ебе маленький вопросик. В тот день, когда Макарьева чуть током не убило, кто составлял расписание наших групп для проверки? Как получилось, что Макарьев оказался внизу, около электрощита, а не в составе группы, которая работала на стенде со стыковочным узлом «Союза»?
- Обычно состав групп определяю я сам, - с готовностью пояснил Доцинов. - Но в тот раз получилось иначе...
Контрразведчик выслушал ответ, поблагодарил подполковника и положил трубку. Тяжело опустился на стул и долго смотрел, как секундная стрелка рывками прыгает по делениям на циферблате.
Просил поставить группу с Макарьевым около электрощита и держал спички во время шутливой жеребьевки в кабинете Лопатина один и тот же человек.
Контрразведчик взял со стола чистый лист бумаги и карандаш. Нарисовал несколько кружков, вписал в них фамилии и стал соединять стрелками. Все стрелки - так или иначе, раньше или позже - упирались в кружок с одной и той же фамилией.
Контрразведчик еще раз прошелся внимательным взглядом по схеме на листе бумаги, критически оценивая все прорисовавшиеся связи и свои логические выводы. И принял решение.
Его рука снова потянулась к телефонному аппарату, но телефон, словно угадав его мысли, зазвонил сам. Контрразведчик снял трубку:
- Я слушаю.
- Вадим Алексеевич, - в голосе капитана Чекмаева звучала тревога. - У меня срочные новости по Макарьеву...
41.
6 сентября 1988 года.
Космодром Байконур, вторая площадка.
Комнаты отделения систем жизнеобеспечения.
На пороге комнаты с пистолетом в руках стоял Евгений Шестюк. Дуло пистолета было направлено в сторону Макарьева.
- Да, к сожалению, все, что ты сейчас рассказал -это правда, - Шестюк криво ухмыльнулся и шагнул в комнату. - Хотя есть и кое-какие неточности.
- Можешь познакомиться, Виталя, - Макарьев снова повернулся к замершему на стуле с открытым от удивления ртом Кузину и кивнул в сторону Шестюка. -Это и есть тот самый шпион и убийца. Евгений Николаевич Шестюк. Как говорится, во всей своей красе.
- Ну, мужики, вы даете! - Кузин перевел взгляд с Макарьева на Шестюка, округлил глаза и захохотал:
- Так это вы на пару меня разыграть решили, да?
Он оперся рукой о столешницу и приподнялся на стуле, собираясь встать.
- Сидеть! - сквозь зубы зло процедил Шестюк и угрожающе повел пистолетом в сторону инженера. -Шевельнешься - пристрелю!
- Женька, ты с ума сошел? - рыжие тонкие брови Кузина возмущенно изогнулись дугами. - Перестань в меня тыкать этой дурой! А если она и вправду выстрелит?
- Сиди тихо, придурок! - Шестюк хищно оскалился. На его коротком, похожем на бульдожий, носу блеснули мелкие капельки пота.
- Сядь на место, Виталя, - Макарьев постарался, чтобы его голос прозвучал как можно более спокойно и убедительно. - Наш общий знакомый, к сожалению, не шутит.
- Ничего не понимаю... - пролепетал Кузин, не сводя глаз с направленного на него пистолета, и снова медленно опустился на стул.
- Вот так-то лучше, - на побелевшем от напряжения лице Шестюка снова мелькнула кривая ухмылка. Он перевел взгляд на Макарьева:
- А тебе, лейтенант, сейчас придется ответить на несколько моих вопросов. И очень подробно ответить.
- С удовольствием, - лицо Антона оставалось непроницаемым и внешне совершенно спокойным. - В свою очередь у меня тоже будут к тебе кое-какие вопросы.
- А ты наглец, - проворчал Шестюк. Взгляд его круглых, как у совы, глаз оценивающе скользнул по Макарьеву. - Мне нравится, как ты держишься. В отличие от нашего друга Виталика, который едва не наложил в штаны.
- Просто для Виталия твое появление здесь -полная неожиданность, усмехнувшись, пояснил Макарьев. - А я знал, что ты придешь.
- Знал? - Шестюк насторожился. - И откуда же ты это знал?
- Разве после рассказанной мной истории на сегодняшних «посиделках» у тебя не возникло острого желания встретиться со мной где-нибудь в очень укромном уголочке и при минимуме свидетелей? - Антон рассмеялся. - На этом твоем желании, Женя, и строились все мои расчеты. Как видишь, я не ошибся. К тому же, я просто слышал, как ты вошел во входную дверь.
Он пару раз стукнул каблуком сапога по металлической плите под ногами. Металл отозвался легким дребезжанием.
- Слышишь? Если кто-то появляется около порога, здесь раздается примерно такой же звук. Так что плитки в нашей комнате работают почти как сигнализация. Жаль, конечно, что ты об этом не знал, правда?
- Вот, значит, как... - изрек Шестюк и на его лице появилось выражение почти детской обиды. - Ты с самого начала знал, что я стою в прихожей и слушаю...
- Конечно, - губы Антона сложились в озорную улыбку. - И говорил я сейчас больше для тебя, чем для Виталика.
- Сигнальчик, значит, придумал, - Шестюк зло зыркнул на Макарьева и недобро ухмыльнулся. - А ты ловкач, лейтенант!
- Мне есть с кого брать пример. Ты тоже парень не промах...
- Да, головка у тебя работает! А знаешь, вдвойне приятно побеждать умного соперника!
Агент пригладил левой рукой торчащие ежиком волосы на голове. Словно сам себя погладил.
- Умного всегда одолеть приятно, - согласился Макарьев и заинтересованно спросил:
- Кстати, это у тебя в руках случайно не мой пистолет?
- Твой, - подтвердил Шестюк и весело хохотнул. -Вот говоришь, что ждал меня, а оружие оставляешь в соседней комнате. Не хорошо... Пришлось позаимствовать. Временно, конечно.
- Что ж, и на старуху бывает проруха, - пожал плечами Макарьев. - Ладно, давай перейдем ближе к делу. Ты вот сказал, что в моей версии на твой счет есть какие-то неточности. Интересно, какие?
- Нет, ну ты мне определенно нравишься! - Шестюк снова захохотал. - Это же надо! Стоит под дулом пистолета и задает вопросы!
- Спрос, как известно, не бьет в нос, - без тени волнения парировал лейтенант. - А умеренное любопытство никогда не было пороком.
- Умеренное, говоришь? А впрочем, ты прав. Любопытство твое очень умеренное. И во времени, и в пространстве. Ты, надеюсь, понимаешь, что отсюда живым уже не выйдешь? Еще пять - от силы десять минут и тю-тю, Макарьев... Конец!
- Ну, вопрос продолжительности моего существования мы еще с тобой, надеюсь, обсудим. А теперь все-таки вернемся к вопросу о неточностях.
- Гм... Ну, да черт с тобой! Мне сказать не жалко. Ты же скоро будешь очень надежным хранилищем для любых секретов. Прямо, как могила, - Шестюк довольно оскалился, задумался на секунду и произнес:
- Знаешь, иногда очень хочется, чтобы мои действия кто-то оценил со стороны. Согласись, очень приятно, когда тебя считают профессионалом. Особенно, если это говорит поверженный тобой противник.
- Да, в известной степени, это способствует самоутверждению. Хотя бы в собственных глазах, -Макарьев холодно улыбнулся.
- Иногда и этого достаточно. Ты правильно угадал, что я для звонка на КПП использовал Ушакова. Уговорил его, дурака, подшутить над тобой. Он, правда, потом порывался еще раз тебе позвонить. Чтобы извиниться и сказать, что пошутил. Но телефон, как ты уже, наверное, догадался, именно в этот момент вдруг перестал работать. А перезвонить с другого аппарата он, бедняга, не успел. Потому что внезапно заболел и умер, - Шестюк снова осклабился. - Пацан он был зеленый, твой Ушаков. Простой и доверчивый... А когда его трупик остывал в цистерне с жидким азотом, я с Виталиком и Белановым уже доблестно трудился на «Прогрессе». Правда, Виталя?
- Правда, - буркнул в ответ Кузин. Он сидел на стуле бледный и поникший. - Трудился.
- Чудесное получилось алиби! Красиво было придумано, Макарьев, верно? - агент самодовольно ощерил желтоватые прокуренные зубы. - Вывести тебя на диверсантов и одновременно обеспечить себе самое настоящее алиби. Железное алиби.
- Задумано действительно хорошо, - подтвердил Антон.
Лейтенант замолчал, нервно покусывая губы и пристально рассматривая лицо человека, которого совсем недавно считал если не другом, то, по крайней мере, близким товарищем. Он всегда думал, что хорошо знает Женю Шестюка - крепкого, надежного парня, умеющего постоять за себя, всегда уверенного в своих словах и действиях. Но сейчас тот Женька, с которым они плечом к плечу работали на «Союзах» и «Прогрессах», куда-то вдруг подевался. Напротив Макарьева с пистолетом в руке стоял маленький и злобный человечек, похожий на хорька с приплюснутым и вздернутым носиком, с кривой нечеловеческой гримаской на устах, обнажавшей его мелкие и острые с желтизной зубки. Зверек скалился и торжествовал, злобно посверкивая из-под бровей недобрыми темными глазками. Он уже был абсолютно уверен в своей победе. Антон гневно сжал кулаки и спросил:
- А смерть Бехтерева? Она зачем тебе понадобилась?
- Бехтерева я достал под утро. Предложил ему выпить по сто грамм хорошего армянского коньячку - для бодрости, после беспокойной и бессонной ночи. А в стаканчик кое-что незаметно подсыпал... - тонкие и почти бесцветные губы Шестюка расплылись в довольной ухмылке. Агент нервно смахнул тыльной стороной ладони пот с лоснящегося лба. - Я уже точно знал, что после перестрелки с диверсантами ты остался в живых. Сам понимаешь, говорящий майор Бехтерев в такой ситуации мне был совсем ни к чему. Чтобы он через час или два на вопросы контрразведки ответил, что не звонил тебе? Меня это никак не устраивало. Ну, и пришлось попросить майора помолчать. Да ты не расстраивайся, Макарьев. Он хорошо умер, быстро.
- Получается, что ты закрылся со всех сторон, -бесстрастным голосом констатировал Антон. Он едва сдерживал свою ненависть к стоявшему напротив и скалившему зубы в довольной ухмылке человеку. - Даже и не подступишься. Признайся честно, наверное, уже решил, что оставил всех нас с носом? Ну, а тут вдруг такая неожиданность: я вылез со своим рассказиком на «посиделках». Вот ты и заволновался. Так ведь?
- А ты бы на моем месте не заволновался? - глаза Шестюка снова недобро блеснули. - А вообще, конечно, ты молодец. Трупик Ушакова нашел вполне профессионально.