– Попробую объяснить попроще. Как мы уже говорили, ложь требует от человека некоторых усилий… иногда это заметно. Мы говорим: врет, вон как глазенки-то бегают. Или – наоборот – мы говорим: вот жук какой! Врет и не краснеет, жучила! Да, верно, не краснеет, внешне спокоен. Но организм-то реагирует на ложь. И реагирует сильно – пульс у человека становится реже, вся сердечнососудистая система «затаивается», дыхание уменьшает амплитуду, понижается артериальное давление, замедляется или ускоряется речь. А полиграф все это регистрирует, и обмануть его невозможно.
– Херня все это, – буркнул Козырь.
– Желаете лично проверить? – быстро откликнулся спец. Козырь ухмыльнулся. Он – опытный и матерый вор – на раз-два лагерных кумовьев разводил. А уж эти-то волки крученые никогда и никому не верят… Что ж он – эту компьютерную жестянку не обманет?
– Так желаете проверить лично? – повторил вопрос Леонид Петрович.
– Валяй, – ответил Козырь.
– Оч-чень хорошо. Пиджачок попрошу снять… часики тоже. Всех присутствующих попрошу не мешать, не разговаривать, выключить телефоны. В принципе присутствие посторонних нежелательно, но для демонстрации…
Козырь снял пиджак и часы… давай, давай. Посмотрим, как ты сейчас обосрешься, хрен с «барьером». И Марек утрется – это он всю херню придумал. Детектор, бля, лжи!
Полиграфолог раскрыл портфель, извлек из него ноутбук, маленькую коробочку с надписью «Barrier 15/897» и ворох проводов.
– Сейчас, – сказал спец, – мы поставим простой эксперимент… с помощью полиграфа я узнаю ваше имя. Мы ведь с вами не знакомы. Вашего имени я не знаю – так?
– Так.
– Значит, познакомимся… Вы назовете мне десять мужских имен, среди которых есть и ваше. А я его «угадаю». Согласны?
– Валяй, угадывай.
Спец записал на бумажке продиктованные вором десять имен. Потом ловко опутал его датчиками.
– Вы, – сказал он, – сегодня выпивали?
– Ну и что с того?
– Это не очень хорошо для чистоты эксперимента, но…
– Я эту херовину что пьяный, что трезвый разведу, – сказал вор.
Полиграфолог улыбнулся и ответил:
– Сейчас посмотрим… Дело в том, что алкоголь, наркотики, большое количество кофе и тому подобное могут существенно влиять на достоверность исследования. Но тем более убедительным будет результат… итак, господа, мы начинаем. Я попрошу тишины. А вас (Козырю) расслабиться, по возможности ни о чем не думать. На мои вопросы отвечать только «нет». Готовы?
– Всегда готов.
– Итак… ваше имя Андрей?
– Нет.
Пауза.
– Ваше имя Петр?
– Нет.
Паузы между вопросами были длинны – секунд по десять. Все молчали, наблюдали за процедурой с интересом… Козырь думал про себя: да хрен ты чего добьешься. И вообще, будем считать, что мое имя не Владимир, а например… Роман. Роман – и все тут.
– Ваше имя Владимир?
– Нет.
– Ваше имя Роман?
Да, внутренне прокричал Владимир Дмитриевич Сорока, – да, мое имя Роман! Сдержанно он ответил: нет… Спец, оторвавшись от компьютера, бросил на него любопытный взгляд, продолжил:
– Ваше имя Григорий?
– Нет.
…Они сделали два «круга», и Леонид Петрович сказал:
– Я думаю, Владимир, достаточно.
– Ишь ты, – удивился Козырь.
– Ну вот видите… обмануть эту машину нельзя, хотя вы и пытались это сделать. Вы противодействовали мне на имя Роман. Так?
– Так, – был вынужден признать Козырь.
– Браво, доктор, браво, – сказал Марек. – Посрамили скептиков. Не пора ли перейти к реальному делу?
Иван сидел в углу кабинета. Он почти не обращал внимания на то, что происходит рядом… Глаза видели, уши слышали, мозг привычно фиксировал все происходящее. Это был результат многолетней тренировки – не более того.
Таранов не был сломлен. Он просто очень сильно устал и точно знал, что его война кончена… Он был безоружен, закован в браслеты и надежно изолирован: на окне решетка, выход блокируют бойцы. Рассчитывать на помощь извне не приходится. Боялся ли он смерти? Нет, не боялся. Все мы когда-нибудь умрем. Одни – раньше, другие – позже… чего же бояться?
Обидно было только то, что Светлана останется неотомщенной… А Лидер и тот, кто нажал на спуск по указке Лидера, уйдут от возмездия. Это несправедливо. Это чертовски несправедливо… Таранов думал о том, что он так и не спас никого из близких людей: ни Славку Мордвинова… ни Иришку, ни Лешку. И даже Светлану он не сумел уберечь.
Все свои войны он проиграл. Ему ли бояться смерти?
Он мог бы закончить все прямо сейчас – спасибо Председателю за «торпеду». Достаточно только дотянуться зубами до предплечья левой руки и сдавить зубами подсаженный под кожу серый цилиндрик… «Можешь быть спокоен, – сказал Председатель, – хватит, чтобы убить слона. Мгновенно и безболезненно». Иван покосился на левую руку… мгновенно и безболезненно…
Он запросто мог бы закончить все прямо сейчас… но что-то удерживало. Возможно, мысль о Лидере. А может быть, привычка стоять до конца. До тех пор, пока остается хотя бы один шанс… Нынче шансов не было ни одного.
– С него нужно снять куртку и посадить на стул, – сказал Леонид Петрович. Марек прищурился:
– Хм… для этого придется снять наручники…
– Вы хоть обыскали его? – спросил Гаврюшенко.
– Обыскали. Нет у него ничего, – ответил Марек. – Ладно, Иван у нас нынче смирный… верно, Иван?
Марек под столом, так, чтобы не видел питерский спец, показал Ивану его же АПС… Таранов сплюнул на пол.
– Займись им, Джек, – скомандовал Марек. Джек приблизился и осторожно снял с Ивана браслеты. У Ивана было сильное искушение воспользоваться моментом, сделать Джека живым щитом… он отлично понимал, что это нереально: Марек, не задумываясь, спишет Джека – слишком много на кону…
Наручники снова были застегнуты, Леонид Петрович подошел к Ивану.
– Э-э, – сказал Леонид Петрович, – так дело не пойдет.
– Что такое?
– Да он же пьян.
– Бросьте, док… он давно протрезвел.
– Это не серьезно, господа, – сказал Леонид Петрович. – Если вы хотите получить достоверный результат, тестирование придется отложить минимум на сутки. Дело в том, что алкоголь в больших количествах снижает активность физиологических реакций… У человека в состоянии алкогольной интоксикации возможно появление полного безразличия к своей дальнейшей судьбе, снижение уровня мотивации, направленной на избежание наказания. Не исключены ошибки при тестировании. Поэтому придется ждать, пока он придет в себя.
– Сколько же ждать? – хмуро спросил Козырь.
– Как минимум, сутки. Лучше двое. Марек рассмеялся и сказал:
– Это исключено, док. Работать будете сейчас.
– Но…
– Без «но»! Здесь и сейчас… а о «снижении уровня мотивации» не думайте. Там такой уровень, что… в общем, вперед, док.
Таранов молчал, не отвечал на вопросы, и Марек сказал:
– Ничего, сейчас мы его подбодрим… он даже запоет, не то что заговорит. Ну-ка, Джек!
– Не нужно, – вдруг сказал Таранов. – Я буду отвечать.
– Вот видите, док, соображает… А вы говорите: мотивация.
– …Я буду отвечать, – сказал Таранов. Он понял, как можно рассчитаться с Лидером! Гарантированно и надежно… пусть и с того света.
Из темноты, из мрака он дотянется до Игоря Шахова руками Козыря и Марека, руками Джека и Руслана. Эти руки, алчные и беспощадные, сожмут горло Лидера… но для этого Ивану предстояло сработать очень качественно. Очень качественно и очень достоверно – так, чтобы у спеца не возникло ни капли сомнения.
Иван ярко и образно – ярко! И образно! – представил себе Лидера и его «жигули»… И себя самого, загружающего в эти самые «жигули» мешки с героином. Он вспомнил свой гнев, когда Лидер предложил пропустить груз на запад. Он очень хорошо вспомнил свой гнев… он настраивался работать.
– На все мои вопросы, Иван, вы будете отвечать: нет, – сказал Леонид Петрович. – Вы готовы?
– Готов.
– Начали… итак, вам достоверно известно, где находится в настоящее время партия товара или его часть?
– Нет, – ответил Иван, напрягая мышцы бедра.
– Разыскиваемая партия товара сожжена?
– Нет, – и – картинка перед глазами: мешки с героином в салоне и багажнике серой «шестерки»… И – ненависть, ненависть к Лидеру!
– Продана?
– Нет.
– Передана сотрудникам?
– Нет, – и снова напряжение мышцы бедра… И – яркая картинка.
Они проехали три круга, и Леонид Петрович сказал:
– Спасибо, давайте сделаем перерывчик. Спец встал, подошел к Мареку и негромко произнес:
– Мне нужно с вами поговорить… тет-а-тет. Вдвоем они отошли в дальний угол. Козырь и генерал проводили их внимательным взглядом.
– Слушаю вас, док…
– Он активно пытается скрыть истину. Делает это весьма примитивно, и я легко могу его расколоть.
– А какие вопросы его больше всего тревожат?
– Он активно противодействует на два вопроса: известно ли ему местонахождение товара? И не передал ли он товар сообщникам?
– Отлично, док, – улыбнулся Марек. – Просто отлично. Все так, как я и предполагал… Значит, вы говорите, что можете его расколоть?
– Попытаюсь. Почти наверняка смогу.
– Действуйте, док.
Леонид Петрович вернулся к столу, сел напротив Таранова:
– Вы знаете, Иван, что история полиграфа насчитывает уже сотню лет?
Таранов пожал плечами.
– И тем не менее это так… сотню лет. И все это время люди изобретали способы противодействовать полиграфу… такие способы есть. Первые полиграфы были примитивны – они снимали всего три характеристики. И их, случалось, обманывали. Вы спросите: как? Я вам отвечу: точно так же, как вы сейчас пытались обмануть «Барьер».
– Я? – удивился Иван.
– Вы, Иван, вы… Дело-то ведь в том, что детектор лжи не определяет ложь как таковую. Читать мысли он не умеет. Он только регистрирует реакции организма на тот или иной вопрос. Если вопрос не содержит опасности для человека, то и реакция слабенькая… но если вопрос значимый для человека и вызывает смущение, страх, гнев, то реакции, естественно, сильнее. Хитрый человек пытается исказить свои реакции. Ну, например, он сильно напрягает какую-то мышцу. Как правило, это мышцы бедра, анального сфинктера или, скажем, большого пальца ноги… Другие шибко умные пытаются причинить себе боль. Например, прикусить незаметно внутреннюю сторону щеки… вы мышцы ног напрягали?