–Глупости!– говорит Корра.– Начнешь сомневаться хоть раз– и превратишься в неудачника.
–Я не сомневаюсь.
–Врешь!
–Я думаю о Маноле.
–А она хочет, чтобы ты стал неудачником. Думаешь, если ты ее бросишь, ей удастся снова так удачно выскочить замуж?
–Она старше тебя вдвое.
–И что?!– Корра спрашивает, сколько у тебя было женщин.
–Не помню.
–Вот видишь. Значит, ты еще не так стар. Вот когда начнешь считать, предаваясь воспоминаниям, тогда все– конец,– она улыбается.– Знаешь, почему Хатдат повесился?
–Потому что я забрал у него всю его жизнь.
–Нет,– Корра продолжает улыбаться, не обращая внимания на твою хмурость.– Потому что, когда ему нужна была помощь и поддержка близкого человека, его жена лежала в твоей постели и строила свое светлое будущее. Не думай, что когда помощь понадобится тебе, она поступит иначе…
И снова прошлое. Ты стоишь на красном ковре в овальном кабинете, и Йол говорит, что Крит требует выдать тебя их службам.
–Я ничего не сделал,– говоришь ты.– Если, конечно, не считать незаконного бегства.
Йол говорит про Мэдж.
–Она была хьюмером.
–Кем?
–Роботом, которых доктор Милт выдает за людей.
–И ты убил ее?
–Случайность.
–А как насчет Афина? Там тоже была случайность?
Ты молчишь. Прошлое стучится в двери. «Тук. Тук. Тук». Пока еще робко, но скоро оно начнет барабанить. Обязательно начнет. Бежать. Спасаться. Как там называлась планета, на которой Бартон едва не женился на дикарке?
–Что будет, если я выдам тебя Криту?– спрашивает Йол.
–Я не буду больше работать на них,– говоришь ты.
–И это все?– Йол сверлит тебя взглядом.– Думаешь, они хотят вернуть тебя лишь для этого?
–Уверен.
Вечер.
–Можешь не волноваться,– говорит Корра.– Отец не настолько глуп, чтобы разбрасываться такими специалистами, как ты. К тому же если он решит выдать тебя Криту, то я скажу, что полечу с тобой.
–Думаешь, на него это подействует?
–Не знаю, но я все равно полечу.
Ночь.
–У тебя неприятности?– спрашивает Манола.
–Не знаю.
–Не знаешь или не хочешь говорить?
Ты молчишь. Она поднимается с кровати и уходит спать в другую комнату.
Утро.
–Работаем по плану?– спрашивает помощник Допс.
Ты вспоминаешь Хатдата. Вспоминаешь, как был его помощником и как занял его место.
–Я занимаю эту должность не потому, что подсидел своего предшественника, а потому, что был на порядок умнее его,– говоришь ты Допсу.
–Конечно, конечно,– говорит Допс.– Так мы работаем по плану?
День.
–Какого черта ты напился?!– говорит Корра, сажает тебя в машину и везет домой.
Вечер.
–Разберись в себе!– говорит Манола, намекая на твои несуществующие отношения с Коррой, и заявляет, что теперь ты будешь спать один.
Ночь.
–Сердце женщины тверже, чем камень,– говорит Бартон, трахая Прис. Или Корру? Или Манолу? Или вообще всех женщин, к которым ты испытывал когда-то чувства.
–Это сон!– смеешься ты ему в лицо.– Это просто чертов сон!
Манола уходит через две недели после начавшегося безумия. Забирает детей и уезжает к родителям.
–Я собираюсь встретиться с доктором Милтом,– говорит тебе Йол.
–Он хьюмер,– говоришь ему ты.
–Это неважно.
–Черт…
Вернись в опустевший дом и представь свое будущее. Теперь спроси себя: какого дьявола ты это делаешь?! Выйди на улицу. Назови роботу-таксисту адрес космопорта. Интересно, Йол уже приставил к тебе своих агентов или ему плевать, и если ты сбежишь, то сделаешь только лучше?
Зайди в бар. Ни одного капитана. По крайней мере, приличного. Видишь того бородатого за дальним столиком? Если ты даже уговоришь его вывезти тебя с этой планеты, то он, скорее всего, убьет тебя, как только корабль совершит гиперпрыжок, и заберет твои деньги. Хотя Нолан тоже был не из числа благородных наружностью. И что это? Сомнения?
Сядь за стойку и закажи выпить. Вспомни капитана «И-318»: «Когда-нибудь вам будет некуда бежать, мистер Арвал. Придется остановиться и взглянуть правде в глаза. Как вы думаете, хватит у вас сил для подобного?» И что ты ответил ему? Не помнишь? Да, прошлое всегда горит слишком быстро.
–Ваш заказ, мистер,– говорит бармен.
Ты смотришь на стакан с зеленой люминесцирующей жидкостью и спрашиваешь: что это?
–Ваш заказ,– повторяет бармен.
Ты хочешь сказать, что не заказывал этого, но не говоришь. Так всегда. Неизвестность никогда не приходит в одиночку. Как землетрясение не разрушает один дом, а повергает в руины целый город, так и неизвестность. Если ты позволил ей схватить себя за шиворот, то перестань удивляться, что за одним домом рушится другой. Поэтому возьми стакан и выпей. Неплохо. «Вот лицо моей правды, мистер Нолан». «И куда теперь?»– спрашивает вымышленный капитан. «А черт его знает!»– реальность вздрагивает. Выпитая зеленая жижа всасывается в кровь, доходит до мозга и: «Бум! Бум! Бум! Бум!» «На твоем месте я бы выбрал смерть»,– говорит капитан. «Смерть! Смерть! Смерть! Смерть!» Чертова жижа! Повесившийся Хатдат раскачивается на веревке, а Манола стоит возле него и качает головой: «Вот кретин! Вот кретин! Вот кретин!» «Заткнись!»– говоришь ей ты. «Я рожу тебе ребенка». «Заткнись!». «Я рожу». «Заткнись! Заткнись! Заткнись!..» «Почему ты оставил меня?»– спрашивает Ферри. «Потому что ты кретин!» «Вот кретин. Вот кретин. Вот кретин». «Я сказал тебе заткнуться!»– говоришь ты Маноле. «Поедем собирать бананы!– смеется Верн.– Бананы! Бананы! Бананы!»
Когда впереди долгий путь, знать наверняка менее больно, чем просто ждать и надеяться.
Открываешь глаза и пытаешься понять, где ты находишься.
–Уже проснулся?– мурлыкает женщина справа.
Поворачиваешь голову и смотришь на нее.
–У нас что-то было?
–Ты спрашиваешь, потому что не хочешь платить или потому что не хочешь помнить?
–Наверное, помнить.
–Значит, не было.
Заплати и выйди на улицу. Где ты, черт возьми? Неужели на Камике есть такие грязные и запущенные кварталы?!
–Всего две монеты!– канючит какая-то шлюха, цепляясь к прохожим.– Всего две монеты!– Дьявол! Это даже меньше, чем брал семилетний мальчишка на Эрехе за чистку ботинок!
Где-то захлебывается плачем младенец. Где-то лает собака. Взлохмаченная женщина открывает окно и выливает помои прямо на улицу. Стая голубей, воркуя, клюет объедки. Драный кот трется о твои ноги.
–Пошел прочь!– говоришь ему ты.
–Не смейте трогать его!– кричит тебе девочка лет пяти.
Она бежит через улицу, путаясь в безразмерной юбке. Высокие каблуки больших красных туфель цокают по выщербленному бетону. Девочка хватает драного кота, прижимает к груди и шипит на тебя беззубым ртом.
–Не смей! Не смей! Не смей!
–А ну иди сюда!– кричит ей одна из шлюх.– Я что тебе говорила: никогда не выходи на улицу, пока я работаю!
–Я за котом!
–И не надевай мои вещи!– затрещина. Плачь.
Девочка бежит через дорогу, таща за собой кота и глотая слезы. Кто-то готовит обед. Холестерин таки просто брызжет в открытое окно. «Даю всем»,– надпись красной краской на стене под окном.
–Всего две монеты!– цепляется к тебе шлюха.
Ржавый пикап останавливается у обочины.
–Подождите!– кричишь водителю.
–Теперь паромом,– говорит он, останавливаясь у причала.
Цивилизованный город сверкает на другой стороне огромного озера, которое создал здесь ты. Черт! Сверху все выглядело совсем по-другому. Сверху и на макетах. Даже в действительности, но на другой стороне. Словно линия вдоль гротеска, приводящая в абсолют его неизменные части.
–Двенадцать монет,– говорит паромщик и недовольно поглядывает на часы.
Вспоминаешь шлюху: «Всего две монеты! Всего две».
–Интересно, кто-нибудь пользуется этим паромом?
–Они,– махает паромщик рукой в сторону глянцевого города. И это лицо твоей правды.
Сидишь и слушаешь, как гудит электромотор. За бортом журчат голубые воды. Хорошо еще, никто не называет тебя чужим именем и не навьючивает не принадлежащую тебе жизнь, как в «Азиатском береге» Томаса Диша, а то этот паром никогда бы не вернул тебя в твой мир, и там, на глянцевом берегу, тебя ждал бы берег, который ты только что покинул, и женщина с детьми, которых ты никогда не растил, но обречен считать своими…
Дом. Милый дом. Хотя ну его к черту! Здесь всегда было слишком много окон, чтобы их открывать каждое утро и закрывать каждый вечер… Да. Причины всегда найдутся, было бы желание. Башмак судьбы из крокодильей кожи летит и попадает тебе прямо в задницу, добавляя ускорения. «Беги, Форест, беги! Стой, Форест, стой!» Вот так всегда и бывает. Взлеты и падения. Как лифт, который поднял тысячу человек, а на тысяча первом сломался. Идешь по лестнице и ненавидишь лифт, а ведь он, черт возьми, мог рухнуть вместе с тобой. Понимаешь? Так и жизнь. Главное– не сомневаться. Корра права. Позволишь себе усомниться хоть раз– и превратишься в неудачника. Поэтому собирай вещи и отправляйся в космопорт. Здесь тебя больше ничто не держит.
Глава третья
Чэн прижимается к женской груди и тихо о чем-то шепчет.
–Где ты его видел?!– оживляется Корра.
–В космопорте. Кажется, он собрался сбежать.
–Черт!– она тщетно пытается выбраться из-под Чэна.– Слезь с меня!
–И не подумаю.
–Я сказала: слезь!
–Ты что, побежишь за ним в космопорт?!
–Не твое дело!– Корра собирает разбросанную по полу одежду и начинает одеваться.
–Так и оставишь меня?– спрашивает Чэн.
–Увидимся,– она целует его в щеку, выскальзывая из настойчивых объятий.
–Арвал!– кричит она, нарушая тишину космопорта.– Какого черта ты делаешь?!– Он показывает ей билет до Гимеры.