— Что ежишься? Замерзла? — Грин на ходу приобнял Аню, подтягивая застежку анорака повыше.
— Перенервничала.
— Ты молодец. Я совсем не ожидал, что ты так умно все сделаешь… Э, Майрон, что там?
Шедший первым Финнеган резко рванулся вперед и выбил на улицу небольшую пробку из молча копошившихся в коридоре темных фигур.
— Прикинь, командир, самые ушлые тут уже че-то пиздят… Ой, простите, мэм.
Размашисто ворочая в узком коридоре своей огромной тушей, Финнеган сноровистыми пинками освободил дверь и крыльцо, не замедлив хода.
С треском выбив пинком дверь, на свою беду вновь оказавшуюся на защелке, Финнеган высунулся наружу и обвел стволом хоздвор столовой. Никого. Только выпинутые из коридора, охая и скуля, копошатся в сугробах.
— Что это он? — Аня вопросительно ткнула Грина в бок, больно ударившись локтем о что-то железное и острое, видимо, одну из военных штук, покрывавших Грина с головы до пят.
— Майрон уже на боевом задании, — улыбнулся Грин, — вставать сейчас на его пути — плохая идея. Парням еще повезло.
От Грина несло такой грозной и спокойной надежностью, что внутри живота Аню окатило радостным теплом — Господи, до чего хорошо, когда чувствуешь себя защищенной такими широкими и страшными для остальных спинами. Особенно когда те, кто остается… Аня ущипнула себя, прерывая ненужную мысль. Опять понесло не туда. Не сейчас.
Вот когда буду сидеть в летнем кафе, на берегу моря, в легком платье. Тогда я их пожалею, всех до последнего. Но не сегодня. Потом, когда-нибудь потом. Может, даже всплакну, а Ник будет меня утешать и уговаривать, чтобы я обо всем этом никогда-никогда больше не вспоминала. И что-нибудь мне подарит, красивое… И Майрон будет обязательно приезжать к нам в гости и играть с нашим… Ой! Райерсон! А куда это он?!
— Ник, смотри, Райерсон.
— Точно, командир… Смотри, как бежит, точно кур воровал.
— Что? А, Папа наших стукачей, — Грин безразлично проводил глазами фигурку в черном анораке, осторожно скользящую между последними модулями сектора, — что это ему понадобилось в лесу… Ха, может, живот прихватило.
— Подстрелить его, мисс? — хохотнул впереди Финнеган, на ходу вскидывая и опуская винтовку.
— Пусть бежит. Или ты и вправду такой зверь, что вот так, запросто, пристрелишь парня до того, как он облегчится? Не знал, не знал, — весело пробурчал Грин, помогая Ане преодолеть вал из счищенного с дороги снега, — Энн, мы сейчас обойдем fuel store со стороны леса. Ты как к трупам?
— Ну… — замялась Аня, не желая открыто признаваться в своей чувствительности.
— Тогда лучше не смотри. Сейчас повернем, сразу беги к машине Карла, он тебя посадит внутрь, а мы останемся с русскими, там есть еще пара дел напоследок.
33
— Вше, бошш. Я шделал швой полофина фделки.
— Обожжи, скорый какой. Ствола верни. Вот так. Ну, давай докладывай ситуацию.
— Фше, почти фше ф… Видишь? Модуль. Большие окна.
— Столовка типа?
— Да, штолофая, — Райерсон вспомнил русское название одного из стандартных объектов любой военной базы, — я фделал так, што фсе там. Фешь бажа.
— И все там? Пиздишь. Bullshit.
— Ешли ешть другое мешто, ошень немного. Надо быштро, бошш. Так, — Райерсон торопливо махнул в сторону маячившей сквозь строй сосен кремовой стены, — недолго. Очень. Полчаша. This шдание only тфа выход. Один пулемет маленьки выход. Фторой — директ, прямо. Дферь and окно. Окна, — поправился Райерсон.
— Так, мужики. Берем стволы, ща будем выдвигаться промеж той горки и края леса. Направление — вон та желтая хуета с трубой, — приказал Ахмет, убедившись в том, что пленный верит в то, что говорит, — где еще кто есть?
— Где ешть? То шдание, — Райерсон показал на главный офис SUSD, — там кантрол, э… караул.
— Сколько? — вставая, спросил Ахмет, сдергивая с плеча уродливую винтовку.
— Трии. Marines. Я уйду? — заикаясь, выдавил Райерсон, не сводя глаз со ствола.
— Со мной пока будешь. Э, Серег. Слыхал?
— Про караульных?
— Точно. Сможешь?
— Да, — умирая от страха, бодро ответил молодой Хозяин, — не боись, ща я их.
— Ты не духарись давай. Сделаешь, сразу ко мне, — громко сказал Ахмет и тихонько добавил, подтянув Серегу вплотную за ремень: — Не переставай стрелять, пока шевелятся. И помни. Все, командуй.
— Че помни? «Рыжая, вывози»? — кивнул Сережик, отстраняясь, — так, мужики, все готовы? А ну, пошли, бегом, бегом! Лесхоз, отстанешь, порву! Бегом!
Маленькая колонна двинулась вдоль края широкого поля модулей, окруженного заснеженным розовым лесом. На полпути к модулям от колонны отделилась фигурка в сером, направляясь к царящему над полем модулей четырехэтажному зданию. Неловко тыкаясь в сугробы, колонна на глазах сбавляла темп. Бега не вышло, побегай-ка в таком грузу — по спине колотит полный мешок патронов, на одном плече винтовка, а другое оттягивает длинная туша пулемета. Хорошо, если напарник, тоже несущий это железное бревно, не спотыкается и не тормозит — но снег по яйца, и падает то один, то другой.
За сеткой, охватившей огромные утепленные емкости у генераторной, группа наткнулась на ряд свежеисполненных в однообразной манере покойников, аккуратно сложеных в ряд у заграждения. Один труп лежал отдельно, и было видно, что он не относился к лежащим в рядке: весь увешан снарягой, словно собрался на войну, да и застрелен из чего-то другого, какой-то очень крупный калибр, в спину; вон аж всю грудянку выходными разворотило, а от морды осталась лишь половинка с синяком.
Ого, у них уже разборки пошли, — подумал Ахмет, втягивая еще висящий в воздухе соляровый выхлоп. — Кто-то мочканул их и уехал на БМП.
— Морячок, а ну, поясни, — Ахмет требовательно уставился на Райерсона, хотя было видно, что тот не в курсе.
— Ничего не понимаю, — помотал головой Райерсон, — оружие не жабрал. Ехал на Bradley.
— Да, стволы ему, похоже, на хуй не нужны… Своих, видать, хватает. На «бредлика»… точнее, на «бредликов» село пятеро, не меньше… Эй, Евтей. Вдоль следа, быстро — вон, по кромке леса, не высовываясь. С горочки той глянь и обратно. Мухой.
— Куда ушли глянуть?
— Точно. Только не задерживайся, мухой, мухой!
Так, Сереж, ставь на углы смотреть, ждем Евтея. Эй, мужики, дышим пять минут, не садимся.
— Акмеет, — Райерсон решился обратиться по имени к боссу, переходящему от трупа к трупу и выгребающему магазины из разгрузок, — я думаю, он забрал DF, fuel…
— Этих кончил тот, кто забрал соляр? — распрямился Ахмет.
— Да, и…
— И ушел на двух БМП. Скорей всего, в Ебург. Подальше отсюда…
— Да, я думаю, это и ешть… коммандер… главный от marines и нофый директор.
— Вот так вот? — ухмыльнулся Ахмет, — нормальный ход, начальственный. Жаль. Был у меня к местному директору… мессидж. Ну да ладно. Ушел — ушел. А у вас тут что, проблемы с соляром?
— DF мало, ошень, но инфомэйшн… никто не жнает.
— Ага. Понятно. Тогда было бы логично… — Ахмет аж присел, прохваченный догадкой — Сука! Чуть не проебал! Блядь, надо слушать, что жопа шепчет, — и не приглушая больше голоса, гаркнул на пытающихся отдышаться Серегиных семейников: — А ну, мужики, стволы хватаем и ходу! Ща этот балок ебнет! Быстро, быстро! Вон, за тот, серебристый! Эй, че встал! Помоги Губе! Шевели поршнями! Эй, Евтей, там стой, не подходи!
Генераторная взорвалась не сразу, а к тому моменту, когда Ахмет уже начал сомневаться в истинности нехорошего ощущения, появившегося при первом взгляде на ее оранжевые бока. Можно было не отходить, закладывавший заряды то ли был спецом, хорошо знавшим убойные места агрегатов, то ли ощущал напряг с расходниками — в алюминиевом балке генераторной ухнуло несильно. Взрыв только стряхнул с крыши снег да вытолкнул стеклопакеты. Подбежал захукавшийся Евтей:
— Слышь, там это, забор, ну, из проволоки который, они его положили, и в это, в лес там дорога…
— Положили забор и ебнули по дороге на сто двадцатый?
— Ну, я не знаю, где тут двадцатый, где сто двадцатый. Но в сторону Старогорного. Он же там где-то?
— Точно. Странно, я думал, на Ебург пойдут…
— Это че, вернутся, думаешь?
— Нет. Не вернутся. Это кто-то шибко умный, кто с ходу просек фишку. И хуй на них, нашим легче. Дальше Аргаяша все равно не уйдут. Все, Евтей, давай в строй, двигаемся!
Откуда-то издали донеслась искаженная многократными переотражениями истеричная, нескончаемая очередь, на весь магазин. Все замерли, повернувшись к звуку: как он там? Живой! Сдвоенные, три раза. Добил, порядок.
…Все, время пошло. Эти тоже слышали стрельбу, по-любому…
Маневрируя между модулями, Ахмет погнал людей напрямик к столовой. Там и решим. На самом деле, толпа долго в одном месте не задержится, особенно когда в расположении стрельба.
Трудно за короткий срок изготовить для стрельбы крупнокалиберные аппараты, даже если есть штатные станки. Если станков нет, это превращается в реальную проблему. Не рассчитывая, Ахмет все же очень надеялся на то, что на плацу перед здоровенным модулем столовой окажется хоть один хаммер. Может, даже с пулеметом на крыше. Тогда к двум своим и взятому на блоке третьему браунингу добавился бы еще один, и было бы на что пристроить стволы.
Хаммера перед столовкой не было. Ахмет мгновенно вдохнул лежащую перед ним картину будущего боя: слева огромное сборное здание столовки с выпуклыми пластиковыми горбами в световых проемах на крыше. Стены — сэндвич; считай, что картон. Перед столовкой плац, где-то пятьдесят на сто. Окружен модулями, окна и двери выходят на плац. Вон, даже видно головы набившихся в столовку америкашек.
Че у них там, партсобрание, что ли… Это вы кстати придумали. Ща вы у меня все выступать будете, перед Аллахом… Так, как сделаем. Можно так, а можно эдак. Будем как понаглее. Да, не подвел морячок, ишь ты.
Теперь только скорость. Не дать очухаться.
— Так, первые номера! Токарь, Кобзон! Ты! Эй, первый номер! Заснул, твою мать?! Давайте в трейлеры эти, как их, в модули! Окно на хуй, стол к окну, ствола проволокой к раме! Бегом, сука, бегом! Вторые! Поможете и сразу на крышу, пасти! Вон на ту и на эту, шевелись!!! Чтоб ни одна блядь мне пулеметчиков с тыла, поняли?! Сытый, ко мне! Эй, моряк! Ко мне тоже! Губа, мешок сюда и ленты разнес! Магазин отстегни и ствола этому отдай! Моряк, взял, хули смотришь! Все? Так, по моему выстрелу — все! Чтоб ни один ствол не стоял, чтоб все работали, ясно?!