приемная мать Перси.
–Нет,– сказала она. Мачеха ее ребенка радостно завиляла длинным хвостом.– Я просто хотела посмотреть.
–Спасибо вам.
–Я просто хотела посмотреть…
Они остановились на краю деревни.
–Я, пожалуй, останусь,– сказала М.
–Из-за Перси?– спросил Йереми.
–Не знаю. Мне просто здесь нравится и все.
–А как же обещание?
–Какое обещание?
–Быть моей сестрой.
–Я не твоя сестра, Йереми.
–Значит, все это была ложь?
–Нет,– Мприкоснулась рукой к его щеке.– Я все еще кое-что тебе должна, помнишь?
–Ничего ты мне не должна.
–Тогда уходи,– Мотвернулась, услышала удаляющиеся шаги Йереми и побежала за ним.– Это все из-за Перси, да? Ты считаешь его уродцем?
–Нет.
–Тогда почему ты уходишь?
–Ты сама мне это сказала.
–А если я попрошу тебя остаться?
–Здесь?
–Почему бы и нет?
–Мне не нравятся люди.
–Значит, я тебе тоже не нравлюсь?
–Ты– это другое.
–Почему?
–Не знаю.
–Можно я прикоснусь к тебе?
–Зачем?
–Затем, что я так хочу.
–Ладно.
Мобняла его. Прижалась грудью к его груди.
–Что ты чувствуешь?
–Не знаю.
–Ты все еще хочешь уйти?
–Не знаю.
–Обними меня.
–Что?
–Сожми мою задницу, глупый!
–Не называй меня…
–Сожми сильнее! Чувствуешь?– она улыбнулась и плотнее прижалась к нему.– Вижу, что чувствуешь.
–Я…
–Ты такой же, как я, Йереми. Ты такой же, как я…
Они жили в хижине, растили детей и строили планы на будущее…
До назначенной встречи осталось десять минут, и седая голова разболелась почему-то еще сильнее.
–Простите!– позвал Нолан улыбчивую официантку.– У вас нет пары таблеток анальгина?
–Аптека вон там!– сказала она, указывая куда-то за окно.
–Тогда стакан холодной минералки.
–Конечно,– официантка ушла, щеголяя длинными прямыми ногами. Молодая, свежая.
Опустив голову, Нолан смотрел на морщинистые, непроизвольно вздрагивающие пальцы. Сейчас внутренний мир был куда важнее шикарных бедер и длинных ног.
–Ваша минералка,– официантка поставила на стол холодный стакан.
Нолан сжал его в руке. Сделал глоток. Головная боль закончилась так же внезапно, как и началась. Осталась лишь усталость. От жизни, от боли…
–Здравствуйте, капитан,– услышал Нолан. Голос был забытым, но знакомым.
–Мистер Арвал!– протянул Нолан, кивая головой. Увидел трость, на которую тот опирался, и спросил, что случилось.
–Всего лишь колено,– Арвал сел за стол.
Официантка принесла кофе.
–С кофеином?– спросил Нолан.
–И без сахара,– официантка улыбнулась.– Вам тоже принести?
–Нет, спасибо. Обойдусь минералкой.
–Ну, если что, я рядом,– она снова улыбнулась, как внучка улыбается деду.
–Так чем обязан, капитан?– спросил Арвал, поднимая чашку.
–О, уже не капитан. Уже нет.
–А как же корабль?
–Боюсь, он уже годится лишь для того, чтобы быть рестораном да хорошим отелем для влюбленных на одну ночь.
–Значит, вы больше не летаете?
–Если только во снах.
–А я все еще строю. Ничего, конечно, уже грандиозного, но все же строю.
–Я знаю.
–Знаете?
–Мистер Бартон часто рассказывает о вас.
–Так вы работаете на Бартона?
–Скорее, на Крит.
–Это одно и то же.
–Все уже давно изменилось, мистер Арвал.
–Лед растаял, и началось лето?
–Ну, не так капитально…
Они замолчали. Минералка кончилась. Кофе остыл.
–Хельда все еще там?– спросил Арвал. Нолан кивнул.– А дети?
–Твои уже выросли.
–Мои? Значит, она вышла замуж еще раз?
–Да.
–Хорошо,– Арвал кивнул.
–За Бартона,– добавил Нолан.
–Хорошо.
И снова молчание… Корра улыбается где-то в глубинах памяти. Все они улыбаются, и Арвал улыбается им в ответ.
–Что-то не так?– спросил Нолан.
–Да нет,– пожал плечами Арвал.– Просто с годами все плохое почему-то забывается. И остается лишь…– он улыбнулся.– Остаются лишь улыбки. Понимаете?
–Вы еще не так стары, мистер Арвал.
–Может быть,– согласился он. Снова вспомнил Корру.– Моя последняя жена как-то спросила: сколько у тебя было женщин? Я сказал, что не помню. И она сказала: хорошо. Тогда мне было… Кажется, тридцать шесть. Да,– Арвал позвал официантку и попросил еще одно кофе.– Так о чем я?– он посмотрел на бывшего капитана.– Ах да, про жену. Так вот. Прошло пятнадцать лет, и она спросила меня: когда ты последний раз был с женщиной? Я снова сказал, что не помню. Но она уже не сказала «хорошо». Она уже ничего не сказала,– Арвал улыбнулся. Ни грусти, ни радости. Просто улыбка.– И знаете, капитан, кого я вспомнил в тот день?
–Прис?
–Именно,– взгляд Арвала стал далеким, блуждающим где-то на пыльных задворках памяти.– Даже странно,– сказал он.– У меня было так много женщин, а вспоминаю я только одну. Не первую, не последнюю. Просто одну. И порой мне кажется, что никого кроме нее и не было. Понимаете? А все остальные лишь вариации, образы, в которых я находил нечто принадлежащее ей. И тот далекий разговор, капитан, когда вы сказали, что знаете меня лучше, чем я сам. Может быть, вы были правы. Последнее время мне действительно кажется, что я совсем не знаю себя. Все эти памятники, строения, шедевры, которые я создал,– все кажется каким-то ненужным, лишним. Теперь куда важнее кажется осознание близости кого-то рядом. Кого-то, кто тебе по-настоящему дорог. Кто смеется вместе с тобой и грустит, кто понятен тебе так же, как ты понятен ему, кто готов прощать тебя и кого готов прощать ты, с кем можно стареть, глядя друг другу в глаза, и не бояться морщин. А все остальное лишь камень, лед, которому нет дела до своего создателя. И все так просто… Даже слишком просто… Но, к сожалению, необратимо,– Арвал посмотрел на бывшего капитана.– Я утомил вас?
–Нет.
–Хотите посмотреть памятник доктору Милту? Думаю, это последнее достойное творение, которое я создал здесь.
–Бартон тоже так думает.
–А что думаете об этом вы?
–Думаю, вам нужно сменить обстановку.
–Значит, Бартон хочет, чтобы я вернулся?
–Помните «золотую зажигалку», мистер Арвал? Помните, что сказали мне, когда бежали с Крита?
–Иногда это единственное, что остается?
–Именно.
–Нет.
–Такова ваша жизнь, мистер Арвал.
–Я ее не выбирал.
–Ложь.
–Хотите сказать, что я вру самому себе?
–Вы сами это только что сказали.
–Но я не хочу этого.
–К сожалению, иногда бывает поздно что-то менять. Там, на Афине, много-много лет назад, возможно, у вас и был шанс, но не сейчас.
–Вы же знаете, что выбора не было.
–Был,– Нолан грустно и устало улыбнулся.– Вот видите, мистер Арвал, я все еще знаю вас лучше, чем вы сами себя.
–Так помогите мне.
–Я помогу вам, забрав вас с этой планеты.
–Я останусь здесь.
–Почему?
–Потому что я устал бегать.
–Тогда возвращайтесь.
–На Афин?
–На Крит, мистер Арвал. На Крит. Разве вы еще не поняли, с какой планетой связана ваша жизнь?!
–Я ухожу.
–Куда, мистер Арвал?
–Не знаю. Мне все равно.
–Снова ложь.
–Плевать!
–Есть лишь один путь.
–Вы хуже, чем доктор Милт!
–Мне не поставят памятник. А вот вам, может быть, да, но не на этой планете,– бывший капитан улыбнулся.– Давайте сделаем так, мистер Арвал. Сейчас вы выйдете на улицу. Подумаете. А потом либо вернетесь за этот стол, либо забудете обо всем, что я вам сказал, и продолжите жизнь здесь.
–Я не вернусь.
–За этот стол или в свою пустую квартиру?
–Не важно,– Арвал вышел на улицу.– Все уже неважно.
Опустив головы, прохожие шли мимо него. Автомобильный поток переливался десятками цветов и сотнями оттенков. Молоденькая официантка, облокотившись о барную стойку, с кем-то мило беседовала по телефону. Ее темные глаза то вспыхивали, то гасли. На губах играла мимолетная улыбка. И она, наверное, была счастлива…
Глава вторая
Афин. У каждой истории есть начало и конец. Безгранична лишь жизнь. Безбрежна. А человеческая судьба– она всегда заперта в рамках отведенного ей времени и обстоятельств. Вернемся назад? На пару десятков лет? В момент, когда эта подошедшая к концу история еще только начиналась. Слышите шум волн? Слышите крики чаек? Желтый песок тянется узкой прибрежной линией за горизонт.
–Мистер Арвал!– кричит доктор Милт, спускаясь по отлогому склону.– Мы познакомились с вами вчера, в баре. Помните?
–Смутно,– Арвал улыбается.– Кажется, с вами еще была женщина. Фрея.
–Да. Вы танцевали с ней. Помните?
–Я?!
–Ну да. Ваша девушка еще закатила вам скандал и все такое…
–Ну, дела!
–Это у вас серьезно? С вашей девушкой?
–Не знаю. А что?
–Да так… Просто я навел кое-какие справки… Оказывается, вы– гений, молодой человек.
–Ну, это еще надо доказать,– смеется Арвал.
–Ну, собственно, за этим я и здесь…
Они идут вдоль кромки моря и обсуждают перспективы работы на Крите… А потом сон заканчивается и остается одноместная тюремная камера и вкус крови во рту. Дверь открывается. Брат Прис стоит на пороге.
–Тарнер, не надо, мы же друзья!– говорит Арвал.
–Были друзьями.
Мир катится в пропасть.
–Почему ты не плачешь?!– кричит Тарнер, продолжая наносить удары.– Почему не отчаиваешься?!
–Я не виноват,– шепчет Арвал, сплевывая кровь.– Я не виноват.
Утро.
–Вы признаете себя виновным?– спрашивает судья Кондем.
–Нет.
Арвал смотрит на собравшихся в зале суда людей. Встречается с лектором Кройдом взглядом, и тот смущенно отводит глаза.
–Вас ждет самое светлое будущее,– говорил он так часто, что Арвал даже иногда из-за этого пропускал его курсы.
Виндичи тоже здесь. Он предложил ему работу еще до того, как он получил диплом. Да и не только он. Перспективы. Перспективы. Перспективы. Все в прошлом. Все рушится, разваливается.