— Как свояка звать?
— Сема. Савельев Семен. Владимирович.
— Слушай меня. Через пару месяцев я напишу в КГБ, что твой свояк продает оружие со складов. Его единственный шанс — за это время убежать в какую-нибудь союзную республику и там спрятаться. Это единственное, что я для вас могу сделать. Дальше выплывайте, как сможете.
— Я понял. А что сейчас будет?
— Сейчас будут разборка, допросы, угрозы. В нашей стране не любят, когда милиция в кого-либо стреляет, особенно вот в таких. Поэтому мне предстоят хреновые дни. А что эти подранки про тебя скажут — я не знаю. В любом случае, если будешь думать, что можно сказать, а что нельзя, то вывернешься. Кстати, запомни — у меня был только пистолет. Винтовка была у этих. Ты понял? Если ты меня подставишь или сболтнешь что-нибудь лишнее, я вспомню про те патроны — я кивнул в сторону берега: — Поверь, их обязательно найдут. И твои отпечатки пальцев в воде неплохо сохраняться. Так что, все от тебя зависит.
Глава 19
Тела застреленных бандитов и раненного я перетащил в тенек от кабины тягача, откуда они не смущали глаз проезжающих мимо местных жителей. Под моим и Демона внимательными взглядами, раненный никаких попыток вести себя неправильно не делал, лежал себе спокойно, тихонько постанывая, иногда ворочаясь.
Колонна правоохранителей прибыла через пару часов. Обнаружив на обочине, в тени «КАМАЗа», два мертвых тела и одного раненного, смуглые ребята, в большом количестве вывалившиеся из служебных автомобилей с синими полосками по бортам, маленько охренели.
— Кто их так? — внезапно осипшим голосом спросил начальник милиции.
— Я, товарищ майор! — бесхитростно сказал я, после чего вмиг оказался в плотных объятиях крепких степных воинов.
— Ты, сука, охуел? — узнавший меня майор хватал воздух широко открытым ртом, как карп, выброшенный на берег: — Сбежал со службы, стреляешь людей? Ты что творишь, урод? Тебя уже в розыск объявили, в Москву сообщили.
Парни, обступившие меня, по мере закипания начальственного гнева, крутили мне руки все жестче, пытаясь повалить на асфальт. Демон, посаженный мной в сторонке, чтобы не мешался под ногами, видя странные игры мужиков с хозяином, стал с низким рычанием приближаться к нам, отчего крутившие парочка из крутивших мне руки парней, схватились за оружие.
— Да вы охренели что ли? — я от боли не сдержался и пнул каблуком по взъему ноги самого старательного из продолжавших висеть на мне милиционеров, так, что он взвизгнул: — Я же передал с людьми, напала банда, я отбил нападение…
— Какая банда?
— Я ехал на этом «КАМАЗе», нам перекрыли проезд «Жигули-тройка», цвет «какао», государственный номер… Мы остановились. К машине подошли три парня, потребовали, чтобы мы из кабины вылезли, достали и стали угрожать оружием…Вон оно, в кабине, только руками не хватайте. Ну я и открыл огонь. Водитель на «Жигуленке» успел уехать, а эти трое остались.
По знаку майора ушибленный мной в ногу сотрудник до хромал до кабины и широко распахнул металлическую дверь, от чего правдивость моего рассказа стала более достоверной. Когда милиционер попытался схватить лежащую на сидении винтовку, я заорал:
— Не трогай руками, отпечатки сотрешь!
— Ладно, с этим разберемся. Сейчас доктора подъедут и начнем процессуальные действия. Только объясни, что ты здесь делал?
— А до вас Алдын-Херел разве не доехал?
— Ты его живого видел? Где и когда? Его конь мертвым привез. Давай рассказывай! — начальник местных правоохранителей от волнения схватил меня за штормовку.
— Рассказываю. Приехал к ветерану на стоянку, хотел поохотиться, а он обещал мне ружье дать. Юрта разграблена, дед на пороге в крови лежит, собака мертвая рядом, скотины нет.
— Мы это уже видели. Дальше говори!
— Я деда в юрту затащил, хотел перевязать, но там тряпка, которой он рану зажимал, уже присохла, да и аптечку мы не нашли. Он сказал, чтобы я посадил его на коня, который единственный рядом бегал, а меня попросил по следу ехать, сказал, что там в стаде овцы больших начальников, поэтому вы скоро меня догоните…
Майор гаркнул на «греющих уши» рядом подчиненных: — Что стоим? Идите делом занимайтесь!
После чего подхватил меня под руку и потащил в сторону.
— Да ты понимаешь, мы старика поздно нашли, на стоянку приехали, по следам прошли, поняли, что говно овечье уже старое, не догоним мы их, вот и не поехали. А ты видел, куда их погнали?
— Я два дня по следу на мотоцикле ехал, на второй вечер догнал. Там мужики какие-то с оружием у костра сидели, я по ним несколько раз выстрелил. Они раз десять в ответ выстрелили, а потом по темноте смылись. Дед сказал, что это монголы были. А утром я место осмотрел. Там овраг какой-то, куда они овец загнали. Я тогда выход стволами и ветками завалил и назад поехал. А потом на дорогу лось выскочил и моему мотоциклу бензобак раздавил, который я у вас, в отделе взял…
— Да хрен с ним, с мотоциклом! Ты хочешь сказать, ты знаешь, где овцы?
— Ну я там метки оставлял, надо попробовать найти…
— Бля…Подожди, сейчас соображу — майор замер на десяток секунд, потом начал орать на туземном языке, отдавая команды подчиненным.
— Ехать далеко?
— Километров сорок.
— УАЗ пройдет?
— Должен, там, в принципе, почти до самого места степь…
— Поедешь с нами!
— Э, ты куда его забираешь — мгновенно влез в разговор следователь прокуратуры: — Я его не отпускал.
— Слушай, Агар, ты его потом допросишь— опросишь. У тебя вон работы здесь сколько. Я его потом привезу. Давай, ругаться не будем.
Прокурорский зло сплюнул и отвернулся, а начальник стал подталкивать меня к автомобилю:
— Тебя как зовут, забыл?
— Павел Громов.
— Давай Павел, поехали скорее, садись в машину.
— Мне собаку надо взять и вещи.
— Давай, давай, бери скорее и поехали.
Я вытащил из кабины «КАМАЗа» свой рюкзак, свистнул Демона и полез на заднее сидение вездехода. С усмешкой взглянув на мой «сидор», к карману которого я прикрепил старый, облупившийся котелок армейского образца, найденный на месте ночного боя, с лязгающей, неровно прилегающей крышкой, аборигены потеряли интерес к моему имуществу. С собой, кроме водителя, майор взял еще одного сотрудника, и через пару минут «УАЗик», с тоскливым завыванием, стал разгоняться по шоссе.
Майор, сидевший на переднем сидении, вдруг с тревогой обернулся:
— Скажи…Павел, а местные тебя там не видели?
— Нет, я никого не видел. А что?
— Да, если они тебя там видели, то пойдут посмотреть, что ты там делал, и угонят овечек, так что мы их никогда не найдем.
— Я рано утром поехал, как расцвело. Еще никого на дороге не было.
— Ну и хорошо.
«УАЗик», под хмурым взглядом начальника, смог разогнаться до ста километров в час, руль стало сильно бить в руках водителя, машину «повело» по дороге, но скорость мы не снижали.
Увидав смутно знакомые места я крикнул, перекрикивая шум воющего, как истребитель на взлете, вездехода:
— Так, здесь давайте по тише.
— Что случилось? Проскочили? — майор, извернувшись на сиденье, уставился на меня.
— Пока, вроде, нет. Слева, на столбике будет темно-красный шнур привязан, там стоп. Там я на шоссе выехал.
Машина пошла медленнее, чтобы через пару километров остановиться у белого бетонного столбика, на котором пламенел бархатный лоскут от почетного вымпела.
— Это?
— Да, это! А сейчас через кювет надо перебраться и вон к той березе.
Советский «джип» перевалил через край дороги и медленно спустился в кювет. Пара неприятных секунд, когда казалось, что машина неминуемо ляжет на бок, но мы все-таки съехали в степь и бодро покатились в сторону одиноко торчащей невысокой и кривоватой березки. Пару раз мы ошибались с направлением, но дети степи видели вдаль очень хорошо, и в конце концов, мы добрались до знакомой мне сопки.
— Выгружаемся, приехали — я потянул вверх блестящую ручку и приоткрыл металлическую дверь. Вездеход заскрипел тормозами и встал.
— Точно здесь?
— Точно, я вон ветки ломал, чтобы не потерять, где мотоцикл прятал.
Конечно, часть овец перелезла через мое хлипкое заграждение, но к счастью майора, в основном они далеко не разбежались, а бродили тут же, возле оврага. Начальник отправил водителя с заданием заехать на видневшуюся в километре лысую сопку, чтобы с высоты попытаться связаться с Улусским отделом и вызвать помощь, переговоры вести иносказательно, чтобы на шум не приехали правоохранители райотдела, на земле которого мы находились, что, как я понял, было чревато финансовыми потерями. Пока «водила», через колыхающуюся на высоте метра полтора на крышей машины, антенну, пытался связаться с «большой землей», второй милиционер с азартно лающим, в восторге от новой игры, Демоном, сгоняли в кучу разбежавшуюся скотину, мы с майором, с блаженными улыбками, сидели на краю оврага, греясь на солнышке.
— Я на тебя представление напишу, на медаль. За задержание вооруженных преступников. — майор расплылся в широкой улыбке, кивнув головой в сторону овец, безуспешно пытавшихся сбежать от разгоряченного игрой кобеля: — И прокурору скажу, чтобы тебя не сильно доставали. Потом вам барана большого привезу, с парнями шашлыка поедите. Двух не дам, сам понимаешь, тут не только мои…А, ладно, двух дам, ешьте на здоровье. Большое дело ты сделал.
Через полчаса раздался звук «УАЗовского» движка, после чего из кустов появился водитель. Их разговора с майором я не понял, но по довольным выражениям лиц милиционеров, я понял, что помощь идет. Помощь пришла через пару часов. «УАЗик» уехал к шоссе, откуда вернулся в сопровождении грузового «ГАЗ-52», в деревянном кузове которого судорожно хватались за борта на кочках с десяток молодых парней и истерично гавкало несколько собак.
Парни с собаками выгрузились. Погонщики пошли получать инструктаж от майора, а собаки, дружно и яростно, обгавкали Демона, которого я, чтобы не было драки, запер в «УАЗе», под неодобрительным взглядом водителя. Когда улеглась суета, завал разобрали и пара пастухов стала пинками выгонять глупых овец из объеденного и загаженного оврага. Овцам не дали застрять в кустах и разбежаться по зарослям, а с трудом, но все-таки выгнали на равнину, после чего, неторопливо погнали в сторону Улуса. За цепочкой людей и собаками, заставляющих овец двигаться в нужном направлении, неторопливо пылил грузовой «газон». Убедившись, что стадо, медленно, но без эксцессов, двигаться в нужную сторону, майор удовлетворенно потянулся и полез в машину: