– А ты рвался за него отвечать!
– А ты мне не дал!
– А на целую галактику тебе тоже плевать?! Это в твоей компетенции!
– Это в компетенции Магистерии!
– Так надави на них, ты можешь!
– Рехнулся?! Да меня за такое, как тебя, в башню сошлют!
– Я так и знал, что ты только о своей заднице печешься!
– Если меня понизят, тебе тоже не сахарно придется!
– А если ты не побеспокоишься, не сахарно придется целой галактике!
– Почему я должен об этом беспокоиться?! Твой мальчик сюда целую толпу никчемных идиотов для беспокойства собрал! Один кот чего стоит! – голосовые связки Шимшигала оказались значительно слабее звездочетных и на последнем слове он дал петуха.
Нужно ли говорить, что хоровое шипение у двери грозило в тот момент заглушить вопли магов. Мы дружно переглянулись, на мгновение став монолитным кулаком мести, а потом снова приникли ушами к двери.
– Да не могу я этого сделать! Даже если наизнанку вывернусь! – взяв себя в руки уже более спокойно продолжил отстаивать свое мнение Шимми.
– Врешь! Можешь! – не сдался Аль, продолжая орать так, что оконные стекла мелодично позвякивали.
Звон и грохот свидетельствовали о том, что выяснение отношений перешло в новую стадию. По‑хорошему, мне бы следовало пойти и растащить увлекшихся магов, но я был зол. Они опять без меня решали что‑то важное, имеющее ко мне самое непосредственное отношение, но пригласить и спросить моего мнения по обсуждаемому вопросу, разумеется, не сочли нужным. Я окинул взглядом нашу компанию и впервые понял, что все эти люди и нелюди не просто выбранные наугад Зеркалом персонажи. От каждого из них и от всех вместе как группы, сейчас зависела судьба множества миров. И, как ни странно, перед лицом общего противника, они все подсознательно сплотились в едином порыве. Даже Делимор выглядел хмурым и напряженным и недобро поглядывал в ту сторону, откуда доносились голоса. Винс выпустил клыки. Кида щурилась и гневно раздувала ноздри. Сжимала кулаки Леринея. Кусал губы Тим, сверля ненавидящим взглядом не драконицу, а дверь в мою комнату. Эльф прядал ушами, как породистая лошадка. Сириус вздыбил шерсть. И даже я, хоть и понимал, что Шимшигал с Алем нам не враги, готов был вцепиться магам в глотку за нелестные отзывы о моих новых друзьях.
Судя по возне в моей комнате и скулящим интонациям, проявившимся в голосе ректора, звездочет одерживал победу. Наконец визг стих, заглушенный победным воплем Аля, а через некоторое время снова послышалось бормотание.
– Пойми, старый ты дурак, это просто не под силу одному магу, даже такому, как я, – стараясь не переходить на ругань, вещал Шимми.
– А ты нос‑то не задирай! Как же, великий нашелся! – огрызался звездочет.
– Это и тебе не под силу, так что не чего мне тут иронизировать! – обиженно пробурчал оппонент.
– Было бы под силу, так не просил бы! – вздохнул мой учитель.
– Так вот и я о чем? Я вижу только один выход, Аль. Мальчик должен сыграть.
– Что?! Да ты рехнулся! Ах ты, старый развратник! Да чтобы я, да своими руками! Моего! Ученика! В этот вертеп! – и снова грохот: в ход пошла тяжелая артиллерия – мебель.
– Аль, заткнись ты, ханжа старый! Нет у тебя и твоего маркиза другого выхода! – ректор, похоже, не пострадал и продолжал крепко держать оборону.
– Найди! – наивный Шимми! Если де Баранус упрется, его же фиг переупрямишь!
– Не могу!
– Можешь!
– И не стану! Он у тебя не маленький! Сам влез в передрягу, хоть и не без твоей помощи!
– А я‑то тут при чем?! – удивление в голосе учителя было почти искренним.
– Учить его нормально нужно было! – с этим сложно не согласиться.
– Сам всему научится! – и это нам знакомо.
– Вот пускай и в покер играть поучится! – о, а вот это уже что‑то новенькое!
– Ни за что! – уж кто бы сомневался.
– Тогда пусть все эти дармоеды так и живут в твоей башне! – ой, а вот это он зря сказал.
– Сам ты дармоед! Лизоблюд! Подхалим!
– Склеротик! Тупица!
– Зайценосец убогий!
– Оракул глухонемой!
Я перестал вслушиваться в оскорбления и повернулся к Творожку. Кот неотрывно смотрел на меня.
– Сыр, скажи честно, это то, о чем я думаю?
– Не знау‑у‑у‑у! – испуганно провыл кис.
– Эй, вы о чем? – тут же навострила уши леди Кида, и все остальные с любопытством уставились на нас.
– Сыр?
– И знать не хочу‑у‑у‑у! – продолжал утробно ныть кошак, задом пятясь от заинтересованных слушателей.
Напрасно он так. Не то направление выбрал. Одним плавным движением, словно и не вставая со стула, вампир метнулся к клетчатому безобразию и подвесил его за шкирку на своих цепких пальцах.
– Колись, хвостатый! – потребовал он, сверкнув на Сырка клыками.
– Прав Аль, изверг! Нельзя‑у! Нельзя‑у‑у‑у‑у!
– Что нельзя‑то? – фыркнула драконица. – Сначала объясни, а потом уже вместе решать будем. Ты здесь не царь и бог, не тебе одному за всех думать!
– Нельзя‑у‑у‑у‑у‑у! – продолжал истерить Сириус, и я решил вмешаться.
– В покер мне играть нельзя, как я понимаю. В Звездный.
– Что?! – неожиданно вскинулся Эрмот. – Только не говорите мне, что он на самом деле существует!
– Интересная новость! – Винсент прищурился.
– Дйс‑с‑ствительно! – поддержала его Киниада, и эльф заинтересованно сверкнул глазами. Только Лера и Тим недоуменно переводили взгляд с одного на другого.
– И зачем им пришло в голову, что ты должен играть в эту опасную игру? – очень серьезно поинтересовался граф.
– Опасную? – хором переспросили все посвященные, включая меня.
– Ну… – Делимор замялся, – я так слышал…
– Чушь! – отмахнулась драконша. – Запретную – да, желанную – да, труднодостижимую – это уж точно. Но опасного в ней ничего нет. Мне папа рассказывал.
– Так зачем? – не сдался Эрмот, и мы переглянулись.
Действительно, что это за проблему старички обсуждали, что Шимми посчитал Звездный покер единственным выходом? Переглянувшись, мы снова навострили уши.
– Забудь! – вопил ректор. – Никто тебе в этом не поможет!
– Ты можешь, но не хочешь! – вторил ему Аль.
– Я и сам не умею!
– Врешь!
– Не вру! Только Велиал может наделить способностью ходить по мирам!
– Я не позволю мальчику иметь дело с этим подонком!
– Не смей так говорить о величайшем темном маге! Ты никогда не умел ценить чужое могущество, Аль! За то тебя коллеги и не любят!
– Да сдалась мне их любовь! По‑твоему, я должен возлюбить Велиала, даже если мальчик проиграет?!
– А он проиграет, потому что ты ничему его научить не способен!
– Ходить по мирам? – задумчиво произнес Винсент за нашими спинами. – Так вот в чем твой приз, Ася. Через зеркало да в чужой шкурке за Темным властелином не побегаешь. Похоже, если нет другого выхода, тебе действительно придется играть.
Ответить я не успел. Жуткий грохот и нечеловеческий вой на два голоса возвестили о том, что два старых мага нашли‑таки в моей тихой и безопасной комнате какое‑то смертельное оружие.
Глава двадцать девятаяВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИЭрмот(Kagami)
Это было странное ощущение. С одной стороны все происходящее казалось фарсом, нелепым нагромождением абсурда – так думал граф Делимор, воин, мститель и заговорщик, а с другой – это было весело и совсем не страшно, по мнению Эрмота. Поскольку этого самого мнения последнего граф Делимор уже давно не спрашивал, то его настойчивое хихиканье в собственной голове изрядно раздражало и мешало мыслить здраво. Причем настолько, что пару раз граф ловил себя на том, что здраво мыслить ему как‑то совершенно не хочется. Да и ни к чему это, как‑то. Вообще все было не так. Неправильно было. Как тогда, в детстве, когда страшное чудовище в Алых доспехах, уничтожившее всю его семью, вдруг оказалось внимательным и любящим отцом, не гнушавшимся отвечать на бесконечные "почему" и целовать разбитые коленки.
Поставив перед собой цель отомстить бессмертному императору, лорд Делимор – преданный слуга короны, один из лучших бойцов отряда Невидимых‑в‑бликах, первый кандидат на владение Алыми доспехами – неутомимо искал слабые места в системе, которой служил, и более всего – в магии доспехов. Ни о чем другом граф не помышлял. Наивный, восторженный, влюбленный и любимый студент Академии Эрмот, сын герцога Харвилла, ушел в небытие, уступив место расчетливому, хладнокровному, а порой циничному и жестокому, лорду Делимору. Придирчиво и кропотливо отбирая союзников, он, тем не менее, никому не доверял до конца, верил с оглядкой, и уж тем более не стремился раскрывать душу перед своими соратниками из подполья. Эрмот пробуждался, лишь когда Делимор засыпал. Его искренние ужас и отчаянье, боль утраты и жажда справедливости приносили утром головную боль сродни похмельной, железный привкус во рту и новый виток одержимости местью. Эти сны о предательском убийстве отца и ни в чем не повинной Кристы, о кровавых жертвоприношениях и фанатичных жрецах, о карательных экспедициях, не щадивших ни детей, ни женщин, служили тем стержнем, на котором держалось его упорство в достижении цели. Но гораздо хуже были сны о счастье, когда отец появлялся перед ним улыбающимся, а Криста нежной и страстной. Тогда, проснувшись, он подолгу не мог вспомнить, кто он, где находится и зачем живет. Эти сны приносили боль в никогда не заживающей ране на сердце. И тогда, глядя на свое отражение в зеркале, он не мог понять, кому принадлежат сияющие янтарные глаза на строгом, изуродованном шрамом лице, обрамленном белоснежными волосами, а привычная маска бесстрастия начинала дрожать и плыть, стекая расплавленным воском, обнажая черты человека, которому Делимор запретил существовать.
И вот, в одночасье все изменилось. С того момента, как вампир протянул ему руку, а лысый паренек с наивными глазами улыбнулся и вежливо поклонился, Эрмот, словно очнувшись от семи лет спячки, снова почувствовал себя живым и больше ни на минуту не покидал сознания, продолжая, тем не менее, прятаться за холодным образом лорда Делимора. Но и лорд Делимор больше не мог похвастаться прежней уверенностью в себе и отстраненностью. Власть страха перед его непревзойденным мастерством бойца, благодаря которой он всегда держал окружающих на р