то стекло по пластинам чудовища. И тогда легионеры, сдвинув щиты, стали перед бронозавром, уперев копья в землю. Этот урод копья сломал, как спички, и со всего маха разметал пятерых легионеров со щитами.
— В стороны!!! — люто заорал я, видя, как гибнут мои люди. И кинулся на чудовище.
В это время бронозавр своим клювом рвал упавших легионеров. Я подскочил сбоку и всадил в полуоткрытый глаз клинок. Рёв раненой твари отбросил меня на несколько метров. В каком-то полуобморочном состоянии я выхватил гранату и, активировав, закинул в пасть твари. В это время бронозавр лапой выдернул мой меч, сломав железяку, будто спичку, и, увидев своего обидчика, то есть меня, направился в мою сторону, и явно не просто поговорить. В это время внутри у чудовища рвануло, бронозавр открыл пасть, из которой вылетело облачко дыма, и завалился на бок. А стон раненого перекрыло верещание Айи, которая прыгала вокруг поверженной туши монстра, и исполняла странный танец. Когда эна успокоилась, я спросил её, в чём дело.
— Это же бронозавр! — опять заверещала девушка. — Уже пятьдесят лет не удавалось убить такого! Мясо его целебное, и возвращает молодость! Его пластины плавятся как руда, и их за золото покупают южные люди!
Ко мне подошли два гнома:
— Это, вашество, мы тоже слышали про эти пластины, — сказал Стамп,
— Они тугоплавкие, но из них получаются непробиваемые доспехи! — добавил Суркул.
— У гномов есть двое таких доспехов, и они ценятся, как святыни рода, — промолвил Стамп.
— Изделия из этого материала продаются один к десяти по весу золота, — сообщил Суркул.
— И десять — это золота, а один — пластины бронозавра — добавил Стамп.
— Я понял, — устало вздохнул я. — Но пластины мы с собой не потащим. Пока хороним погибших, разделывайте тушу. Айя, готовь своё волшебное мясо. Гномы — закопайте пластины. Если останемся живы, то на обратном пути заберём!
Так к удушающей жаре добавились кошмарные обитатели Энийского леса. Мы познакомились с огромными анакондами, толщиной в человека. И это знакомство стоило нам ещё двух жизней. Произошло это так. Мы брели по кошмарному лесу, в удушающей жаре. И одно из деревьев вдруг резко изогнулось и ударило двоих легионеров. Обвилось вокруг них и стало душить, при этом одного из ребят засовывая в пасть прямо в панцире. Но, как оказалось, у твари аллергия на мечи, о которой она и сама не знала. К сожалению, когда мы в два десятка мечей нашинковали змею, наши товарищи уже были мертвы.
После мы стали избегать открытых пространств, потому что, когда вышли на огромную поляну, на нас напали с неба твари, очень похожие на птеродактилей. Уже готовые ко всему, легионеры быстро сгруппировались и сомкнули щиты к небу, выстроив сразу три черепахи. Внутри них быстро зарядили арбалеты и стали через щели всаживать болты в гадин, убивая одну за другой. Через три минуты стая улетела, оставив полтора десятка трупов. А Айя бесстрастно сообщила, что это этры.
И так день за днём мы шли, обливаясь потом, всё время настороже. И только энам всё было нипочём. Айя спокойно скользила меж деревьев рядом с колонной. Эйс и Уйр то убегали вперёд, к разведчикам, то возвращались. А потом мы столкнулись с самым жестоким племенем Энийского леса — троблами. Эти твари, зная, что мы идём по старому тракту, устроили засаду. В тот день впереди шли трое разведчиков и Эйс. Я шёл в авангарде отряда, и постоянно прислушивался. Когда услышал какой-то посторонний звук впереди, резко поднял руку, и отряд моментально остановился, ощетинившись щитами. Мы настолько привыкли к опасности, что реагировали быстрее, чем думали. В этом месте лес почти проглотил тракт, но всё же ещё оставил пространство для четырёх легионеров с сомкнутыми щитами. Бойцы быстро выстроили подобие черепахи: впереди шеренга из трёх человек, за ней из четырёх, прикрывающих бока и головы. И так далее. Отряд превратился в металлическую гусеницу. Я аккуратно выглядывал из-за своего щита, стоя впереди строя, но больше ничего подозрительного не слышал. Тем не менее, пятое чувство просто вопило, что впереди опасность. А я уже привык доверять ему. Потому потихоньку отошёл назад, к первой шеренге, и свистнул. Но ответного короткого свиста не услышал. Двумя длинными свистами отозвал разведчиков слева и справа и позвал Яга:
— Надо идти вперёд! Если будем стоять на месте, рано или поздно враги придумают что с нами делать. И подадут на медленном огне.
— Хорошо. Порядок?
— Два десятка черепахой идут впереди. Шесть десятков с гномами и магом в центре. Два десятка в арьергарде! Расстояние между отрядами тридцать шагов.
Две минуты, и ощетиненная гусеница разбилась на три отряда. В первом отряде, в общем строю, пошёл и я. Слишком мало людей оставалось, чтобы корчить из себя крутого военачальника. А моя боевая мощь в виде перстня очень могла пригодиться в бою. Я шагал в первой шеренге, и за нами в такт шагали ещё четыре шеренги. Крайние прикрывали бока. Те, кто в центре, раскинули щиты над нами. Задние, соответственно, прикрывали тыл. И хотя такая прогулка кажется многим неудобной, многочасовые тренировки позволяли нам в таком порядке пройти не один километр, не разомкнув щиты и не разорвав позиции. При этом у тех, кто шёл в центре, в руках уже были приготовлены гранаты. А второй отряд, идущий за нами через тридцать шагов, держал наготове взведённые арбалеты.
— Раз, раз. раз-два-три, — тихим голосом я считал ритм, а потом умолк, потому как легионеры дальше сами подстраивали свой шаг. В полном звуков лесу были слышны лишь наши шаги. Обычный лесной гомон. Крики птиц. Завывание какого-то зверя. Шелест деревьев. Трескотня насекомых. И больше ничего. Шаг за шагом нервы звенели всё больше. Я пристально всматривался вперёд, в щель между щитами, и вдруг увидел тела наших разведчиков. Двое лежали прямо на щитах, получив стрелы в спину и рухнув лицом вперёд. Третий, видимо, и успел крикнуть, и даже бросился назад, закинув щит за спину. Но стрела, судя по всему, вошла в шею, и он упал боком, тщетно пытаясь вытащить древко, да так и застыл с рукой на стреле. А малыш Эйс вообще оказался нашпигован стрелами как ёжик. Мало того, кто-то успел соскочить, отрубить головы моим воинам и выложить их в ряд. Вот так, значит, суки. Напугать решили Белогора!
— На месте стой! — скомандовал я. Строй остановился. Сразу же остановились идущие за нами два отряда. Я стал вслушиваться и всматриваться в лес. Прикинул, что засада должны была находиться в кустах слева и справа от дороги. И, чтобы не побить своих же стрелами, либо чуть впереди, либо чуть сзади убитых. Потом прикинул положение стрел и решил, что всё же чуть сзади. То есть, ближе к нам.
— Приготовить гранаты! — тихим голосом скомандовал своим бойцам. — Рузер, видишь кусты слева? Туда закинуть две гранаты! Шагах в сорока от нас.
— Понял.
— Милтон, кидаешь со мной гранаты в кусты справа! На счёт три. Раз! Два! Три!
Мы отодвинули щит, кинули четыре гранаты и тут же поставили щит на месте. В него моментально бумкнуло несколько стрел. А потом раздались сдвоенные взрывы и дикие, утробные крики.
— По две гранаты влево-вправо! — рявкнул я, увидев, что в щиты стреляли из кустов напротив. В этот раз щиты мы не отодвигали. Приподняли и катнули гранаты вбок. Тоже всё отработано до автоматизма. Опять грохнуло, и снова крики боли и ярости. Достали кого-то. Сзади я услышал щелчки арбалетов. Яг отдал приказ стрелять. Значит, кого-то разглядели. А на нас всё гуще посыпались стрелы. Один из легионеров справа охнул и стал заваливаться. Его место тут же занял другой, а раненому выдернули стрелу из бока и прислонили лечебный амулет. Выживет. Если все мы выживем. Потому как, судя по стрелам, садили по нам несколько сотен энов…
Глава 5
Второй отряд опять выбросил гранаты сбоку от нас, и жахнуло ещё сильнее. Град стрел ослабел, а потом и вовсе прекратился. Видимо троблы решили не дожидаться третьего залпа. Поняли, что в перестрелке стрелы против гранат преимущество явно не на их стороне.
— Готовься! — рявкнул я. — Копья и мечи к бою!
И оказался прав. Чёрные тела посыпали из леса густо, сразу со всех сторон. Мы итак стояли вкруг, потому перестраиваться даже не нужно было. Лишь убрали сверху щиты, и те, кто был в глубине строя стали бить энов копьями. А первые ряды — мечами. Сразу же завертелась беспощадная рубка. Рузер и Милтон стали кидать гранаты вглубь строя, и разрывы косили чёрных бойцов, вызывая панику. Но троблы лезли и лезли. Вот слева упали сразу двое бойцов, и на их место шагнули двое из глубины строя. Справа упал ещё один. Снова два разрыва гранат и дикий крик посеченных осколками и объятых огнём. За краем своего щита я видел оскаленные рожи врага, их летящие с мачете руки и бил, отбивал, снова бил. И в какой-то момент время опять начало замедляться. Воздух стал густым и резал лёгкие. Мышцы наполнились силой. Я ударом щита опрокинул двоих энов перед собой, повернулся и крикнул
— Закрыть строй! — после чего прыгнул вперёд и стал рубить. Видя перед собой врага, будто в замедленной съёмке, я крутился во все стороны, рубя руки, шеи, животы и ноги. Подшаг, удар по руке с мачете, и вот кисть врага, разбрызгивая кровь, летит в сторону, а эн, раскрыв рот, орёт что-то на ультразвуке. На обратном движении в повороте я кончиком меча бью в шею, и второй эн падает навзничь, хрипя и булькая. Продолжая движение, бью рукояткой меча в висок нападающего, чувствую хруст его черепа, и тот валится снопом. В щит слышу сразу два толчка-удара, делаю полуоборот и колющим ударом всаживаю меч в глаз врага, и тут же, выхватив меч, наотмашь бью второго по лицу, отчего тот падает, дико вереща и разбрызгивая вокруг себя кровь. Удар, ещё удар, подшаг. Опять стук в щит, полуповорот и рубящее движение. Раз за разом. В вязкой густоте замедлившегося времени. Я просто шёл вокруг строя своих легионеров и бил, бил, бил. А потом вместо летящих в меня мачете стал видеть лишь удаляющиеся спины, но продолжал бить, люто и беспощадно. Пытаясь остановить всех, мельтешащих и убегающих. А потом увидел, будто в тумане лицо Яга, который что-то орал, и махал руками. Я пытался закричать, что нужно остановить всех. Уничтожить. Убить. Отбиться в этой проклятой духоте джунглей. Но слова не выходили из стиснутых, будто обручем, лёгких. Земля поплыла, и свет померк.