— Другая коллега? — уточнила Морено. — И что же та говорит?
— Это младшая медсестра. Правда, встретиться с ней мне не удалось. Она выходная сегодня и завтра.
— Дьявол, — выругался Рейнхарт. — Ну, ее, конечно, надо найти. Лучше уж разобраться в этом до конца… должен признать, что это похоже на правду, если вдуматься. Медсестра и врач — знакомая история.
— Вероятно, в больнице Хемейнте парочка врачей имеется, — заметил де Брис.
Рейнхарт с грозным видом посасывал трубку.
— Поступим так, — заявил он, немного поразмыслив. — Я позвоню главному врачу или директору больницы… или как он там себя называет. Пусть выдаст нам весь список, хочется надеяться, что у них там есть и фотографии. Будет чертовским невезением, если нам хоть тут что-нибудь не обломится. А нет ли у инспектора Роота еще какой-нибудь маленькой теории о связи с Эрихом Ван Вейтереном?
Роот покачал головой.
— Мне кажется, она была, — сказал он. — Только не помню где.
Де Брис громко вздохнул. Рейнхарт выключил магнитофон, и совещание закончилось.
Он снова выбрал «Вокс» — вспомнив, что бар понравился Ван Вейтерену, — но в этот вечер надеяться на певицу с бархатным голосом не приходилось. Ни на какую другую музыку тоже, поскольку был вторник. Понедельник и вторник считались неприбыльными днями, и кроме Рейнхарта с Ван Вейтереном за сверкающими металлическими столиками сидела лишь горстка вялых посетителей. Когда комиссар прибыл, комиссар оказался уже на месте. Впервые — впервые за все время, сколько он мог припомнить, — Рейнхарту показалось, что тот выглядит стариком.
Возможно, не старым, а просто сдавшим, какими кажутся многие пожилые люди. Будто стратегические мышцы крестцовой области и шеи окончательно устали и сжались в последний раз. Или надорвались. Он предполагал, что Ван Вейтерену, вероятно, уже исполнилось шестьдесят, но уверен не был. Вокруг комиссара существовал ореол неясностей, к ним относился и его истинный возраст.
— Добрый вечер, — поздоровался Рейнхарт, усаживаясь. — У вас усталый вид.
— Спасибо, — отозвался Ван Вейтерен. — Да, я теперь не сплю по ночам.
— Вот черт! — сказал Рейнхарт. — Да, когда Господь лишает нас сна, он оказывает нам не лучшую услугу.
Ван Вейтерен приподнял крышку сигаретной машинки.
— Он прекратил оказывать нам услуги сотни лет назад. Да и черт знает, оказывал ли вообще.
— Возможно и так, — согласился Рейнхарт. — О молчании Бога после Баха мне читать доводилось. Два темных, пожалуйста.
Последняя реплика адресовалась возникшему из тени официанту. Ван Вейтерен закурил сигарету. Рейнхарт начал набивать трубку.
«Тяжело, — подумал он. — Сегодня мне придется тяжело».
Он достал из кармана пиджака кассету с пленкой.
— Я тоже не могу предложить какое-нибудь евангелие, — признался он. — Но если вы захотите получить представление о нашей ситуации, можете это прослушать. Здесь сегодняшнее обсуждение. Разумеется, не какое-нибудь там peak experience,[19] но вам ведь известно, как все обычно происходит. Того, чей голос вы не узнаете, зовут Боллмерт.
— Все-таки что-то, — сказал Ван Вейтерен. — Я замечаю, что держаться в стороне нелегко.
— Вполне понятно, — согласился Рейнхарт. Он достал фотографию Веры Миллер. — Эта женщина вам знакома?
Ван Вейтерен несколько секунд разглядывал фотографию.
— Да, — ответил он. — Она.
— Что? — воскликнул Рейнхарт. — Что вы, черт возьми, имеете в виду?
— Если я, конечно, не ошибаюсь, — сказал Ван Вейтерен, возвращая снимок. — Медсестра из больницы Хемейнте. Она занималась мной, когда мне пару лет назад оперировали кишечник. Приятная женщина, зачем она тебе понадобилась?
— Это Вера Миллер, которую нашли убитой в Корриме в воскресенье утром.
— Та, что как-то связана с Эрихом?
Рейнхарт кивнул:
— Это всего лишь гипотеза. Пока очень зыбкая, хотя, возможно, вы могли бы ее подтвердить?
Официант принес пиво. Они выпили по глотку. Ван Вейтерен снова посмотрел на фотографию и с мрачным видом помотал головой.
— Нет, — сказал он. — Я помню ее по чистой случайности. Я правильно понимаю, что связь подметил Меуссе?
— Да. Он полагает, что на нее указывает удар по шее. Говорит, что удар несколько специфический. В обоих случаях… ну, вы ведь знаете Меуссе.
Ван Вейтерен погрузился в молчание. Рейнхарт раскурил трубку и предоставил ему возможность спокойно размышлять. Внезапно он почувствовал сильную злость. Злость на того, кто убил сына комиссара, на того, кто убил Веру Миллер.
Один ли это человек или двое разных? Один черт. Стало быть, злость на этого убийцу или этих убийц, да и на всех преступников вообще… У него зашевелились самые холодные и мрачные из всех воспоминаний.
Убийство Сейки. Его девушки. Сейки, на которой он собирался жениться. Сейки — которую он любил, как никого другого. Сейки с высокими скулами, полуазиатскими глазами и самым прелестным на свете смехом. Прошло почти тридцать лет; она пролежала в проклятой могиле в Линдене уже три десятилетия… девятнадцатилетняя Сейка, которая должна была стать его женой.
Если бы не один из этих преступников, в тот раз — накачанный наркотиками псих, заколовший ее ножом однажды вечером в Воллеримс-парке, даже без намека на повод.
Или ради каких-то двенадцати гульденов, бывших у нее в кошельке.
А теперь сын комиссара. «Тьфу, черт, — думал Рейнхарт. — Он совершенно прав — Господь давно прекратил помогать нам».
— Я тут посетил Диккен, — прервал его размышления Ван Вейтерен.
— Что? Вы?
— Да, я, — ответил Ван Вейтерен. — Позволил себе вольность, надеюсь, ты меня простишь.
— Естественно, — сказал Рейнхарт.
— Поговорил кое с кем в том ресторане. Скорее в качестве терапии. Я отнюдь не ожидаю, что найду что-нибудь, чего не заметили вы, но чертовски трудно просто бездействовать. Ты меня понимаешь?
Рейнхарт немного помедлил с ответом.
— Вы помните, почему я стал полицейским? — спросил он. — Моя невеста в Воллеримс-парке?
Ван Вейтерен кивнул:
— Конечно, помню. М-да… тогда ты понимаешь. Как бы то ни было, меня интересует одна деталь.
— Что же? — спросил Рейнхарт.
— Пластиковый пакет, — ответил Ван Вейтерен. — Тот, что поменял хозяина. Или должен был поменять хозяина.
— Что еще за чертов пакет?
Ван Вейтерен немного помолчал.
— Значит, вам о нем не известно?
«Дьявол, — подумал Рейнхарт. — Он опять посадил нас в лужу».
— Кто-то вроде упоминал о каком-то пакете, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал невозмутимо. — Верно.
— Похоже, что этот Мистер Икс, который, судя по всему, и является убийцей… — неторопливо продолжил комиссар тоном, который до неловкости отчетливо отдавал педагогикой, — он вроде бы держал возле ног пластиковый пакет, пока сидел в баре. И похоже, что Эрих унес пакет с собой, когда уходил.
Он поднял бровь и ждал реакции Рейнхарта.
— Черт возьми, — выругался Рейнхарт. — Честно говоря… да, честно говоря, боюсь, что мы это упустили. То есть вторую половину. Несколько человек утверждали, что у Мистера Икс имелся пакет, но мы не слышали о том, чтобы Эрих забрал его с собой. Как вам удалось это узнать?
— Повезло встретить нужных людей, — скромно ответил Ван Вейтерен, глядя на свежескрученную сигарету. — Одной из официанток показалось, что она видела у Эриха в руках пакет, когда он уходил, а стоило ей об этом упомянуть, как бармен тоже вспомнил.
«Вероятно, еще повезло задать нужные вопросы», — подумал Рейнхарт, чувствуя, как его сознание застилает туман старого, укоренившегося восхищения и уничтожает как злость, так и неловкость. Восхищения перед психологической прозорливостью, которой всегда славился комиссар., позволявшей ему, будто скальпелем, пронзать тонну теплого масла быстрее, чем сотня полицейских в бронежилетах успевала прикинуть ее вес.
Интуиция — вот как это называется.
— Какие вы делаете выводы? — спросил он.
— Эрих ездил туда, чтобы что-то забрать.
— Видимо, да.
— Он отправился в «Траттория Комедиа» и забрал пакет в условленном месте… например, в туалете.
Рейнхарт кивнул.
— Он не знал, кто такой Мистер Икс, да и не должен был.
— Почему вы так думаете?
— Имей они возможность действовать в открытую, они могли бы с таким же успехом встретиться в любом другом месте. Например, на парковке. Зачем устраивать весь этот маскарад, если в нем нет необходимости?
Рейнхарт задумался.
— Мистер Икс был загримирован, — сказал он.
— Он собирался убить моего сына, — подчеркнул Ван Вейтерен. — И убил. Естественно, он замаскировался.
— Зачем же передавать пакет, раз он все равно намеревался его убить? — спросил Рейнхарт.
— Попробуй ответить сам, — предложил Ван Вейтерен.
Рейнхарт два раза затянулся погасшей трубкой.
— Вот черт! — произнес он. — Понимаю. Он не знал его в лицо. Они находились в одинаковом положении.
Он вычислил его, только увидев с пакетом в руках… сидел и поджидал на парковке, ну конечно.
— Вполне вероятно, — согласился Ван Вейтерен. — Мне тоже так представляется. А дальше? Как ты думаешь, о чем идет речь? Кто командует, а кто подчиняется?
«Хороший вопрос, — подумал Рейнхарт. — Кто командует, а кто подчиняется?»
— Командует Эрих, а Мистер Икс подчиняется, — предположил он. — То есть вначале. Потом Мистер Икс меняет роли… поэтому… да, конечно, поэтому он его и убивает.
Ван Вейтерен откинулся на спинку и закурил сигарету. «Его сын, — подумал Рейнхарт. — Тьфу, черт, мы ведь говорим об убийце его сына».
— А о чем, ты думаешь, идет речь?
Мысль о наркотиках секунд пять мешала Рейнхарту сосредоточиться, потом он нашел ответ.
— Шантаж, — сказал он. — Черт возьми, ясно как день.
— Он утверждает, что Эрих никогда такими делами не занимался, — объяснял он Уиннифред часом позже. — Я ему верю. Кроме того, кажется невероятным, чтобы он был таким идиотом, что просто поехал, уселся в ресторане и ждал денег, если знал, о чем идет речь. Эрих был посыльным. Его туда направил кто-то другой… настоящий шантажист… если вдуматься, это совершенно очевидно. Все встает на свои места.