колько минут местные опера, под руководством начальника милиции, стали выволакивать из общежития пьяных и матерящихся воспитанников и грузить их в металлический салон «дежурки». Утрамбовав семерых задержанных, аборигены впихнулись туда сами, и с трудом захлопнув дверь, поехали в отдел. Толпа постепенно стала успокаиваться, люди перестали бросаться, стремясь прорвать нашу жидкую цепочку.
— Ну и что? Довольны? Дали их вывести, а теперь их спрячут в тайге и скажут, что Симка своего мужика сама ножом пырнула, а потом, от угрызения совести, себе горло перепилила — заблажил кто-то из задних рядов, старательно прячась за спины плотно сгрудившихся людей.
— Правильно говоришь! Всегда так было! — провокатора поддержал десяток голосов. В это время из здания вышел, со своим чемоданом, эксперт криминалист, и я побежал к нему:
— Ну что, брат, что-нибудь изъяли?
Эксперт посмотрел на меня как то странно, а потом, вытянувшись по стойке смирно, начал докладывать:
— Докладываю. С места происшествия изъято на светлую дактопленку двенадцать следов отпечатков пальцев и ладоней, пригодных для идентификации, а также смывы вещества бурого цвета на коврике водителя. Исполняющий обязанности начальника ЭКО Улуского РОВД майор милиции Боргояков доклад закончил.
— Извините, товарищ майор, не хотел вам нахамить, но вы лет на двадцать пять выглядите…
— Да, ладно, проехали.
— А с руля ничего не изъяли?
— Нет, на руле оплетка, так не получилось.
— Понятно…
— А ты сержант на меня глазенками не сверкай. Мне местные разборки вообще до одного места. Я здесь в командировке, на полгода, майора дали, вот я и поехал. А так я из соседней республики. А на руле действительно оплетка из провода. Иди сам посмотри. А с такой оплетки ничего толкового снять не получается.
— Да я ничего и не подумал. Еще раз извините.
А тем временем собравшихся на площади людей кто-то старательно подогревал. Переходя в темной массе скучившихся тел, несколько голосов кричали, что надо сжечь рассадник малолетних преступников, а какие-то малолетки, которые рады любому скандалу, резво побежали куда-то, во дворы, не удивлюсь, если за бензином.
И тут, как-то, очень некстати, из здания вышли следователь прокуратуры с кожаным портфелем под мышкой. Услышав крики людей, мужчина в синем мундире важно повернулся к толпе и громко крикнул:
— Органы прокуратуры республики будут расценивать поджоги зданий как массовые беспорядке с привлечением всех причастных к уголовной ответственности!
— А то, что нас режут каждый день, это конечно, массовый порядок. Да, прокуратура?!
Юрист третьего класса или второго, хрен его знает, никогда не разбирался в их петлицах, посчитав вступать в перепалку ниже своего достоинства, шустро пошел в сторону стоящей поодаль служебной машине. Из толпы вылетел комок земли, к счастью не попавший в обтянутую синим сукном спину, и тот же глумливый голос заорал:
— Эй, куда побег, прокуратура? Разъясни народу положение закона. Да стой ты! Вон пошла прокуратура! Сейчас приедет к себе и дело закроет. А че? Нас же не жалко! Чем больше нас здесь сдохнет, тем лучше! Правда, прокурор?
Я догнал прокурорского. Услышав мой топот за спиной, тот пригнулся, ожидая удара или нового комка и заметно ускорился, так что перехватить представителя надзорного ведомства я успел только возле самой машины.
— Товарищ следователь! Товарищ следователь!
Открывая дверь следователь обернулся, но увидав, спешащего меня, не стал прятаться в салоне.
— Что тебе, сержант?
— Товарищ следователь, а можно мы здесь еще все вокруг осмотрим? — я неопределенно махнул курой, стараясь максимально расширить границы осмотра.
— Ну осмотрите, осмотрите. Только, смотрите, чтобы ваши общежитие не сожгли — дверь «волги» цвета «баклажан» с грохотом захлопнулась перед моим носом и машина прокуратуры уехала.
— Вон, видите, как наши защитники перед этими шакалами на полусогнутых пляшут — тут же прокомментировал мои действия все тот же провокатор: — Никому до нас дела тут нет. Пока сами этих ушлепков не будем мочить, ничего хорошего не будет.
Люди заводились все сильней. Я побежал в старшему сержанту Викторову, что гонял желваки на побледневшем лице.
— Леха, что делать будем?
— Ты че доеххлся? Не знаю.
— Блин, на если не можешь остановить процесс, надо его возглавить.
— Ты че несешь?
— Людей надо отвлечь.
— Ну отвлеки.
— Разрешаешь?
Наш временный начальник вперился в меня долгим и тяжелым взглядом, потом махнул рукой:
— Делай что хочешь.
Я побежал к машине гаишников:
— Мужики, СГУ работает?
— Работает. Тебе зачем? — из салона высунулся любопытный глаз.
— С народом поговорить.
— Ну поговори — из распахнутой двери высунулась рука с серой тангентой специального громкоговорящего устройства. Я принял девайс и начал на кнопочку сбоку:
— Граждане, не слушайте провокаторов. Если вы что-то сделаете со зданием общежития, завтра по всей стране разнесут, что русские сжигают заживо маленьких детей. Если хотите что-то сделать — давайте двух понятых, пойдем место жительства малолетних бандитов осматривать.
Люди замерли, потом стали переговариваться, очевидно не поняв, о чем я им говорю.
— Повторяю, хотите все по закону — выбирайте двух уважаемых понятых, пойдем место жительства подозреваемых осматривать, вдруг местные товарищи что-то важное пропустили — я сунул тангенту гаишнику и пошел к крыльцу.
— Бля, Паша, ты че творишь? Кого ты осматривать собрался? Ты кто такой? — Викторов явно пожалел, что разрешил мне обратится к народу.
— Леша, мне прокурорский разрешил все здесь осмотреть, все будет по закону, не мешай — я, оторвав руку Викторова от форменной рубашки, которой он пытался удержать меня возле себя и повернулся к людям:
— Понятых выбрали? А что ждете? Вы хотели правды? Так пошли ее искать.
— Ты что там мутишь, сержант? — заорал вновь провокатор: — Ты же под местных уже лег и ноги раздвинул…
— Вы суда пришли, потому что думаете, что местные недоноски убили людей и на их машине приехали к своему дому? — заорал я, перекрикивая крикуна: — если это так, то эти придурки не могли не притащить с собой следы преступления! Мне нужно двое понятых, которые пойдут со мной в общежитие и все осмотрят, как положено, чтобы не сказали, что мы нарушаем закон. Не тяните время! Два уважаемых человека, которых вы все знаете, ко мне!
Люди стояли, растерянно переглядываясь, переминаясь с ноги на ногу.
— Ты, голосистый, выходи, пойдем смотреть логово бандитов, давай! — я вглядывался в море голов.
— Не, мне и здесь хорошо! — такое ощущение, что говоривший пригнулся, что бы я его не заметил.
— Ну что? Все обгадились?
— Ты, сержант не лайся — людей стал расталкивать шустрый дедок, который меня, в компании со здоровыми тетками, чуть не сбил с ног: — раз молодежь такая робкая, в бой пойдут старики.
Мужчина вышел на крыльцо ко мне, повернулся к толпе:
— Вы меня все знаете, я тридцать лет на пароме машинистом отработал. Доверяете мне?
Толпа радостно доверилась деду. Тут же, сбоку шагнул кряжистый мужчина лет пятидесяти:
— Вы меня тоже все знаете. Кто не знает, то я преподаватель уроков труда в нашей школе.
— Отлично, товарищи. — я повернулся к Викторову: — И вас, товарищ старший сержант я попрошу со мной…
— Ты что? Меня только не втягивай — командиру влазить в мои мутные авантюры совсем не хотелось.
— Я тебя уже втянул, пошли, все равно, если что, спрос с меня будет — немного покривил я душой и забарабанил ногой, обутой в крепкий ботинок, по запертой металлической двери общежития.
Глава 13
Потом шевельнулась плотная штора в одном из окон первого этажа, а через несколько минут входная дверь общежития с лязгом приоткрылась, в щель выглянуло испуганное лицо женщины в очках с толстыми линзами.
— Здравствуйте, открывайте, по заданию прокуратуры будем составлять протокол осмотра помещений.
— Ту все уже осмотрели.
— Не правда, милиция была у вас всего пятнадцать минут.
— Они осмотрели все, что хотели. Я не имею права вас пустить без директора.
— А где ваш директор?
— На курсах в Столице, будет через два дня.
— То есть местная милиция могла зайти без директора, а мы не можем? Ваша фамилия как, товарищ?
— Зачем вам моя фамилия?
— Сейчас протокол составим и доставим вам в отдел милиции, а сами будем смотреть без вас. Или отойдите от двери и не препятствуйте законным действиям правоохранительных органов.
Женщина попыталась захлопнуть дверь, но моя ступня, вставленная в проем, не дала ей это сделать. Пришлось навалиться на дверь, в результате защитница двери, ростом около одного метра шестидесяти пяти сантиметров эту схватку проиграла, поскользнулась на затертом полу и упала, не удержавшись за ручку.
— Ну что же вы, так неаккуратно? — я поднял шипящую от боли сотрудницу сельхозучилища и провел ее в холл первого этажа: — Вот зачем вам все это было надо?
— Вы не имеете право сюда заходить! — голос дамы срывался на визг от обиды и злости.
— Почему?
— Вы нарушаете Конституцию, врываетесь в жилище без санкции!
— Правда? Извините, я не знал.
— Я напишу на вас заявление, за самоуправство!
— Давайте, напишем его вместе!
— Что?
— Я говорю, давайте напишем его вместе.
— Кого?
— Заявление на меня!
— Это что, шутка какая-то? — у женщины происходил слом шаблона.
— Ну почему? Сейчас напишем. Как вас зовут?
— Я вам не скажу.
— Вы здесь работаете?
— Это не ваше дело.
— Понятно. Уважаемые понятые. В вашем присутствии в помещении общежития была обнаружена женщина, которая отказывается назвать себя и место работы. Скорее всего она сюда проникла незаконно, с целью хищения государственного и личного имущества. Сейчас мы ее пристегнем наручниками к батарее, а сами пойдем осматривать помещения, вдруг, она, куда нибудь уже залезла?