е люди, которые вдохновляют и заряжают энергией. Вот он был из таких.
Товарищи, уже во второй раз письмо Германа отправляется в спам (по необъяснимым причинам). Поэтому иногда проверяйте этот самый спам. Ну а мы с Валерой будем также бдить и пересылать вам его письма, если что.
Пару лет назад в Узунже, Крым, я попытался сесть на лошадь. У меня ничего совсем не получилось. Лошадь принципиально отказалась работать с таким тяжёлым весом. Лошадь знала, что есть другие варианты: покатать ребёнка или анорексичную девушку.
Однако я многое про себя понял. Понял, что я не понимаю собственного тела. Не ощущаю его во времени и пространстве. Не чувствую в силовых линиях гравитации. Понял, что я не способен руководить другими телами. Понял, почему женщины со мной никогда не испытывают оргазма – это то же самое. Понял, что я не способен на глубокий физический симбиоз, например на долгую и счастливую семейную жизнь. Что я очень замкнут в себе и одновременно разомкнут с миром. Я не люблю, чтобы ко мне прикасались, и сам прикасаться не люблю. Ну это я понял ещё раньше, когда Валерий обнаружил, что я отношусь к тем 3 % человеческой популяции, которым не помогает массаж.
А лошадь стала для меня символом позора и краха всякой надежды быть в этом мире приличным человеком.
Иногда я думаю о том, что всё могло быть иначе, если бы я рос в семье кочевников или казаков в былые, конные времена. Меня бы учили с самого детства. И мне пришлось бы либо умереть, либо преодолеть свой страх и научиться быть вместе с лошадью, пока моё собственное тело ещё не стало грубым и непластичным. Тогда, возможно, я заодно научился бы и соприкасаться с миром, с другими людьми или даже с женщинами.
Может быть, стоит сделать верховую езду обязательным уроком в средней общеобразовательной школе.
Это сохранит нам семьи и сделает женщин счастливее.
Когда я стану диктатором, об этом будет один из первых моих декретов.
А у меня Герман в спам не улетает – человеку, владеющему ключами к семейному и женскому счастью, там не место. Ему место на гребне – горы, волны или лошадиного хребта. Я тоже любил всех гражданок и граждан России, как подрастающих, так и уже усопших – и не просто любил, а любил больше всех и лучше всех знал, как именно надо их любить. На этом основании я правомочно метил в верховные правители России. Однако теперь мне кажется, что просто любить всех гражданок и граждан, как подрастающих, так и уже усопших, лучше кого бы то ни было – мало, надо ещё уметь чесать их за ушком и кормить грудью или своей кровью, как пеликан, а с этим у меня не очень, поэтому я понизил планку. Теперь я согласен сидеть в псковских лесах и любить всех гражданок и граждан лучше всех издали, без претензий на трон и живое касание. Ну в крайнем случае готов стать наместником какой-нибудь солнечной сатрапии.
Сейчас листал свой паблик со стихами, дошел до 2016 года и вспомнил, что был целый огромный пласт текстов, посвященных одной Очень Печальной Любви. Наверное, это было вообще самое личное и сокровенное, что писал когда-либо в стихах, это была просто абсолютно голая озлобленная любовь, что-то совсем дикое даже для меня самого.
Все эти тексты пару лет назад я удалил отовсюду: из паблика, из других соцсетей, с компьютера, из черновиков. Не знаю уж, может, и осталось что-нибудь где-нибудь.
Чувства скоротечны, а стихи, их отображающие, можно воспринимать как тибетскую мандалу: ты долго рисуешь ее разноцветным песком, любуешься, а затем проводишь ритуал уничтожения. И, уничтожая созданную тобой красоту, понимаешь что-то… Что-то, что, наверное, и есть сама Реальность в ее жестоком и прекрасном величии.
Кстати, удалив эти тексты, наконец-то окончательно перестал страдать по той женщине. Вот она, сила ритуала. То, что делает тебе больно, стоит выдрать изнутри и похоронить.
Уже как две недели пытаюсь заниматься спортом. До армии я делал это постоянно: кикбоксинг, большой теннис, плавание, каратэ, футбол, борьба. С таким арсеналом армия прошла легче, чем могла бы. Затем на этих ресурсах я прожил следующие восемь лет.
Теперь пытаюсь вернуться в строй на компромиссных условиях.
Помогает мне в этом деле мой друг Ринат – донбасский ополченец и по совместительству двукратный чемпион Украины по боксу.
Сначала мы бегаем вдоль Крюкова канала, затем разминка, отработка ударов и лёгкие спарринги по боксу. После комплекс упражнений с гирей (я пока начал с шестнадцатикилограммовой).
Труднее всего даётся бег. Это и не бег даже – это исповедь.
Я прошу прощения за весь выпитый алкоголь и все выкуренные сигареты и чем дольше бегу, тем сильнее за всё это каюсь. Бегу я молча, тяжело дыша, и мне стыдно даже за своё сквернословие, мне кажется, что, если бы я меньше матерился, то и бежал бы легче.
Бег мне показывает, кто я и до чего я довёл свой организм. Бег говорит мне: «Ты мягкотелый мудень!»
Тренировки идут через день, но иногда реже, поскольку алкогольное похмелье тяжело сочетается с физическими упражнениями.
Довольно непросто менять «и» на «о» – спирт на спорт.
Замолк наш чатик, немного оживлю новым вопросом: а как спать?
Серьезно, режим сбился ко всем чертям, не могу уснуть раньше четырех утра, но хоть просыпаюсь часов в 11–12. Не то чтобы я жаловался, но…
В последнее время запоем смотрю британский сериал «Доктор Кто». Обычно его смотрят лет в 16, а я начал в 31 и, знаете, не жалею совершенно. Замечательный, приятный, очень теплый сериал, в котором периодически мелькают реально офигенно интересные идеи. Нежно влюбился в Розу Тайлер, спутницу главного героя, и натурально плакал слезами на моменте, когда она (спойлер). Причем этот момент настолько потряс – хотя, казалось бы, простая история для подростков! – что я целую ночь переживал и много думал.
Что вы сейчас смотрите, друзья? Какое кино вам запомнилось?
Понимаю, что самоизоляция сходит на нет и писатели наши всё меньше вспоминают про наш чат, но тем не менее, мне кажется, что нам ещё рано его забрасывать.
Что касается меня, то я всегда очень много смотрел фильмов. Мне нравится разное кино: от европейского артхауса или советских нетленок до каких-нибудь американских популярных картин.
Также с некоторых пор я открыл для себя мир сериалов и могу составить огромный список самых разнообразных многосериек. Забавно, только что закончил писать колонку про хорошие мини-сериалы 2019–2020 годов, а затем увидел твоё, Саша, письмо.
Читаю я в основном в течение дня, а вот каждый вечер провожу у экрана – помогает расслабиться, время убить, а затем заснуть.
Позавчера случайно в обед посмотрел у себя на кухне фильм «Любимая женщина механика Гаврилова» и в конце фильма, когда герой Шакурова подходит к Гурченко, прослезился. А ещё недавно увидел отрывок из «Судьбы человека», и опять пришлось снять очки, в которых я смотрю фильмы или читаю.
«Маяк», «Маленькие женщины», «Неогранённые драгоценности», «Джентльмены», «Брачная история», «Ржавчина и кость», «Паразиты», «Однажды в Голливуде» – вот что можно хоть как-то выделить из того, что я посмотрел в последнее время. В прошлом месяце посмотрел сразу три фильма Алексея Германа (в день по фильму), которые до этого видел лишь кусками: «Проверка на дорогах», «Двадцать дней без войны», «Мой друг Иван Лапшин». Сильные вещи – все три понравились, однако всё равно Герман совсем не мой режиссёр, чисто на эмоциональном уровне. Из последних сериалов я бы отметил: итальянский «НольНольНоль» – про ветхозаветные отношения внутри итальянских семей на фоне торговли кокаином; американскую «Меломанку» – про очаровательную хозяйку винилового магазина; британские «Дублинские убийства» – про то, как пара следователей бродят в дублинском лесу в поиске улик. В прошлом году вышел российский сериал «Шторм» режиссёра Бориса Хлебникова, и он, наверное, пока лучший отечественный сериал за последние лет пять.
Многие говорят, мол, у них нет столько времени, чтобы всё это смотреть, работа всё отнимает и так далее.
И говорят это с такой интонацией, типа, какие они молодцы по сравнению с нами – лентяями.
А у меня есть время, и плевать я хотел на их занятость. Я рад, что больше не работаю по восемь-десять часов в день, пять дней в неделю, занимаясь одним и тем же, чтобы заработать жалкие тысчонки, пока кто-то сверху выбирает себе в каталоге двадцать седьмой автомобиль.
Помню, я работал на заводе ритуальных услуг, и даже в те дни мне всегда хватало сил на один фильм перед сном – я брал двд лучших фильмов с Мелом Гибсоном, Кевином Костнером или Шоном Коннери и смотрел их по очереди один за одним. Сейчас же у меня ещё больше сил и времени и мне не жалко отдать их цветным картинкам на экране.
Сериалы гораздо интереснее смотреть, чем работать, к тому же они помогают заснуть.
Первая основательная бессонница, так, чтоб до утра не сомкнуть глаз, случилась со мной в пять лет. Отчётливо помню детали того вечера и свою ночную рефлексию на невозможность уснуть.
Гостили у бабушки, маминой мамы, в Арменикенде (район Баку, переводится как «армянская деревня»; сейчас, по понятным причинам, именуется иначе).
Собралось много гостей, пир горой, нам – детям – тоже весело. К полуночи я только-только разошёлся в играх, прыжках, догонялках, кидалках, а тут – пора спать. Двор был двухуровневым, и детей уложили в нижних комнатах, расстелив на полу. В этом доме подавали ко сну хрустящее, белое, накрахмаленное, выглаженное постельное белье, йорханы (широкие пухово-перьевые одеяла) и огромные подушки, любовью к которым я так и не проникся.