— Насколько серьезные? — напрягся Лютый. — Мы не собираемся развязывать войну из-за одной убитой девки…
— Полегче, Альберт, — прикрикнул на него Хан. — Не забывай, с кем разговариваешь!
— Да это вообще не на нашей территории произошло, какого черта?!
— Я дал обещание своему брату, — ледяным тоном заявил Хан. — Ты хочешь, чтобы я его нарушил?
Лютый тут же опустил газа, замотал головой и спешно затолкал в рот абрикос. Когда фрукт был проглочен, а косточка выплюнута, он спросил у Андрея:
— Что конкретно ты хочешь? Получить людей, оружие, транспорт?
— В данный момент я хочу лишь заручиться вашей поддержкой. Потом, быть может, мне понадобится и транспорт, и оружие… — Он пожал плечами. — Пока я располагаю очень скудной информацией — это главная проблема, с которой, как я понимаю, вы помочь не можете…
— Прошло только два дня, — буркнул Лютый. — Информация будет — подожди немного…
— Ждать не могу — виза скоро закончится. Мне необходимо раскрутить это дело в наикратчайший срок.
Лютый искоса глянул на Хана, и когда тот согласно кивнул, он вытащил из кармана смешных цветастых шорт мобильный телефон, набрал номер и, отойдя в дальний угол комнаты, завел разговор. Спустя минуту он вернулся к своему креслу.
— Ну что? — с интересом спросил Хан.
— Пока ничего — перезвонят позже.
— Но новости будут? — поинтересовался Андрей.
— Да. Сейчас в морге проводят вскрытие твоей жены… Быть может, оно покажет что-нибудь интересное. Пока известно, что ее убили из пистолета иностранного производства с близкого расстояния…
— А вскрытие другой девушки, русской, уже проводили? — перебил его Андрей.
— Тебя и она волнует?
— Убийства этих двоих взаимосвязаны, это очевидно, так что волнует…
Видя недоверие на лице Лютого, Андрей решил выложить все, что знал сам. В качестве иллюстраций к рассказу он использовал портреты из альбома Кары. Выслушав его до конца, Лютый буркнул:
— А сразу все это не мог рассказать?
— Лучше поздно, чем никогда…
— Пушку привез?
— Мой брат уже наводил о ней справки — «беретта» чистая…
— И все же привези ее мне. Я еще по своим каналам пробью.
— Завтра Гурген доставит.
— Пусть и паспорт прихватит.
— Я передам ему…
— Ты сказал, есть человек, с которым ты собираешься сегодня встретиться, кто он?
— Его зовут Эдик Касумян…
— Знаю такого, — кивнул головой Лютый. — Он владеет рестораном «Прилив». Но имеет еще приработок — поставляет для зарубежных борделей наших шлюх.
— Вторая погибшая была одной из тех, кого он отправил за границу. А она считала, что будет работать официанткой в Швеции.
— Святая наивность, — криво ухмыльнулся Альберт. — Неужели она не понимала, что официанток там своих полно, а вот дешевых шлюх недостаточно?
— Касумян был ее любовником — она доверяла ему… Как я понимаю, это тактика такая: втереться в доверие, а потом послать черт знает куда…
Лютый развел руками, будто говоря: «Ну, видишь, ты понимаешь, почему же не понимают они…», затем молниеносно очистил мандарин и целиком запихнул его в рот.
— Касумян вам платит? — задал очередной вопрос Андрей.
— Конечно, попробовал бы он не заплатить… Но часто задерживает — говорит, сейчас все труднее работать, типа, девки все шуганые.
— Как ты думаешь, если я приду к нему как твой человек, он будет более откровенным?
— Разумеется.
— Может, дашь ему пару ребят? — подал голос Хан. — На всякий случай…
— Надо? — спросил Лютый у Андрея.
— Нет, сам справлюсь.
В этот момент затрезвонил телефон Лютого, и он поднес его к уху. Разговор был не очень длинным, так что через каких-то пару минут он убрал трубку обратно в карман и задумчиво посмотрел на Андрея.
— Что такое? — не зная, как расценивать этот взгляд, спросил тот.
— Ты давно с женой не виделся?
— Несколько лет, а что?
— Тогда она была здорова?
— Вполне… — Андрей невесело хмыкнул. — А что, у нее обнаружилась язва или цирроз?
— Да нет, у нее обнаружился СПИД. — Лютый выдержал небольшую, но эффектную паузу. — Как и у ее русской подружки.
— У Кары был СПИД? — не поверил своим ушам Андрей. — Боже… А она знала?
— В доме найдены лекарства, которые принимают больные иммунодефицитом.
— А у второй?
— И у второй. — Лютый подергал себя за мочку уха. — Может, они в клинике познакомились? Или в какой-нибудь долбаной организации анонимных спидоносцев?
— Не будем гадать, — оборвал его Хан. — Что еще тебе сообщили?
— Сказали, что паспорт липовый, но это вы и без меня знаете. Настоящая гражданка Штайн полгода назад умерла при невыясненных обстоятельствах.
— Обыск дома что-нибудь дал?
— Нет. Ни орудия убийства, ни отпечатков… — Он с ухмылкой посмотрел на Андрея. — Ты затер?
— Я протер только поверхности, за которые брался… Все равно тот, кто убил Кару, не оставил своих следов — не такой он дурак!
— Он не дурак, это точно, — поддакнул Лютый. — И не дилетант. Не то что те два бугая, которые убили вторую девку… Этих видели.
— Бабушка-соседка? — предположил Андрей.
— Не только. Еще парочка влюбленных, гулявших ночью недалеко от того места, где они бросили труп…
— Девушку убили не в лесу?
— Нет, в другом месте. Может, даже в машине.
— Номера никто из свидетелей не запомнил?
— Регион наш, за это парень ручается, а цифры не рассмотрел. Зато сказал марку — «Мицубиси Поджеро»… — Он в задумчивости отправил в рот абрикос, съел его, а косточку начал гонять языком по небу. — В принципе, тачку мы вычислим — следы покрышек остались на земле, менты сделали слепки… Только время нужно.
— Сколько? День, два, неделя?
— Ты знаешь, сколько обычно ведется следствие? Месяцы! — разозлился Лютый. — А ты хочешь, чтоб я тебе за день убийцу нашел! Да еще не одной бабы, а сразу двух!
Андрей нахмурился, но не ответил Лютому, вместо этого он обратился к Хану:
— Дядя Арам, помнишь, за сколько дней люди отца нашли тех ублюдков, которые убили мою мать?
— За шесть, — не задумываясь, ответил тот.
— За шесть, — повторил Андрей, глядя на Лютого. — А ты мне про месяцы говоришь…
Глаза Лютого сощурились, как у приготовившегося к атаке тигра, но он сдержал гнев — спокойно, только чересчур холодно, проговорил:
— Я постараюсь уложиться в шесть дней. Такой срок тебя устроит?
Андрей молча кивнул. Лютый тут же поднялся с кресла и с легким — не подобострастным, а уважительным — поклоном спросил у Хана:
— Я могу идти?
— Иди, Альберт. И не забывай звонить… — Он обратился к Андрею: — Дай ему номер своего мобильного. Сразу, как появятся новости, Альберт с тобой свяжется…
Андрей продиктовал номер, Лютый внес его в записную книжку сотового, после чего рукопожатием распрощался с Ханом, кивком головы с Андреем и направился к двери.
Не успел он взяться за ручку, как дверь распахнулась — это Чарльз открыл ее, чтобы гость не утруждался.
— Я провожу вас, — сообщил он, отступив, чтобы дать пройти гостю хозяина. — Ступайте за мной…
Когда они скрылись за дверью, Хан сказал:
— Не беспокойся, сынок, Альберт все сделает, чтобы тебе помочь…
— Сомневаюсь, — буркнул Андрей. — По-моему, я ему дико не понравился…
— Ты ему не понравился, это бесспорно. — Хан налил себе в фужер сухого белого вина — его он пил вместо воды — глотнул. — Но не как человек, а… как символ, что ли…
— Символ чего?
— Ты красивый мужчина, любимчик женщин. Эдакий Дон Жуан. Альберт ненавидит таких, как ты. — Хан сделал еще глоток, задумчиво отставил фужер. — Его жена когда-то связалась с подобным красавчиком. Бросила из-за него Альберта, их ребенка… Ребенок вскоре умер (больной он был — почки, что ли), а Лютый посчитал виноватыми в этом жену и ее любовника. Он застрелил обоих, после чего сбросился с крыши девятиэтажки…
— И остался жив?
— Собрали по частям. У него все кости переломаны, почки отбиты… В дождливую погоду он на стены лезет — так его крутит. — Хан грустно улыбнулся, растянув сухие губы в ниточку. — Другой бы на его месте колол наркоту кубами, чтобы избавиться от боли, а Альберт только ампулу анальгина себе позволяет…
— Вот, значит, почему у него такой взгляд. Я думал, от злости, а это от боли…
— И от того, и от другого. — Хан спрятал улыбку, нахмурился. — Альберт жестокий человек. И очень несдержанный. Псих, одним словом. И это мне не нравится… Вожак обязан быть выдержанным, волевым, сильным духом, зачастую беспристрастным, а иногда сострадательным. Его должны уважать, а не бояться. Как меня, как твоего отца когда-то… Раньше авторитет держался на этом, а теперь… — Он придвинулся ближе, приблизив свое морщинистое лицо к лицу Андрея. — Я старый, очень. Мне пора на покой. Но не могу отойти от дел — некому передать власть. Альберт, при всей его силе, не годится… Но остальные еще хуже. Слабаки. Алчные, подлые, злые — перебьют друг друга в разборках… А потом город пришлые захватят…
— Ты к чему мне об этом рассказываешь, дядя Арам? Неспроста ведь?
— Неспроста… — Тот откинулся на спинку дивана, сцепил руки на груди, вздохнул. — С другими не могу поделиться, с тобой только… Думал я всю ночь сегодня, как с отцом твоим поговорил, так и начал думать, и вот что получилось… Оба убийства совершены с одной целью — дискредитировать меня. Кару убили, зная, что она бывшая невестка моего названого брата. Тот, кто это замыслил, подозревал, что я начну искать исполнителя и не найду. И что получится? Как в «Маугли», когда вожак волчьей стаи не завалил оленя! Помнишь мультфильм? «Акела промахнулся! Акела промахнулся! Нам нужен новый вожак!» Тут будет то же самое. Скажут, стар стал Хан, нюх потерял. Пора бы ему на покой… Тем более на своей территории порядка навести не может. Кто-то пришлый девок-курортниц убивает, а он понятия не имеет, кто!
— Она не курортница, а местная…
— Это ты знаешь, а у нее в документе прописка воронежская! — Хан в сердцах отшвырнул фужер с вином, который крутил в руках. Тонкий хрусталь тут же раскололся, и на ковер вылился желтоватый ручеек. — Я же за все тут отвечаю! Слежу, чтобы беспредела не творили. Мы в курортной зоне живем, у нас все бабки в этом бизнесе крутятся! Отели, рестораны, аттракционы, такси — все наше… А что не наше, с того мы тоже процент имеем! Мы не можем терять отдыхающих. Тем более теперь, когда турки чуть ли не даром русских селят, кормят, развлекают! И представь, если сейчас еще пару трупов найдут, а газеты это раздуют? Не поедут к нам отдыхающие — в спокойную Анталью рванут…