборки. Сегодня поссорились – завтра помирились. Главное, что чувак невиновен. И чем быстрее мы сообщим об этом ментам, тем лучше для твоей семьи. Ты че как самая последняя сволочь себя ведешь? Ты хоть представляешь себе, что будет с твоей мамой, если его упекут за убийство?
– Ты не знаешь ее. Ничего с ней не будет, – буркнула я в ответ. – Поплачет недельку-другую и нового мужика кинется искать. Так было с дядей Лео и многими другими до него. Она мотылек, понимаешь? Бабочка-однодневка. Ей все равно, кто рядом, лишь бы был.
– Лиса, послушай меня. Ты просто не представляешь себе, что такое жить одному, без семьи. Быть мусорным пакетом, который ветер подкидывает на грязном асфальте. Как хреново жить, пусть даже без самой говеной семьи, в которой тетка бухает, как сволочь, а ее мужик тебя бьет просто за то, что ты попался ему под руку. Так вот поверь мне – быть одному, скитаться, где придется, – это жесть, это настоящий ад, а все остальное – фигня собачья. Какая бы мать ни была у тебя, но она твоя мать.
И тут, Лео, мы поругались с Киром так, что тетя Яся в ужасе не знала, что с нами делать. Кажется, так сильно мы не ссорились никогда. Лучше бы он вместо этих жестоких слов дал мне под дых, как в первом классе. Мне и то было бы не так больно. Я орала, что он мне не указ и если не хочет помогать, то и не надо. И что я не просила его вмешиваться в нашу жизнь, он сам пристал как банный лист. И что я не хочу его больше видеть. Ну, и прочие гадости, которые люди обычно орут в гневе. А ты же знаешь, Лео, я в гневе совсем становлюсь идиоткой. Меня лучше сильно не заводить. Я видела, как побелели вдруг его губы, но ничего не могла с собой поделать. Мой Тантрум бушевал, и ничто не могло заставить его остановиться. Когда я уже начала громить прихожую тети Яси и опрокинула с грохотом вешалку, брателло вышел в коридор. Он был такой беззащитный и сонный. Потирая глаза кулачками, Васек спросил: «Лиса, что случилось?» От этого щемящего чувства нежности к малышу мой Тантрум сразу сдох, и на его место пришло еще более страшное существо – вселенское одиночество. Не знаю, Лео, знакомо ли оно тебе, но это типа того, когда ты стоишь совсем один на краю маленькой планеты в центре пустой и холодной Галактики и понимаешь, что больше никого там нет, в этих глубинах. Ты – последнее живое существо во Вселенной, и никто тебя не любит. И от этой тоски ты корчишься на ледяной земле в страшных муках.
Я схватила рюкзак и Васька в охапку, и мы выскочили на улицу. Через час мы уже сидели в поезде, который отправлялся до Ростова. На секунду мне показалось, что я вижу Кира, который бежит по перрону и заглядывает во все окна. Не знаю, он это был или нет, но на всякий случай я спряталась за занавеской. Я боялась, что он нас вернет. Кир, мой рыжий Кир! Ты рвал мое сердце на части, но хода назад для меня больше не было. Прости, дружище! Шелковые занавески на окошке отказывались впитывать мои слезы, а я не хотела, чтобы брателло опять расстроился из-за меня. Изо всех сил я вдохнула полные легкие жаркого воздуха вагона и взяла себя в руки. Надо было еще придумать что-то, чтобы нас не высадили по пути. Все-таки мы еще дети и совсем одни. Больше всего я боялась, что Лось все же подал в розыск, и наши с Васьком морды красуются на каждом столбе.
С нами в купе ехала одна тетушка и толстый мужик. Повезло, что тетушка ушла в туалет переодеваться, когда в купе заглянула проводница и спросила: