– Что? – пробормотала она растерянно, стараясь не встретиться взглядом с сидящим на кровати Женькой. – Я бы хотела поговорить с вами, Лариса Алексеевна. Женя, выйди на пять минут.
Хохол вышел, плотно закрыв дверь, а Коваль повернулась к севшей за столик докторше:
– Лариса Алексеевна, Валера рекомендовал мне вас как грамотного педиатра. У меня есть предложение – вы не хотели бы стать в моем доме кем-то вроде семейного врача? Я не буду беспокоить вас по пустякам, только если вдруг мне понадобится консультация специалиста. Естественно, услуги оплачиваются отдельно, плюс ездить в «Парадиз» на электричке вам тоже не придется.
– Марина Викторовна, давайте начистоту, – сказала докторша, глядя на сложенные перед ней на столе стопкой одноразовые пеленки. – Валера намекнул мне, кто вы такая, да я и сама тоже наслышана. Я соглашусь, но только если моя работа будет исключительно по специальности.
– А я разве предложила что-то другое? Мне казалось, я довольно четко изложила просьбу – мне нужен свой педиатр, которому я смогу доверить здоровье моего сына. В чем вы увидели подвох?
– Нет-нет, не подвох, – облегченно улыбнулась докторша. – Я согласна.
– Вот и хорошо. Теперь у меня первый идиотский вопрос – чем я должна кормить ребенка? Я надеюсь, вы поняли, что я не настоящая мать, не биологическая, скажем, поэтому мои вопросы могут показаться… странными.
На красивом лице докторши не мелькнуло ни тени удивления. Она не первый день работала в больнице и могла отличить родную мать от приемной.
– Я напишу список того, что нужно ребенку возраста Егора, а вы отправьте кого-нибудь по магазинам.
– Спасибо. И еще одно – возле этой палаты через два часа будет охрана, мои люди, поэтому предупредите заведующую отделением. Я обещаю, что шума от них не будет.
– Хорошо.
Она накидала на листке приличный список и вышла, вместо нее появился Женька с горячей пиццей в коробке и пачкой яблочного сока:
– Котенок, «Шар»-то еще закрыт, а тебе поесть надо. О, боец проснулся? – заглянув в кроватку, улыбнулся Хохол. – Здорово, кореш!
– Отойди, на хрен! – вполголоса рявкнула Марина. – Чтоб я не слышала, как ты рядом с ребенком по фене чешешь, – прибью!
Хохол фыркнул:
– Доброе утро, маленький лорд! Дозволено ли будет мне, недостойному, облобызать щеку вашей достопочтенной маменьки? Так пойдет? – спросил он, насмешливо глянув на Марину, и она тоже засмеялась:
– Пойдет. Прости меня.
– Нормально, котенок, ты правильно сказала. Ешь, а то Ветка скоро прискачет.
Пока Коваль пыталась запихнуть в себя хоть кусочек пиццы, Женька носил по палате на руках не желавшего лежать в кровати Егора. Удивительно, но мальчик совершенно не боялся чужих людей, и это было скорее минусом при их образе жизни. Хорошо, что он еще маленький, можно воспитать его так, как нужно. Зазвонил телефон – это оказалась Ветка.
– Женька, встреть ее внизу.
Передав Марине ребенка, Хохол пошел вниз, а она присела на кровать, усадив на колени Егора:
– Что, братец, посидишь сейчас с Веткой, а я поеду дела делать. Да и приодеть тебя надо, негоже Малышеву в чужих обносках ходить. Ты ж у меня наследник всего на свете, Егор Егорыч, вот так…
Вошедшая Ветка едва не рухнула, увидев подругу с ребенком на руках:
– А я решила, что Хохол гонит! Значит, правда?
– Как видишь. Слушай, мне некогда, ты побудь здесь с Егором, я только в ЗАГС и по магазинам, а потом поговорим. – Марина передала ей мальчика и оделась, прихватив мобильник и сумку. – Ничего не бойся, за дверью Сева, если что – звони! – чмокнув подругу в щеку, а Егора в макушку, она вышла из палаты, бросив сидящему на стуле Севе: – Севочка, никого не пускать, кроме той докторши, что приходила.
– Хорошо, Марина Викторовна. Генка с пацанами внизу.
– Спасибо.
В ЗАГСе Маринин кошелек сделался легче на полторы тысячи долларов, зато в руках она держала свежевыписанное свидетельство о рождении Егора Егоровича Малышева, в графе «отец» значился Малыш, а в графе «мать» – Марина Коваль. «Все, теперь попробуй, докажи, чей это ребенок!»
Сев в «Хаммер», Коваль закурила и велела водителю:
– В торговый центр, Юра.
Он вздернул брови, но подчинился, подкатив к самому крыльцу. Гена пошел с хозяйкой, незаметно оглядываясь по сторонам, и удивленно остановился возле дорогущего бутика детских товаров:
– А сюда-то вам зачем?
– Сыну хочу гардероб подобрать, – спокойно отозвалась она, игнорируя вытянувшееся от удивления лицо телохранителя, и вошла в бутик.
Вокруг сразу забегали две продавщицы, оценив стоимость вещей и ювелирных украшений:
– Вам помочь, подсказать что-нибудь?
– Девочки, моему сыну десять месяцев, он довольно крупный парень, будьте добры, подберите мне все, что нужно, на осень и на зиму, хорошо? – Коваль улыбнулась им, и девочки поняли, что чаевые в кармане.
– Может быть, кофе? – предложила одна из них, и она с удовольствием согласилась.
Марина пила кофе, девочки-продавщицы старательно подбирали вещи, а Гена изучающе смотрел на нее.
– Что? – не вынесла Коваль взгляда телохранителя.
– Я не понял – мы сейчас кому тряпки покупаем?
– Гена, для бывших спецназовцев повторяю – для моего сына. Понимаешь, сын у меня, Егор, десять месяцев. Догнал?
– Не особенно, – признался он.
– Ладно, приеду домой, соберу вас всех и растолкую. А пока просто прими к сведению, договорились?
– Чудите, хозяйка, – покачал головой Гена. – Господи, они что – весь магазин сюда притащили? – ахнул он, оглядев принесенные девочками вещи.
Марина долго и придирчиво копалась в тряпочках, отобрала только то, что ей понравилось, но и этого оказалось изрядно. Бросив на стол кредитную карту, добавила к ней еще сто долларов:
– Это вам за помощь, девочки.
– Приходите к нам, будем рады помочь, – почти хором отозвались они.
Гена подхватил три огромных пакета, и они поехали в больницу, по дороге заскочив на рынок за фруктами. Этот момент Марина поручила Гене, иначе директор рынка Гурген умер бы от страха, узнав, что Наковальня гуляет по фруктово-овощным рядам. Телохранитель справился с заданием «на ура», принес целый пакет винограда, яблок, груш и персиков.
– Ну, думаю, на сегодня все, поехали, а то там Ветка с непривычки воет, наверное.
Но Марина ошиблась – ведьма прекрасно поладила с Егором, они чему-то весело смеялись, глядя в окно.
– Ой, Егорка, а вот и мама приехала! – повернувшись к двери, сказала Ветка, и Коваль вздрогнула от неожиданного определения.
– Привет! Как вы тут, не подрались? – Она пошла в душевую помыть руки, потом взяла Егора на руки, потрепала его за щеку: – Ты тетю не обижал?
Он широко улыбнулся ей, демонстрируя четыре зуба, как у зайца. У Марины опять что-то защемило в груди, и она едва не заплакала, уткнувшись лицом в грудь мальчика. Но спрятаться от подруги не удалось – Ветка заметила, подошла, обняла сзади за талию, положив на плечо голову:
– Ну, что ты? Все хорошо, Маринка, не надо. Смотри, какой мальчишка славненький, не плачь, а то он тоже надулся, заревет.
– Все, Ветуля, не буду, – пробормотала Коваль, стараясь справиться с собой.
Ветка еще посидела, помогла Марине накормить Егора, выпросила утюг у сестры-хозяйки, погладила несколько ползунков и пару кофточек, а остальное забрала с собой:
– Постираю и завтра привезу. Ты давай держись, не реви, маманя! Ой, блин, умора: Коваль – мамочка! Поеду, Кольку обрадую, что он дядей стал!
– Вета, ты поняла? Никто не должен знать, где мать этого ребенка, он мой, – предупредила Марина. – Просто никто не знал, я не говорила.
– Не переживай, дорогая, все будет хорошо. – Ветка поцеловала ее, поправила одеяльце на уснувшем Егоре и уехала.
Коваль умылась, собрала волосы в хвост и села у кроватки, задумчиво глядя на спящего ребенка. Вот и приобрела себе головную боль на всю оставшуюся жизнь. Но поступить по-другому просто не было возможности – это сын ее мужа, и позволить ему отправиться в детдом Марина не могла. Значит, он будет жить с ней, будет считать ее матерью. Размышления прервала Лариса Алексеевна, вошедшая в палату вместе с заведующим нейрохирургией Алексеем Ивановичем.
– Ба, какие люди! Марина Викторовна? – протянул он, разглядывая бывшую пациентку. – А я слышу – Коваль, Коваль, даже не понял, что это о вас! Сын? – кивнул он на кроватку.
– Да, Алексей Иванович, сын. Попал в аварию с няней, – соврала Марина легко и естественно, словно всю жизнь этим и занималась.
С эскортом в виде Севы они добрались до нейрохирургии, там Егора долго укладывали в кабину томографа, потом так же долго изучали полученные снимки, но, к счастью, ничего не нашли, и Марина с облегчением перевела дыхание.
– Забирайте своего крикуна, Марина Викторовна, вот уж точно, мамин сын, – пошутил заведующий, и она тоже улыбнулась – пусть. – Как же вы решились рожать? Возраст, ранение в позвоночник, да и в голову тоже ведь было, кажется?
Она пожала плечами и не ответила, устав придумывать что-то и нагромождать одну ложь на другую.
Обратно возвращались вдвоем с Севой, и он, стараясь не смотреть на хозяйку, проговорил:
– Трудно будет, Марина Викторовна… всю жизнь менять придется, все предусмотреть – теперь вы вдвое уязвимы, чем раньше.
– Знаю, Севочка. Слава богу, войны нет, Макар мертв, с Вороном у нас любовь и взаимопонимание, так что время есть. Придется няню найти, только где взять?
– Так ведь надо такую, чтоб у нас жила и язык за зубами держать умела.
– Правильно мыслишь. Дальше.
– А дальше… у Генки сестра есть старшая, в прошлом году муж погиб в Чечне, ребенок умер, когда ему три года было. У нее педагогическое образование, женщина надежная, спокойная. Я поговорю с Генкой, хотите? Не понравится, другую поищем.
– Давай попробуем, – согласилась Марина.
В палате ждал Хохол с букетом желтых хризантем и пакетом Марининых вещей.
– Вы где бродите? – накинулся он на Коваль. – Я чуть с ума не сошел! Звоню, а телефон вне зоны!