— И чё, все?! Так коротко? А ты слово в слово перевел? — вклинился в разговор Ванек.
— Почти, — уклончиво ответил я. — Вали с эфира! — вновь потребовал я. — И возвращайся к точке сбора!
— Яволь, мой генерал!
Я посмотрел по сторонам. Чёрные клубы жирного дыма поднимаются высоко в небо, десятки, если не сотни зданий объяты огнем, которое стремительно разрастается вглубь жилых кварталов. В огне постоянно что-то взрывается и грохочет. Позади методично, как хронометр, отсчитывающий секунды, бьет пара минометов. Мины перелетают через нас и падая на вершине холма, там, где располагался форт взметают вверх султаны земли вперемешку с огнем и дымом. Справа, Миха азартно стреляет короткими очередями по мельтешащим в дыму человеческим фигурам, слева Анзор и Саша, укрывшись за бетонными блоками, перестреливаются с кем-то на той стороне рыночной площади. Гарик помогает какой-то старухе с детьми покинуть простреливаемое пространство, прикрывая их своим щуплым, подростковым телом. Огонь, подобно лаве вытекшей из жерла вулкана растекается по округе поглощая все новые постройки на своем пути.
И над всем этим ужасом развивается флаг королевства Нидерландов и веселым голосов орет Верка Сердючка, про то, что все будет хорошо:
Всё будет хорошо!
Всё будет хорошо, я это знаю, знаю!
Хорошо! Всё будет хорошо!
Ой чувствую я, девки, загуляю до субботы точно…
Слабоумие и отвага! День будет долгим и тяжелым…
— Гарик, Анзор остаетесь здесь, держите улицу. Керчь, Санек, серб Михаил в машину, надо очистить пару кварталов, — приказал я.
Достал из разгрузки ракетницу и выпустил в небо несколько красных ракет. Это был сигнал для греков, которые управляли захваченным прогулочным теплоходом толстяка Барака и группы Хохла. Теплоход должен был сняться со своей стоянки и уйти вдоль берега на запад. А танки под командованием Петровича сейчас начнут утюжить порт и стоящие там военные корабли. Возможно, теплоходу удаться в этой суматохе уйти незамеченным и спасти людей, находящихся на его борту.
Глава 10
Мы с Ваньком сидели в засаде. На другой стороне дороги сразу начинается подъем в гору. Улицы с относительно новыми многоэтажными домами карабкаются вверх, деревьев там почти нет, потому и не очень уютно в этих дворах. Дома характерно турецкие, с дровяными печками на каждом балконе для выпечки хлебных изделий, и это не самоделки, их строят централизованно, во время возведения зданий. Турки очень любят свежеиспеченный хлеб, по факту они едят только свежую выпечку. Найти в турецких магазинах вчерашний хлеб также трудно как увидеть на улице Грозного мужчину в шортах с рюмкой водки.
Самые новые дома строят из современных материалов, используя в большом количестве стекло и нержавеющую сталь, высотой они не выше 3–5 этажей, а стройплощадки для них заранее выравнивают, выгрызая экскаваторами, наверняка ещё и взрывчатку использовали, часть скалы. Эту технологию увеличения горизонтальных площадей под строительство я видел и в других странах, но мне кажется, что она уж слишком трудозатратная и не всегда целесообразна, к тому же получается так, что окна задней части дома всегда выходят на вертикальную скалистую стену и вид из них, мягко говоря, не радует глаз. Хотя, в подобных квартирах, наверное, радуется не глаз, а кошелек владельца. Тем более, что цена квадратных метров здесь гораздо дешевле чем у нас в России на черноморских курортах… была!
Все это осталось в далеком прошлом. И цены на квартиры, и поездки в Турцию по несколько раз в год по горячим путевкам. Все в прошлом! Нормальная, безопасная, сытая жизнь — все в прошлом!
Снаружи, за бетонными стенами полуразрушенного трехэтажного дома разухабистые песни Верки Сердючки наконец смолкли. Последний трек «чита-дрита» прозвучал восемь раз подряд. Про себя я загадал, если он повториться десять раз подряд, то я психану и пристрелю керчанина. Ведь именно он компоновал и создавал музыкальный трек-лист. Но, где-то там наверху, решили, что Ваньку еще рано к ним и после восьмого повтора Сердючка заткнулась.
— Наконец, — обессиленно простонал сидящий в соседней комнате Ванек.
— Что ж ты эту композицию закачал так много раз? — спросил я.
— Еще раз повторяю, не закачивал я её столько раз, наверное, просто кассету зажевало, вот и повторяло.
— Ага, точно, кассету зажевало, — раздраженно хмыкнул я. — В цифровом носителе — кассету зажевало.
— Да, между прочим, у моего крестного как-то новая магнитола глючила и какие-то треки тоже по много раз повторяла. Так что в жизни всякое бывает.
— Ну, если у твоего крестного подобное было, тогда ладно, — обреченно вздохнул я.
У Ванька Тихого, по прозвищу Болтун и Керчь, было две страсти, хоть я бы их скорее всего назвала бы — это два пунктика-тараканища в голове. Первая — это рассказы про самый лучший город на Земле — город-герой Керчь, причем Ванек именно так чаще всего и начинал свои рассказы: город-герой Керчь. Вторая — это рассказы про самого замечательного и авторитетного жителя самого замечательного города на Земле — своего крестного. Чем же был замечателен этот самый крестный? Отвечу: всем!!!! Второго такого человека, как собственного говоря, и города на планете Земля просто не было. Крестный Ванька был самым умным, самым сообразительным, самым авторитетным, он знал всех и вся, он бухал и знался с политиками, знаменитыми певцами, спортсменами и так далее. Вы, наверное, хотите знать кем же был крестный Болтуна? Возможно, вы предположите, что крестный был мэром Керчи? Или он был знаменитым деятелем культуры? А, может он был знаменитым спортсменом? Нет, и еще раз нет! На все мои предположения, Иван лишь презрительно кривил губы и утверждал, что, кто все эти мэры, спортсмены и деятели культуры, и кто его крестный! Они даже рядом с ним не стояли по степени важности и авторитетности! Крестный Ивана Тихого — был потомственным таксистом! Вот так!
На смену Верки Сердючки неожиданно запел дуэт Моисеева и Трубача свой хит «Голубая луна».
— Керчь, а эта хитяра откуда? Или ты решил турков запугать дуэтом двух заднеприводных?
— Бро, да откуда я знаю? Еще раз тебе повторяю: я только первые двадцать треков прослушивал, остальные накидал, что было под рукой, лишь бы русские исполнители были.
— Понятно, — хмыкнул я. — Ладно, готовь заряды.
Мы с керчанином разместились на третьем этаже частично обрушенного, заброшенного жилого дома. Позади нас, метрах в трехстах была та самая рыночная площадь, где стоял минарет с голландским флагом на вершине и кричали из динамиков русские песни. После того как Иван сбил вертолет, обматерил в эфире турецких вояк и вызвал их на «стрелку», я понял, что тот склеенный на коленке Винтом план пошёл псу под хвост. Изначально моя группа должна была устроить массовый поджег, который блокирует две из трех улиц и держать под контролем третью улицу. Причем, по возможности делать это мы должны были как можно тише, то есть не орать в эфире, что все турки гондоны, а их «отец нации» Ататюрк — вшивый козел, не сбивать вертолеты и не «забивать стрелку» всей турецкой нации. Но получилось, так, как получилось. Турков обхаяли, разозлили, стрелу им забили!
Слабоумие и отвага в чистом, концентрированном виде!
Помогая керчанину снаряжать выстрелы к РПГ, я продолжал наблюдать за обстановкой снаружи. Минометы продолжали выпускать мины в сторону форта. Несколько снарядов попали во что-то горючее и взрывоопасное. На территории форта что-то сильно горело и периодически взрывалось. Это было очень хорошо. Мислав — молодчага, видно, что за плечами у здоровяка есть определённый опыт управления минометами.
Танки под командованием Хохла тоже отличились. Правда, на данный момент, а именно спустя пятнадцать минут после начала стрельбы, слышалось рявканье только одной танковой пушки. Но те первые выстрелы, которые оказались для турок, тусующихся в порту, громом среди ясного неба, они произвели просто оглушительный эффект. Ну, еще бы, представьте сидите на раскладном стульчике, слушаете, как в микрофон пафосно орет патриотические кричалки бородатый мужик в армейском френче, по соседству сидят такие же богатые и представительные беи, как вы, на небе светит солнышко, погода теплая, вам хорошо и сыто, и тут вдруг — ба-бах!!!.. и капитанскую рубку красавца эсминца неожиданно влетает сто двадцатимиллиметровый снаряд! А потом две танковые пушки начинают шмалять по кораблям, стоящим в порте со скоростью перезарядки орудия.
Немецкий танк «Леопард 2» оснащен мощной 120-мм гладкоствольной пушкой Rh-120 фирмы Rheinmetall. Короткий ствол орудия упрощает стабилизацию при движении танка и облегчает его балансировку. Система управления огнём перерабатывает большое количество данных для стрельбы в различных вариантах. Для прицеливания и поражения цели наводчику надо только выбрать мишень и поставить на неё маркер. Обнаружить замаскированные цели помогает специальный датчик, реагирующий на их тепловое излучение. В прицел совмещены лазерный и стереоскопический дальномеры. Комбинация двух дальномеров, использующих различные принципы для определения расстояния до цели, позволяет повысить достоверность и точность измерения. Короче, все как в компьютерной игре: навел, прицелился, клацнул кнопкой, фиксируя цель, нажал на спуск и снаряд понесся к цели!
В акватории порта, там, где на якорной стоянке стоял сухогруз и сторожевое катер полыхал огромный пожар, казалось, что посреди морской водной глади разверзлось жерло вулкана Везувий. Сухогруз превратился в огромный факел, пламя поднималось на десятки метров вверх, густой, жирный столб черного, чадящего дыма низко стелился над водой.
Капитанская рубка эсминца тоже полыхала, пожар там был поменьше, но тоже смотрелось эпично: языки пламени вырывались с разных сторон, захватывая все больше и больше жизненного пространства. Несколько снарядов Хохол положил в корпус военного корабля ниже ватерлинии. Эсминец конечно же еще не шел ко дну, даже не накренился, но народ вокруг него заметно суетился и нервничал. Все-таки эсминец — это та еще махина и парой аккуратных пробоин в борту его не потопишь.