– он протянул ей руку, помогая подняться.
Чернокожая женщина снова что-то залепетала на своем языке.
–О чем она говорит?– спросила Кит.
–Она говорит, что у нас могли бы родиться хорошие дети,– сказал Тайлер.
–Вот как?– Кит улыбнулась и поправила платье.– Выгляжу ужасно?
–Нет.
–Мне приснилось, что я танцевала кайрам у ночного костра.
–Нам снится то, что мы видим.
–Наверное…– Кит посмотрела на ночное небо.– Здесь холодные ночи?
–Если только спать одному.
–Я замужем.
–Я знаю,– Тайлер улыбнулся и пошел прочь.
–Куда ты?– позвала Кит.
–Нужно разбудить Бартона и отвести в деревню.
–Почему вы не живете в гостинице?– Кит шла за ним следом, пытаясь догнать.
–А почему вы не живете в деревне?
–Не знаю.
–Вот и я не знаю.
–А женщина? У тебя кто-то есть или так?
–Скорее, так.
–Не жалеешь, или же тебе хватает местных дикарок?
–Это Бартон у нас спец по дикаркам.
–Ему сегодня было очень плохо.
–Я знаю.
–Знаешь?
–Долгая история.
–Мой муж врач, и если твой друг захочет пройти обследование,то…
–Это уж ты сама ему скажи.
–Я говорю это тебе.
–Ты замужем.
–Это что-то меняет?
–Нет.
Милли подняла бокал с вином, поддерживая тост доктора Милта.
–И как давно вы замужем?– спросил он.
–Лучше не спрашивайте!– отмахнулась она.
–Вас, я думаю, тоже лучше не спрашивать?– Милт вопросительно посмотрел на Бартона.
–Ну почему же?– он отставил бутылку вина, посмотрел на часы и улыбнулся.– Тринадцать месяцев, семь дней и двенадцать с половиной часов.
–Впечатляет,– признался Милт.
–Это он специально,– скривилась Милли.– Постоянно хочет оправдать себя в глазах незнакомцев.
–У меня просто хорошая память,– обиделся Бартон.
–Железная логика!
–Может, хватит оскорблять меня?!
–А кто оскорбляет?!– Милли посмотрела на доктора Милта, словно ища у него поддержки.– Если бы ты пил поменьше да не волочился за каждой юбкой, то…
–Я был лучшим на своем курсе,– похвалился Бартон.
–Вот именно– был!– съязвила Милли.
–И есть,– настырно сказал Бартон, но взгляд у него стал тяжелым и мрачным.
–Сожалеете об упущенных возможностях?– спросил его Милт.
–Не жалел бы, если бы не женился на этой…– Бартон кивнул в сторону Милли.
Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но Милт прервал ее.
–Знаете, как говорят об этом у меня на родине?– спросил он, обращаясь к Бартону.
–Сердце женщины тверже, чем камень?
–Вы были на Крите?!
–Нет, но по-моему, это рано или поздно понимает каждый здравомыслящий мужчина в этом мире.
–Ерунда!– возмутилась Милли.– А кто готовит вам завтрак, убирает за вами по дому, стирает ваше белье?
–Вот именно,– сказал Бартон.– Ваши тела и поступки теплы снаружи, а внутри они холодны и тверды.
–Наверное, так и должно быть,– осторожно вступился Милт.
–Это еще почему?!– Бартон снова взял бутылку вина.
–Может быть, в этом и есть суть этого мира? Мужчины строят его, женщины продлевают, и не нужно выдумывать то, чего на самом деле нет. Все просто, и у каждого из нас свое предназначение.
–Если бы мои работодатели считали так же!– просиял Бартон.
–Неудачник,– осадила его Милли.
–Фригидная стерва!
–Ну хватит, хватит!– успокоил их доктор Милт.– В этом споре нет правых и ошибающихся. Он вечен так же, как мир.
–А вот за это я выпью!– подхватил идею Бартон.
–А я не буду,– надулась Милли.
Милт улыбался, наблюдая за ссорой супругов.
Небо алело, становясь темнее. Тайлер и Кит шли по заброшенному городу, и ветер гнал впереди них обрывки реклам товаров, которые давно уже нигде не продавались.
–Почему аборигены не живут здесь?– спросила Кит.
–Не знаю,– сказал Тайлер.– Наверное, им нравятся их деревни. Там они чувствуют себя более уверено, а здесь… Здесь все для них чужое.
–Зачем же тогда все это было построено?
–Инвесторы надеялись привлечь сюда толпы туристов, может быть, открыть пару алмазных месторождений, но в итоге проект загнулся, как и десятки подобных проектов на других планетах.
–Почему вы все еще здесь?
–Ну во-первых, нам все еще платят за это, а во-вторых, мы уже как-то привыкли. К тому же гением из нас был только Бартон, поэтому если кто-то и найдет что-то более стоящее, то уж точно не я и не Милли.
–По крайней мере, честно,– сказала Кит. Взгляд ее стал каким-то далеким и отрешенным.
–Хочешь вернуться?– спросил Тайлер.
–Нет. Не думаю.
–А муж? Он не станет ревновать?
–Что ты знаешь о нем?– Кит остановилась, прикуривая сигарету.– Могу я взять тебя под руку?
–Если хочешь.
–Да,– она прижалась к Тайлеру. Теплая. Мягкая. Тайлер чувствовал легкую дрожь, охватившую ее тело.– Не хочу возвращаться назад,– прошептала она.
–Ты не очень счастлива с мужем, да?
–Счастлива?– горькая улыбка изогнула ее губы.– Да я с ума схожу от этой жизни! Знаешь, как это бывает, когда тело, разум и чувства начинают жить отдельной друг от друга жизнью?! Все вокруг кажется абстракцией, набором событий и эмоций, которые рассыпаны бессвязной грудой, и как бы ты ни пытался, никогда не получится собрать целостный рисунок,– Кит нервно затянулась сигаретой.– Лишь это иногда помогает,– сказала она.
Тайлер молчал. Дым, который выдыхала Кит, выдавал смешанную с табаком марихуану.
–Он не человек,– сказала она.– Мой муж не человек. Чертова машина, у которой все подчинено определенному смыслу! Всего лишь хьюмер, будь он проклят! Всего лишь хьюмер…– Кит попыталась замолчать, но чаша была переполнена. История женщины, которая вышла замуж за мужчину, но через два года узнала, что он машина.– Он был такой человечный,– сказала Кит.– Даже в постели… Ничего странного, лишь как-то нежно и заботливо по сравнению с другими мужчинами, а потом…– Кит посмотрела на Тайлера. В ее черных глазах не было никаких чувств. Они словно смотрели в прошлое, видели прошлое, находились в прошлом.– Потом я просто не смогла заниматься с ним этим. Он остался прежним, но я уже не могла воспринимать его как мужчину. Никакого удовлетворения. Ни одного оргазма. Какое-то время я пыталась притворяться, но получалось это с каждым разом все хуже и хуже. Больше года продолжалось это безумие, а потом мы просто сели как-то вечером друг против друга и решили больше не заниматься сексом. Просто решили и все. Как машины. Понимаешь? Но я-то не машина, Тайлер! Не машина!– Кит замолчала, и Тайлер решил, что она расплачется, но глаза ее остались сухими.
–Почему ты не оставишь его?
–Не хочу,– призналась она.– Никакой разум не откажется от статуса жены владельца небольшой планеты.
–Так твой муж богат?
–Угу,– Кит затянулась сигаретой, задержала дыхание и закрыла глаза.– Хорошо-то как…
Тайлер молчал.
–Хочешь сигарету?– предложила она.
–Нет.
–Презираешь меня?
–Не знаю.
–А те дикарки, с которыми ты спал… Что ты чувствовал?
–Ничего.
–Значит, ты должен понимать меня. Сколько у тебя не было секса?
–Пару месяцев.
–А у меня больше года,– Кит отбросила сигарету.– Знаешь, зачем я приехала сюда?
–Догадываюсь.
–Милли говорит, местные мужики в общем ничего.
–Милли устала быть шлюхой в постели Бартона.
–Я так и думала,– Кит снова достала пачку сигарет.– Уверен, что не хочешь одну? Тебе не помешает расслабиться.
Тайлер кивнул. Кит молча наблюдала, как он курит.
–Мне нравится, как ты это делаешь,– сказала она.
Тайлер поманил ее к себе.
–Открой рот,– сказал он.
Кит подчинилась. Он наклонился к ней и выдохнул дым. Их губы почти соприкоснулись. Кит закрыла глаза.
–Сделай так еще раз,– попросила она.
Густой дым заполнил легкие. Кит обняла Тайлера за шею и поцеловала…
Пальцы Милли сжимали черные, твердые, как камень, ягодицы туземца. Его мускулистая спина лоснилась от пота. Привлеченные запахом разгоряченных тел мухи кружили по хижине. Милли жадно хватала открытым ртом воздух, поддерживая заданный туземцем темп любовной игры. Толчок– вдох, толчок– вдох, толчок– вдох… И больше ничего. Никаких звуков. Лишь свист дыхания да нескончаемое жужжание мух…
Отодвинув в сторону кусок брезента, закрывающего вход, Бартон наблюдал за своей женой. Бледная кожа, веснушки, несколько родимых пятен. На согнутых коленях пара воспалившихся ссадин. Грудь маленькая и мягкая. Большие соски никогда не твердеют. По крайней мере, сним никогда не твердели. Лицо без косметики. Тонкие губы. Ногти на руках коротко пострижены. Бартон смотрел, как они впиваются вчерные ягодицы, и не чувствовал ничего. Впервые, как увидел свою жену сэтим дикарем, у него не было желания убить их обоих. Оружие, которое он прятал в своей хижине, никогда не выстрелит. Оно запылится ипроржавеет, но не прольет кровь. Бартон даже видел этот процесс неизбежности– старение и распад…
Чернокожий мальчишка схватил его за руку и начал клянчить конфеты…
Сухие дрова затрещали в костре. Ночь была темной, несмотря на россыпи серебристых звезд на высоком небе. Хейцкал. Скоро эта планета и все, что с ней связано, останется в прошлом. Все канет в небытие: Тайлер, Милли, туземцы… Доктор Милт прав– не стоит придумывать то, чего на самом деле нет. Жизнь пуста, если не научиться заставлять ее служить своим маленьким прихотям. Не огромным планам, а крохотным, ежесекундным желаниям. Ведь разве будет иметь значение, сколько людей вспомнит о тебе после смерти, когда ты отправишься в густую, всепроникающую ночь? Нет. Для тебя нет. Ты можешь оставаться с близкими тебе людьми на богом забытой планете и медленно умирать, накачивая себя алкоголем, надеясь, что в этом есть смысл. Но смысла нет. Ты умрешь, а все, кого ты любил, будут жить дальше, выдавливая скупые слезы в дни черных годовщин. И неважно, сколько голосов назовет твое имя и сколько влюбленных женщин придет проститься с тобой. Лучше жить. Цепляться за жизнь двумя руками и ползти вперед, в ожидающую тебя пустоту, волоча за собой груз маленьких радостей, которым ты позволил случиться в своей жизни. И никогда не придумывать то, чего на самом деле нет. Иначе ты споткнешься. Сразу же. И