Я отправилась гулять с Сашкой, а вернувшись, обнаружила возле своего дома машину Деда. Завидев меня, он выбрался из машины.
— Ты чего здесь сидел? — удивилась я, отпирая дверь. — У тебя же ключи есть.
— Только что подъехал. Я ненадолго. Чаем напоишь?
Чаю мы попили, Сашка, который Деда почему-то побаивался, дипломатично удалился в гостиную. Дед отодвинул чашку, я вертела свою в руках и ожидала, что последует. Но ждала напрасно. Дед молчал, и конца и края этому не было.
— Что-нибудь случилось? — не выдержала я.
— Что? — поднял он голову. — А-а, нет, ничего. Просто ехал мимо, решил тебя проведать.
— Так мы сегодня виделись.
— Никитину звонила?
— Звонила. Он готов ответить на все мои вопросы.
— Только держи себя в рамках. Иногда ты ведешь себя так, что очень хочется придушить тебя.
— Я проявлю максимальное понимание. Ты ведь приехал не за тем, чтобы узнать, звонила я ему или нет?
— Да я и сам не знаю, зачем я приехал, — сказал он с горечью. — Скажи, почему так: я стараюсь, чтобы у нас все наладилось, а на деле все становится только хуже.
— Не преувеличивай.
— Ты отдаляешься от меня.
— Ерунда. Сам подумай, куда я от тебя денусь? Пробовала, не получается.
Он грустно улыбнулся и коснулся ладонью моей щеки. Теперь казалось странным, что этот жест не вызывал в моей душе никаких эмоций: когда-то все во мне пело от счастья от его прикосновений.
— Ты очень красивая, — сказал он. Дед всегда это говорил, когда сказать ему было нечего.
— Можно тебя спросить? — поразмышляв немного, сказала я.
— Конечно.
— У вас двадцать шестого ничего не затевается?
— Двадцать шестого? — поднял он брови. — А-а… это ты по поводу предполагаемой даты, которую девушка написала своей кровью? Ты ведь даже не уверена, что это дата.
— Не уверена, — согласилась я. — Но спросила я не об этом.
— После разговора с тобой я проверил свой рабочий план.
— И что?
— Ничего. День как день. Обычные встречи.
— Тогда что тебя так тревожит?
Он отвел взгляд, вздохнул.
— Черт его знает. Боюсь, ты права, что-то затевается. И я даже предположить затрудняюсь, что. Знаешь, какая мысль меня поразила сегодня?
— Знаю.
Он вроде бы удивился:
— Знаешь?
— На самом деле догадаться нетрудно. Ты вдруг подумал, что положиться тебе, в сущности, не на кого.
— А на тебя?
Я засмеялась и даже покачала головой:
— Хоть тебя и посещают подобные мысли, но ни в чьем участии ты не нуждаешься.
— Ты не ответила на вопрос, — нахмурился он.
— Зачем? Ответ ты и так знаешь. Я хотела бы быть на твоей стороне, но это не всегда удается.
— Ты уже взрослая девочка, а все еще идеалистка.
— Не так давно ты назвал меня циником.
— Что ж, — вздохнул он, — будем считать, что поговорили. Держи меня в курсе дела. И очень прошу: не наломай дров.
Он запечатлел на моем лбу отеческий поцелуй и ушел. А я задумалась. Думать я предпочитаю лежа и вскоре перебралась в постель. Сашка устроился рядом, сопел, потом расчихался, а я таращилась в потолок и хмурилась.
С Никитиным мы встретились ближе к обеду. Я позвонила в десять утра, и он предложил приехать в салон-парикмахерскую на улице Луначарского. Я хотела было удивиться выбору места, но он торопливо пояснил:
— Там нам никто не помешает.
Салон выглядел респектабельно. Я оставила машину на стоянке по соседству. Там уже стоял «Мерседес», скорее всего, машина Никитина. Так и оказалось. Как только я вошла, навстречу мне выпорхнула девушка в голубенькой униформе и радостно прочирикала:
— Добрый день.
Не успела я ответить таким же нежным чириканьем, как вслед за ней появился молодой человек в костюме и, слегка подвинув девушку, предложил:
— Ольга Сергеевна, прошу вас сюда.
«Сюда» — это в кабинет прямо по коридору. На кожаном диване сидел Никитин и заметно нервничал. Кабинет по виду ничем не отличался от сотни подобных, на окнах жалюзи, на столе компьютер, низкий столик перед диваном был сервирован: кофейные чашки, печенье в вазочке, лимон, две рюмки и бутылка коньяка. То ли Никитин пытался придать нашей встрече задушевный характер, то ли наслушался глупостей, что я люблю выпить, а если выражать чужую мысль точнее, пью как лошадь. Коньяк я не люблю, и мне бы точно не пришло в голову пить его в такую пору, даже из желания угодить Никитину.
— Здравствуйте, — сказал он как-то неуверенно, поднялся, подумал и опять же неуверенно протянул мне руку.
Я пожала ее и села в кресло напротив. Молодой человек, сопровождавший меня, исчез.
Никитин кашлянул и сообщил:
— Это мой родственник. Племянник. Здесь мы можем говорить абсолютно спокойно.
Так же спокойно я могла бы поговорить в любом кафе, сквере, собственной машине или кабинете Никитина, но тут же я вспомнила, что политики, особенно накануне выборов, существа неадекватные и даже загадочные. Нравится человеку шататься по явочным квартирам, ради бога.
— Хотите выпить? — быстро спросил он.
— Лучше чаю, если это возможно.
— Конечно. А я выпью. Извините, нервы.
Он выпил коньяку, закусил печеньем, перед этим выглянув за дверь и позвав кого-то, кого — я не расслышала. Вскоре появилась та самая девушка в голубом с чашкой чаю для меня и коробкой конфет.
— Вот, пожалуйста. — Она мило улыбнулась и исчезла, а Никитин продолжил волноваться. В этом смысле коньяк своего благотворного действия на него не оказал.
— Извините, я выпью еще, — сказал он и выпил. Руки у него дрожали, когда он наливал коньяк. Может, парень просто алкаш? Вряд ли Дед сделает ставку на такого. Впрочем, с Дедом никогда ничего не знаешь наверняка. — Я очень волнуюсь, — монотонно заговорил Никитин. — Точнее, я нахожусь в состоянии постоянного стресса. С тех пор как узнал о гибели Светланы. Если честно, я был уверен, что ее смерть случайность. Она — жертва ограбления. Вы ведь знаете, что в квартире была крупная сумма денег. Тридцать тысяч долларов, кажется?
— А теперь что вы думаете? — спросила я. Вопрос поверг его в недоумение.
— Но… совершенно очевидно, что кто-то пытается скомпрометировать меня.
— С чего вы взяли?
— Если мною заинтересовалось следствие…
— Следствие вами заинтересовалось, потому что вы были близки с покойной. Даже если это ограбление, они все равно обязаны проверить…
— Помилуйте, это что же получается: по их мнению, я мог убить ее из-за денег?
— И такое случалось. Может, для вас тридцать тысяч сущая ерунда, а для рядового мента бешеные бабки. Отчего ж не убить? Но вы, скорее всего, правы, вряд ли это ограбление. Лично я в такое не верю, и не без оснований. Кстати, мне переслали тридцать тысяч долларов от имени Светланы. Возможно, те самые.
— Кто переслал? — не понял он. — Зачем?
— Затем, чтобы я нашла убийцу. Если угодно, это мой гонорар.
— Ничего не понимаю, — тряхнул он головой. — Чепуха какая-то.
— Я пока тоже мало что поняла, потому и хотела встретиться с вами. Возможно, совместными усилиями мы кое-что проясним.
— Да-да, конечно. Я готов.
— Отлично. Начнем с самого простого, где, при каких обстоятельствах вы познакомились со Светланой?
— В Москве, почти два года назад. Обстоятельства… самые обыкновенные. Видите ли, у меня есть друг, живет и работает в Москве, а у него есть подруга Лика, они дружат, можно сказать, с детских лет. — Он неожиданно покраснел, вздохнул и добавил:
— Конечно, они любовники. Ну и как-то раз, когда я приехал, мы решили где-то посидеть, отдохнуть, так сказать, и Лика пригласила Светлану. Мне она понравилась. Очень. Мы стали встречаться. Только не подумайте… я ее любил. Я даже хотел развестись с женой. Конечно, это отразилось бы на моей карьере, вы, должно быть, знаете, мой тесть имеет вес…
— Знаю, — кивнула я.
— В общем, мы обсуждали это, и Светлана сказала: «Не будем торопиться». Она сама предложила подождать. Понимаете?
— Понимаю.
— Мы виделись редко. Не так уж часто я бывал по делам в Москве, времени хронически не хватало. Я переживал из-за этого, Светлана тоже, и тогда мы решили, что ей проще переехать в наш город.
— Чья это была идея?
— Светланы. Она ведь любила меня. И это действительно было самым простым решением. Конечно, я понимал, что с ее стороны это жертва. Столичная жизнь и все такое… но у нас были серьезные намерения, и мы хотели быть вместе.
— Квартиру здесь вы ей купили?
— Нет. Она сама. Муж ей оставил вполне достаточно денег, и у меня она никогда не брала. Конечно, я делал ей подарки… Год назад мы вместе ездили в Испанию. В деньгах она совершенно не нуждалась, у нее их больше, чем у меня, так что с ее стороны никакого расчета не было.
— А с вашей? — не удержалась я.
— О чем вы? Конечно, нет. Она и в Москве жила довольно уединенно, никаких связей и прочего, что могло бы помочь моей карьере. Так что с обеих сторон были искренние чувства.
— Вы встречались у нее?
— Да. Я всегда соблюдал осторожность.
— В которой из двух квартир? Вам ведь известно, что у Светланы было две квартиры?
— Конечно. Дело в том, что родственница моей жены, если быть точным, ее двоюродная сестра, приобрела квартиру в соседнем доме. Встречаться стало крайне неудобно. Вы понимаете? Моя машина во дворе могла вызвать вопросы. И тогда Светлана купила вторую квартиру. Мы стали встречаться там.
— А где она жила? — спросила я. Ответ явился для меня полной неожиданностью.
— У нее коттедж в Ромашкове. Но это довольно далеко, и мне было неудобно… Опять же там все друг друга знают.
— Коттедж принадлежал ей?
— Наверное. Кому же еще? Ее муж умер…
— Значит, жила она за городом, а встречались вы сначала в одной квартире, потом в другой.
— Именно так.
— Зачем ей две квартиры? Почему она не продала первую?
— Не знаю. В конце концов, это вложение денег.
— Может, была еще какая-нибудь причина?
— Что вы имеете в виду? — нахмурился Никитин.