Утром Олесь отозвал меня в сторону, к загону, где топтались в ожидании корма две молодые псевдоплоти. На вертикальные зрачки темного то и дело набегала мигательная перепонка. Он рассказал мне о том, что оранжевый бэтээр вчера утром проехал через их поселок, но остановился в двух километрах дальше по дороге. Какие-то проблемы с двигателем. А сегодня утром Олесь, выгоняя на выпас своих припять-кабанчиков, обратил внимание, что бронетранспортер до сих пор не сдвинулся с места.
Мы наполнили бурдюки и фляги очень вкусной, прохладной водой. Темные научились очищать воду от примесей и радиации. Не спрашивайте меня, как они это делают, я ничего не понял из объяснений Олеся. Главное, мы не умрем от жажды в ближайшие пару дней.
Я сердечно поблагодарил хозяина за теплую встречу и гостеприимство. Вытребовав у Свана денег, сунул в карман темному пачку сотенных купюр. Многодетному папаше не помешает пара-тройка тысяч евро, а нам эти деньги уже не сделают погоды. Он не хотел брать, но я настоял, я очень просил его купить что-нибудь жене и детишкам.
— Зачем ты это делаешь, Олесь?
— Що самэ?
— Зачем ты помогаешь нам? — Я действительно не мог понять.
Только мы переступили порог дома, я сразу почувствовал, что здесь рады гостям, если те разговаривают тихо и не пытаются отобрать еду силой. Не верь я темным, мы бы не остались у них на ночь.
— Навищо?… Як навищо? Як що мы одын одному нэ будэмо допомогаты, то воны… — Олесь кивнул в сторону Свана и Эмира. — Воны ж нас зныщать. Нам трэба пидтрымуваты свойих, що б нэ сталося!
Точно. Нам надо держаться своих. И помогать друг другу. Наталка махнула мне на прощание рукой. Меж ее пальцев натянулись перепонки, а коса за ее спиной была сплетена из тонких длинных отростков, похожих на змей. Я отправился в путь, немного ошарашенный тем, что темный принял меня за своего…
Будем надеяться, что воз и ныне там.
И воз, то есть оранжевый бэтээр, оказался точно в том месте, где указал Олесь. Вот только он был пуст. Видать, поломка оказалась такой серьезной, что исправить ее в полевых условиях не представлялось возможным. Судя по следам, команда из десяти человек в армейских ботинках отправилась дальше пешком.
Сван хмурился, рассматривая дорогу впереди в прицел СВД. Эмир хмуро пялился под ноги, а я полностью доверился своему чутью, издалека замечая то, что в принципе невозможно было заметить без ПДА.
По моим подсчетам, Ворон уже должен был добраться до Припяти.
Скоро и мы там будем.
Глава 24НА ПЯТОЙ ПЛАНЕТЕ ОТ СОЛНЦА
Солнце клонилось к горизонту, когда мы вышли к окраине города. Нас приветствовал бетонный постамент с надписью «Припять», а чуть ниже — «1970». Бросились в глаза крупные буквы на крыше дома: «Миру — мир». Это уж точно, мы не грозим другим народам. Мы бьем себя сами, чтобы прочие боялись.
— Край?
Я изучал следы.
— Здесь прошли. Недавно. Минут пять назад, а то и три.
Майор внимательно посмотрел на отпечатки подошв:
— А откуда такая точность? Ты по глубине следов узнал? Или еще как?
— Ага, по глубине. И по размеру. Если сорок пятый растоптанный, то опоздали, если тридцать девятый, то все путем.
Сван недоверчиво покачал головой. Ну и пусть. У меня не было ни малейшего желания объяснять этому жлобу, что я нашел тлеющий окурок тонкой дамской сигаретки. А значит, курильщица прошла здесь вовсе не вчера и даже не пару часов назад.
— Вперед. Шуметь не надо. — Майор все-таки поверил мне.
Пять минут или того меньше разделяет нас и караванщиков. Предельная осторожность не помешает. В любой момент мы должны быть готовы вступить в бой и победить. Именно так. Зачем ввязываться в драку, если не надеешься наступить на грудь врага?…
— Привет, командир. Как дела, парни? — Ворон появился внезапно, он вышел из подъезда дома, мимо которого мы проходили.
Меня чуть кондрашка не хватил. Мои спутники, похоже, испытали те же чувства. Понадобилось несколько секунд, чтобы мы смогли отвести стволы от фигуры сталкера в темном проеме высотки.
— А ты чего здесь?… — только и выдавил из себя я, сообразив, что срочно надо разрядить обстановку, пока мои коллеги не разрядили магазины. Не хватало еще спугнуть караванщиков.
— А где мне быть? — удивился сталкер.
И то верно. О месте встречи мы не условились. Значит, Ворон имеет полное право быть где угодно.
— Что с бэтээром случилось? — спросил сталкер, выйдя из тени подъезда.
Представляю себе разочарование Ворона, когда он увидел, что команда транспортера топает пешком, а вовсе не въезжает в город на броне. Ведь сталкер тащил на собственном горбу три противотанковые мины, а это без малого двадцать шесть килограммов стали и взрывчатки. Конечно, впору разозлиться. А пехота по ТМ-46 пройдет и даже не почувствует. Чтобы мина сработала, надо надавить на нее ста двадцатью килограммами.
Но к чести Ворона, в Припять он явился не только с минами. Он подстраховался, установив на тээмках дополнительные детонаторы, подрываемые сигналом с пульта, очень похожего на тот, которым стращал нас майор. Всего три мины просто не могли перекрыть дорогу, а пропустить караван, доверившись случаю, Ворон не хотел и не мог. И вот теперь, когда наши враги лишились бэтээра, он готов был использовать мины против пехоты.
А еще сталкер где-то умудрился переодеться в пятнистый противорадиационный костюм с капюшоном. Голову прикрывала каска. На боку болтался подсумок с противогазом. На шее висели ленты, укомплектованные патронами для СРМС, каждый третий патрон был помечен красным — трассирующий, для корректировки стрельбы. Сам пулемет висел на ремне через плечо. А ведь СРМС весит почти одиннадцать килограммов. Все-таки Ворон — сильный мужик.
Интересно, это добро снято с покойника? Или Ворон наведался в личный схрон и достал заначку на черный день? Впрочем, без разницы. Главное, он с нами: сталкер явно не настроен палить в своих боевых товарищей. И все-таки я не доверял ему. Нельзя поворачиваться спиной к безумцу.
— Ну и дура… — проворчал Сван, намекая на массивность пулемета.
— Нормально. С двухсот шагов очередь в голову укладываю, проверено.
— Сколько их? — решил уточнить я.
— Пятнадцать человек. Пять паучников, двое бродяг, остальные — военсталы. Бродяги вперед ушли, на разведку. А паучники с вояками прям посреди улицы спор затеяли, вот здесь, где вы стоите. Нервничали, разговаривали громко, руками размахивали. Так и хотелось жахнуть по ним, чтобы мало не показалось.
Я мысленно выругался. Я-то насчитал десять караванщиков. М-да, следопыт из меня как из пипетки клизма, только по окуркам определяться и умею…
Десять профи против четверых карателей, истощенных прогулкой по Зоне, — вариант не из лучших, радоваться нечему. Если б мы могли незаметно обогнать караванщиков, которые уже показались в поле зрения, и устроить засаду по всем правилам партизанской войны! уж я в эти засады попадал не единожды… Занять бы позиции в домах по обе стороны улицы, подпустить паучников с охраной поближе да расстрелять к чертовой бабушке в упор и без сожаления. То есть зачистить на фиг. Каратели мы, в конце концов, или куда?!
Но — увы. Мы бежали вслед за караванщиками, мы двигались предельно скрытно, чтобы подобраться к нашим жертвам вплотную. Вот только к жертвам ли? Еще раз повторю: пятнадцать человек против четырех. Из этих пятнадцати двое, по всему, проводники-сталкеры, восемь — военсталы. А уж эти вояки и вооружены хорошо, и натасканы убивать людей и мутантов.
Один из паучников внезапно обернулся. Почуял опасность? Я резко нырнул за куст шиповника, выросший прямо посреди раздолбанной дороги. Похоже, здесь недавно проехали на танке, асфальт изломан в крошево. И кому понадобилось раскатывать по Припяти на Т-90?
Колючий, зараза. Не танк — куст. За ним уже пристроился Ворон. В своем пятнистом противорадиационном костюме сталкер даже посреди голой улицы сошел бы за небольшое дерево. Эмир и Сван тоже не выдали себя.
Паучник не поднял тревогу. Его отвлекло что-то другое, что-то более серьезное, чем подозрительное движение сзади.
Из переулка показались двое. Ага, это и есть проводники каравана. Я мысленно выругался. Это же Турок и Орфей? Они — лучшие следопыты Зоны, самые изощренные убийцы и удачливые наемники. Это не парочка грязных бродяг топает впереди, это сама Смерть вышла к нам из переулка. И я уже спешу на свидание к этой даме, робея, как подросток.
Турок — настоящий хохол, рожа у него типично полтавская. Говорят, прозвище свое он получил из-за присказки «турок — не казак», которую частенько употреблял не к месту.
Орфея же прозвали так, потому что он наполовину грек. На вторую половину он чечен, но чеченов в Зоне и так хватает, им обычно дают два прозвища на всех — Шамиль или Рамзан. А чтобы не путаться, добавляют номера — Шамиль Третий, Рамзан Седьмой, Шамиль Второй… А вот грек на всю Зону один, и эту особенность сталкера отметили с охоткой.
Угу, сладкоголосый Орфей. Тот, кто назвал его так впервые, был шутником. Голос у Орфея вовсе не оперный. Бывший инструктор-рукопашник французского Иностранного легиона, он имел привычку разговаривать очень неторопливо, даже вяло. И я никогда не слышал, чтобы Орфей пел. Зато стрелял он отлично и ножом орудовал без равных.
Турок в этом плане мало отличался от напарника. Разве что он разбирался в электронике — закончил университет с отличием и даже учился в аспирантуре. Какая нелегкая занесла Турка в Зону, никто не знал, да он и не жаловался. Здесь он чувствовал себя как форель в горном ручье.
Подумав чуток, я решил, что моим коллегам не стоит рассказывать о грядущих проблемах. Меньше знают — лучше воюют.
Что ж, дорогие мои Турок, Орфей и их товарищи, вас ждет приятный сюрприз, если Ворон не соврал.
— Слышь, Ворон, а как ты вычислил, что они здесь пройдут? — едва слышно прошептал я.
— А эти двое вчера вечером здесь уже побывали. Разведчики типа вынюхивали что-то. Мне они сразу не понравились, но я решил не устраивать шума. Мало ли кто такие…