а этой планете. Непроходимые леса, водопады…
–Вас, конечно, это ничуть не удивит, мистер Арвал,– говорит доктор Милт.– Но для нас с Кит все это великолепие было сравнимо с райскими кущами. Бесконечная и необъятная свобода…– он становится мрачным.– Тогда-то это и случилось. Кит вступила в связь с одним из местных жителей… Анализы подтвердили мое отцовство на пятьдесят процентов. Понимаете, мистер Арвал? А ведь мы так долго ждали этого ребенка! Так долго…
Ты наливаешь себе выпить. Слушаешь историю доктора.
–Кит умерла при родах,– говорит он.– Так что теперь этот ребенок– единственное, что напоминает мне о ней, о том, что у нас было и…
Ты киваешь, избавляя доктора от необходимости подбирать слова.
–Я понимаю.
–Да, мистер Арвал. Думаю, что понимаете…
Какое-то время вы молчите, а потом доктор Милт рассказывает о естественном спутнике Крита под названием Хес.
Я хочу, чтобы вы возглавили проект строительства исследовательского комплекса на нем,– говорит он.– Создали базу, на которой я смогу содержать своего сына.
–Что плохого в этой планете?– спрашиваешь ты.
–Законы,– кривится доктор Милт.– Вы, должно быть, привыкли, что законы меняются на Афине чаще, чем времена года, но здесь жизнь слишком постоянна. Я генеральный секретарь Крита, но если я не перевезу своего сына на Хес, то через два года буду вынужден собственноручно подписать приказ о его ликвидации. К тому же там я смогу возобновить свои попытки сохранить ему жизнь, может быть, создать для него новое тело…– он тяжело вздыхает.– Так уж устроен мир, мистер Арвал…
Бартон протягивает руку и говорит, что он возглавляет проект строительства на Хесе. Доктор Милт стоит в стороне и наблюдает за вами, изучает, словно крыс в своей лаборатории.
–Считай, что все это началось с меня,– говорит тебе Бартон.– Ты– талантливый инженер, я– талантливый организатор. По правде сказать, здесь все талантливые, так что привыкай не считать себя особенным.
–А я и не считаю,– говоришь ты.
–Ну значит, тогда мы поладим,– он улыбается. Румянец заливает покрытые оспами щеки.– Как насчет чего-нибудь выпить?
–Выпить?– ты оборачиваешься и смотришь на доктора Милта.
–Я ни в чем не ограничиваю вас,– говорит он.– Каждому гению требуется свой стимул. И каждый гений борется со своими запретами. Законы и правитель нужны плебеям, вам же нужна работа и востребованность. Так что если вы хотите выпить, то вы можете выпить. Если вам нужна женщина…
–Люблю этого парня!– говорит тебе Бартон, обрывая доктора Милта на полуслове.
Вы идете в бар и заказываете два скотча. Бартон спрашивает тебя о Фрее.
–Неплохой аванс,– говорит он.
–Да. Неплохой,– соглашаешься ты.
–Когда тебе надоест жить с ней,– говорит Бартон,– я буду не против перенять эстафету, если, конечно, доктор Милт не станет возражать.
–Думаю, это будет нескоро.
–Значит, хороша чертовка!– Бартон цокает языком, смакуя последнее слово.– Мой отец всегда говорил мне, что настоящего мужчину могут погубить лишь три вещи: алкоголь, женщины и своя собственная тупость. С тупостью я научился бороться, но вот алкоголь и женщины… Как бы это сказать…
–Неразрешимо?
–Да, наверное… Как говорит доктор Милт, наши таланты возносят нас над миром, но делают своими рабами.
–Так ты раб своей работы?
–Не работы, Арвал. Алкоголя и женщин,– он смеется.– Иногда мне кажется, что я талантлив лишь в этом! А все остальное– это так… бонус… Дополнение к бутылке и цветам,– он хитро прищуривается.– Скажи, а Фрея, она хороша только в постели или еще в чем-то?
Ты пожимаешь плечами.
–Вот так всегда!– гогочет Бартон.– Либо секс, либо кухонная плита– третьего не дано!
–Не всегда,– говоришь ты, вспоминая Прис.
–Всегда!– упорствует Бартон.– И не пытайся найти то, чего нет. Женщины останутся женщинами, мужчины– мужчинами.
–Была у меня одна женщина…– начинаешь ты.
–Только одна?!– издевается Бартон.
Ты посылаешь его к черту и заказываешь еще выпить.
–Вот это уже лучше!– одобряет Бартон.– И не нужно ничего выдумывать. Принимай жизнь такой, какая она есть,– он поднимает стакан и предлагает выпить за это…
Холодные ночи становятся неестественно долгими. Коротая их, ты либо пьешь, либо отдаешься во власть цветных снов о родной планете. Фрея кажется чужой и лишней, так же как пустующие комнаты в твоей новой квартире, в которые ты никогда не заходишь.
–Ты больше не хочешь меня?– спрашивает Фрея, выходя в ночной рубашке в гостиную.
–Нет,– говоришь ты, проглатывая очередной глоток скотча.
–Значит, я могу уйти?
Ты киваешь. Смотришь, как она собирает вещи, и думаешь о Бартоне. «Секс или кухонная плита»,– слышишь ты его голос. Что ж, первое уже пройдено.
–А ты умеешь готовить?– спрашиваешь ты Фрею.
–Я могу научиться,– говорит она, продолжая собирать вещи.– Хочешь, чтобы я попробовала?
–Нет.
–Ладно,– она поворачивается к тебе спиной и начинает переодеваться. Все то же тело, что и четыре месяца назад. Все то же белое платье, в котором она пришла к тебе. Ничего лишнего. Ничего нужного.
–Бартон надеется получить тебя,– говоришь ты.
–Причем тут я?– спрашивает Фрея.
–Верно,– соглашаешься ты и вспоминаешь доктора Милта.– Секс и кухонная плита.
–Что?
–Ничего,– ты наливаешь себе еще выпить.
–Уверен, что не передумаешь?– спрашивает Фрея.
–Уверен,– говоришь ты. Она целует тебя в щеку и уходит.
Ты засыпаешь на диване, и тебе снится яблоневый сад. Белые зубы Прис прокусывают налитый румянцем плод. Яблоневый сок блестит унее на губах.
–Хочешь?– спрашивает она, протягивая тебе яблоко.
–Я ничего не чувствую,– говоришь ты, пережевывая безвкусную мякоть.
Прис пожимает плечами. Небольшая грудь просвечивает сквозь летнее платье.
–Неплохо, неплохо…– говорит Бартон.
Он стоит за твоей спиной и разглядывает Прис, словно лошадь, которую собирается купить.
–Хочешь?– спрашивает она, протягивая ему яблоко.
Он вгрызается в него зубами. Пережевывает, умиленно прикрывая глаза.
–Сердце женщины тверже, чем камень, Арвал,– говорит Бартон, протягивает руку и прикасается к левой груди Прис.– Но сердце внутри,– говорит он, обрисовывая небольшой сосок.– А снаружи все даже очень неплохо,– он сбрасывает прозрачную бретельку с женского плеча.
Прис улыбается ему. Голубые глаза блестят. Розовый сосок набухает под грубыми пальцами.
–Главное– не заглядывать слишком глубоко. Не придумывать то, чего на самом деле нет.
–Секс или обед?– спрашивает его Прис.
–Даже не знаю,– говорит он, пропуская ее волосы между пальцев.– Может, дашь мне попробовать всего понемногу?
–Всего понемногу?– кокетничает Прис.
–Именно,– улыбается Бартон, показывая яблоко.– Накормить ты меня уже накормила, теперь остается…
–Ну если только чуть-чуть,– улыбается Прис.– Если только чуть-чуть…
Хельда появляется на строительной площадке спустя три месяца после того, как ты расстался с Фреей. Она приносит кучу чертежей и какой-то незримый порядок.
–Не смотрите на меня так,– говорит она, деловито раскладывая на твоем столе одобренные доктором Милтом чертежи внутренних помещений.
–Не смотреть как?– спрашиваешь ты.
–Как на женщину, которая ничего не понимает в том, чем вы занимаетесь.
–А вы понимаете?
–Да,– говорит она и к чему-то принюхивается.– Доктор Милт не говорил, что вы курите в своем кабинете.
–Это Бартон,– говоришь ты. Хельда морщит нос.
–Мерзкий тип,– говорит она, поднимает голову и встречается с тобой взглядом.– Надеюсь, вы с ним не друзья?
–Нет.
–Очень хорошо,– она снова возвращается к своим чертежам.
–Постель и плита,– говоришь ты.
–Что?
–Бартон считает, что женщины годятся лишь для двух вещей: удовлетворять мужчину в кровати и готовить еду,– поясняешь ты.
–Это не так,– говорит она и смахивает с невыразительного лица прядь жидких волос.– Уверяю вас, мистер Арвал, все совершенно нетак…
Вы лежите в постели и разговариваете о далеких планетах, на которых могли бы побывать после замужества. И слово «замужество» кажется каким-то само собой разумеющимся. И даже сны о родной планете становятся редкими и ненужными.
–Я бы, наверное, никогда не решился,– признается тебе как-то Бартон.– Хотя нет. Была одна. Туземка. Не помню, как называлась та планета… Дикая, неосвоенная… Мы отдыхали там с друзьями, и я подумал: а почему бы не послать весь мир к черту и не остаться здесь с этой дикаркой и ее племенем?!
–И почему не остался?– спрашиваешь ты.
–Да потому что, как бы ты ни был пьян, всегда наступает утро, заставляя смотреть на мир трезвыми глазами!– гогочет Бартон.
Ты улыбаешься и спрашиваешь его, был ли он когда-нибудь на Афине.
–Ни разу!
–Правда?
–На кой черт мне сдалась планета, где даже выпить с друзьями считается зазорным?!
–Да,– говоришь ты, приходишь домой и смотришь на спящую Пег.
Хельда гремит на кухне, стерилизуя бутылки для вскармливания.
–Никогда не видел таких легких и быстрых родов,– сказал тебе доктор Милт месяц назад.
Хельда входит в спальню, берет на руки вашу дочь.
–Помоги мне искупать ее,– говорит она.
Пег плещется в воде, а ты вспоминаешь дикарку, о которой рассказывал Бартон. Интересно, существует ли вообще эта планета? Интересно, кто-нибудь знает, когда Бартон врет, а когда говорит правду? Пег цепляется за твои пальцы и пытается подняться. «Это всего лишь плата за твои таланты»,– звучит в ушах голос доктора Милта. Прис бы так не сказала. Да и Хельда тоже…
–Я лягу на диване,– говоришь ты жене и долго не можешь заснуть, накачивая себя скотчем. Слишком долго…
Мэдж. Проект на Хесе закончен, и тебя переводят на Крит. Хельда занята воспитанием ребенка, и доктор Милт назначает на место твоего помощника нового сотрудника. Ты почему-то ждешь, что это будет еще одна женщина, но доктор Милт снова удивляет тебя. Нового помощника зовут Верн, и он лишь на несколько лет старше тебя. Он приносит с собой кипы чертежей и неуемное желание работать, вернее, зарабатывать. Ты смотришь на его лысеющую русоволосую голову и почему-то вспоминаешь свою жену.