— Я думаю, девчонку убили по приказу Филиппова, — скороговоркой выпалил Ларионов.
— Серьезно? — съязвил Лукьянов. — А почему ты так думаешь?
— Я сейчас все объясню. Дед… — Тут Ларионов с огорчением взглянул на меня, вздохнул и простонал:
— Черт… — но продолжил:
— Дед сомневался в Никитине. Он считал его не совсем надежным. И в Москве это мнение поддержали.
— Никитин человек совершенно незначительный, — сказала я, желая сделать нашу беседу более доверительной. — Без собственных идей и вообще слабохарактерный. Мне всегда казалось, что он смотрит Деду в рот, пока я не вспомнила, что они трудились бок о бок, наживая свои миллионы. У него был компромат на Деда?
Лукьянов уважительно взглянул на меня и даже подмигнул, а Ларионов запечалился еще больше.
— Мы так считали, — после недолгой паузы сказал он.
— И твои хозяева тоже? — обратилась я к Лукьянову. Он кивнул. — Им желательно было получить этот компромат, и они подсунули Никитину Светлану. Дед об этом знал?
— Конечно, — ответил Ларионов, — но Деда это вроде бы не волновало. Он был спокоен. Впрочем, ты лучше меня знаешь, невозможно понять, что у него на уме.
— Расскажи мне о Филиппове, — предложила я.
— О Филиппове? — переспросил Ларионов и вновь заерзал. — Детка, мы из одной команды и только поэтому… У Филиппова здесь были большие интересы, а Дед не со всеми его планами желал соглашаться.
— Оттого-то Филиппову и очень хотелось заполучить на него компромат. Это он тебя сюда послал? — обратилась я к Лукьянову. Тот молча кивнул. — Отлично. Идем дальше. Лукьянов обольщает Светлану, надеясь через нее подобраться к бумагам. А что в это время делает служба безопасности? Неужто даже не знает, что творится у них под носом?
— Все мы прекрасно знали, — поморщился Ларионов, — но Дед проявлял странное спокойствие. Даже беспечность.
«Это вряд ли, — подумала я. — Спокойствие — еще куда ни шло, но только не беспечность. Его московские друзья, зная о компромате на него, готовят покушение на Никитина, то есть после убийства соратника он не просто зависел от своих дружков, а очень зависел. Заказное убийство не фунт изюма, а доказать к нему причастность Деда проще простого, имея компромат на руках. Вполне возможно, что Тагаев прав: Дед в этой ситуации решил внести коррективы в чужую игру, оттого девушка и погибла. Правда, Тагаев утверждал, что ее убийство вызвано желанием Деда избавиться от соперника, но я-то знаю старого змея гораздо лучше. У него на первом месте всегда соображения, так сказать, политические».
— Вы все прекрасно знали и что делали? — опомнилась я от тяжких дум.
— Наблюдали за Светланой, — ответил Ларионов.
— Наблюдали или время от времени приглядывали?
— Следили, — нахмурился Ларионов.
— Тогда ты просто обязан знать, кто ее убил.
Ларионов покосился на Лукьянова, тот стоял возле стены с постным видом, никак не демонстрируя своего отношения к происходящему. Наш разговор вроде бы не очень-то его занимал.
— Мы засекли одного типа, а когда проводили его, выяснилось, что это шофер Филиппова. И тогда Дед приказал наблюдение снять.
— Очень интересно, — протянула я.
— Вот именно, — усмехнулся Ларионов разбитыми губами. — Как прикажешь это понимать? Я даже не пытался отгадать, что у него на уме. Просто снял наблюдение.
— А ты зачем с Филипповым встречался? — спросила я. Лукьянов вновь выдал улыбку, и его бывший приятель скривился. — Так хорошо, по-товарищески говорили, — сказала я, решив, что пауза затянулась.
— Филиппову были интересны намерения Деда, — буркнул Ларионов.
— В отношении Никитина?
— Я же сказал, у него большие планы в нашем регионе… были.
— И ты на него шпионил?
— Ничего особенного я ему рассказать не мог. Планы Деда известны только Деду.
— С Тагаевым ты свел Филиппова?
Удивляться и ерзать он перестал и теперь смотрел недовольно.
— У меня не было желания ссориться с Тагаевым, — ответил он, немного подумав. — В конце концов, ты тоже с ним встречаешься. И что такого?
— Я тебя не о том спросила.
— Ну да, их познакомил я, по просьбе Филиппова.
— Он видел в нем замену Никитину?
— Почему и нет, если бы они смогли договориться.
— А Дед об этом не знал? Или ты не спешил докладывать? — Ларионов отвернулся, не желая отвечать на вопрос. Для меня ответ был очевиден.
На самом деле об этих контактах Деду было прекрасно известно, коли я сама о них ему донесла. Однако Дед повел себя загадочно: приказал оставить Ларионова в покое и даже разозлился на мою прыть. Из этого нетрудно заключить, что глаза я ему не открыла, он обо всем знал раньше, вел свою игру и мое неожиданное вмешательство не приветствовал. В одном Ларионов был, безусловно, прав: планы Деда известны только Деду.
— Самое ценное в нашем серпентарии — это информация, — задумчиво произнесла я, после чего со значением взглянула на Ларионова. Этот прием я, кстати, позаимствовала у Лукьянова. В свое время он обогатил мою жизнь разными разностями. Лукьянов не мог не обратить внимания на мой трюк и довольно ухмыльнулся. Ларионов сцепил зубы, но, должно быть, вспомнив об ухе, расслабился. — Ну так что? — изрекла я.
— О чем ты?
— Об информации. Дед приказал снять наблюдение за Светланой, и ты его снял. Я правильно поняла? И кто убрал девушку, ты даже не догадываешься? Может, сам и ее грохнул, а? По просьбе Филиппова, к примеру, или того же Деда. А теперь нам втираешь.
— Думаю, ее убил шофер Филиппова, — быстро сказал он, и ему заметно полегчало. Я поняла, что Рубикон благополучно перейден, всегда важен момент, когда человек начинает говорить. Если это произошло, ему потом удержу не будет, выложит всю подноготную. — Он приехал за два дня до убийства и остановился в доме, где жила девка. Ты знаешь, это дом ее подруги. В том, что шофер вдруг там остановился, не было ничего особенного, но это стоило проверить. Он за ней следил. И он был в ее квартире.
— Отлично. Довольно наглый парень, не находишь? Живет в ее доме… менты не упустили бы эту деталь.
— Он наклеил усы, бороду… совсем как этот, — мотнул он головой в сторону Лукьянова. — Попробуй узнай. Филиппов наверняка позвонил девке, попросил гостя принять. И шоферу необязательно было называть свое имя.
«Очень похоже на правду, — подумала я. — Теперь становится ясно, за что убили Лику. Светлана могла рассказать ей о своем госте, который прибыл после звонка Филиппова. Милицию это бы, конечно, заинтересовало, а когда бы выяснилось, что человека с таким именем в природе не существует, интерес бы только возрос и сосредоточился на самом Филиппове. Конечно, он мог отрицать, что звонил. А если Светлана, например, перезвонила Филиппову или той же Лике? Скорее всего, Лике, поэтому Филиппову так и не понравилось, что она появилась здесь. Шофер проводил ее на вокзал, позаботился о том, чтобы кассир запомнила его, и Лика погибла. Правда, Стрельцов ненадолго пережил ее».
— Значит, при всем параде, то есть при усах и бороде, он вошел в квартиру Светланы, — заговорила я. — Сколько он там пробыл?
— Десять минут.
— Конечно, наверняка позаботился запастись ключами. Вышел, и что?
— Сразу уехал в Москву. На вокзале в туалете переоделся, избавился от усов и бороды.
— Отлично. И ты даже любопытства не проявил? Не заглянул в квартиру проверить, чем там парень был занят?
— У меня был приказ снять наблюдение.
— Саша, — повернулась я к Лукьянову, — знаешь что, отрежь-ка ты ему ухо.
— С радостью, — сказал он, отлепляясь от стены.
— Хорошо, хорошо, — возвысил голос Ларионов. — Хочешь все знать, пожалуйста. Разбирайся со свои Дедом сама. Когда здесь появился тот тип и стал следить за Светланой, предугадать последующее труда не составило, и у меня на этот счет были точные указания.
— Значит, ты вошел в квартиру после того, как там побывал шофер, обнаружил труп и оставил надпись кровью на паркете. Зачем?
— Чего ты глупости спрашиваешь? Чтобы усложнить жизнь вот этому… — кивок в сторону Лукьянова. — Я думаю, Деду хотелось избавиться от твоего дружка. Твоими руками, разумеется. Обычно ты работаешь быстро, но в этот раз хозяина подвела. Никитина шлепнули, а этот ушел.
Услышанное меня не удивило. Вполне в духе моего благодетеля. Правда, я очень сомневалась, что дело здесь в Лукьянове. Нет. Что у нас последовало за этим? Безвременная кончина Филиппова. На это Дед, скорее всего, и рассчитывал, затевая сложную комбинацию. С Филипповым у него наметились существенные разногласия, и теперь тот обрел покой в могиле, за Лукьяновым охотятся московские ребятки, а Дед вроде бы и вовсе ни при чем. Вот это я называю талантом.
Возможно, Лукьянов думал о том же, потому что с его физиономии сползла улыбка. Кому приятно осознавать, что его провели как младенца, использовав в свое удовольствие. Правильно говорят, на всякого мудреца довольно простоты, вот и нечего мнить себя самым умным.
— Суки, — плюнул Лукьянов, слегка удивив меня. Будто сам лучше.
— Дату предполагаемой гибели Никитина тебе назвал Дед? — спросила я Ларионова. Ох, как не хотелось ему отвечать на этот вопрос. Но он ответил:
— Да.
Что ж, значит, мой благодетель был прекрасно осведомлен о планах своих друзей. По крайней мере, дату назвал точно. Может, сам ее и предложил, сославшись на какие-либо обстоятельства, мол, двадцать шестого прошу отправить на тот свет, а раньше ни-ни. "Он хоть понимает… — думала я с отчаянием и сама себе ответила:
— Понимает. Он заигрался. Совершенно спятил от неуемного желания остаться в полюбившемся кресле". Не буду врать, что это явилось для меня неожиданностью.
— Но на дате, написанной кровью, сердце твое не успокоилось? — продолжила я.
— Не мое, Деда, — нахмурился он. — Надо было подкинуть вам информацию.
— Конечно. Тебя воодушевил чужой пример, и ты нацепил усы с бородой?
— Видишь, как хорошо ты соображаешь, — похвалил Ларионов, а я посетовала: