- Ну, да, согласилась Пенни, отхлебывая кофе. Как женщина и дура я считаю, что вирильный член, склонный к горизонтальности, приятно дополняет его умные глаза и миленький нос. Но обожаю я тебя, лапуся. Марк - для развлечений.
Уолт задумался, склонив набок голову.
- Он чёткий. Можно, он будет моим другом так же, как и твоим?
- Почему бы нет? Единственная поистине бесконечная вещь - воображение, а в желании она играет большую роль, не так ли? В дружбу - или любовь встроена своя добрая воля, такова их природа. У нас с Марком есть сотни способов дружить, и ложиться с ним в постель - один из них.
- И спорить о пространстве у Пьеро делла Франчески(81).
- Хорошее произношение. Мы не спорим, милый. Мы обсуждаем.
- О и Кей. Понял. В дверь звонят. Это Би, я думаю.
В самом деле Би - в кепочке разносчика газет, курточке, английском шарфике и бриджах.
- Я могу подобрать себе всё, сказал Уолт, целуя ее в нос, кроме нищенского головного убора.
- Я видела Марка, почти уверена, - он уворачивался от потока машин на кольцевой развязке, поэтому махать ему я не стала.
- Значит, на завтрак у нас компания, сказала Пенни. Что за жизнь. Неси еще тарелки, Сэм, и давай поцелуемся.
40
Квартира Марка в его отсутствие казалась пустой и заброшенной. Уолт, хорошенько отхлебнув молока из пачки в холодильнике, пописал, понюхал кисточку для бритья и скорчил рожу зеркалу в ванной, выглянул во все окна по очереди.
Сайрил, попив из пачки после Уолта, тоже пописал и повыглядывал в окна вместе с Уолтом, пристроив подбородок тому на плечо.
- Соня Терк, украинка, - так ее звали до того, как она вышла замуж за Делонэ здесь, в Париже. Выросла в Санкт-Петербурге - Маман говорит, мы туда как-нибудь съездим. Из этих русских гениев до Первой Мировой войны. Сэму понравилось, что ты его поцеловал, когда мы расстались у метро. Его зубной врач считает, что Сэм - она. Если в Лапландии медведь в лесу приходит тебя съесть, а ты - девочка, то спускай штанишки, и медведь покраснеет и уйдет. Ты в самом деле похож на Кожева, если без очков. Дай посмотреть?
- Сэм - самый чёткий друг в мире, правда? Щекотно.
- Всё сливается. Я просто языком тебе ухо обвел. А ты без очков чего-нибудь видишь?
- Как бы да. Если я всё буду делать, как ты, ничего?
- И все что угодно, Маман сейчас читает и подчеркивает там, книгу одного голландца, Йохана Хёйзинги, "Homo Ludens"(82), про игры и спорт. А так щекотно?
Сайрил, как в зеркале, повторил за Уолтом игру рук под фуфайкой, они приплюснулись носами, потерлись подушечками ступней сзади по ногам друг другу.
- А почему твоя мама пишет об играх?
- Она пишет о картине Робера Делонэ "Кардиффская команда" и должна всякие вещи знать - и жизнь Калиста Дельма и барона Кубертена, и историю колес обозрения Ферриса, и аэропланов, и одежды, и чего угодно. У нас час есть, может, чуть больше. Мне кажется, я понял Марка, когда мы глазами сигнализировали.
41
Пока Уолт громыхал трагическими аккордами на пианино, Сэм рысью отплясывал, вызывающе подбрасывая пятки, и угрюмо хмурясь пел:
Никто меня не любит И все ненавидят Пойду-ка лучше в садик Лопать червячков
Кристофер, только что пришедший вместе с Дэйзи, шести футов шести дюймов росту, лыжный свитер, испытываемый на прочность размахом плеч, челочка светлых волос над одним глазом, американские джинсы со скошенной ширинкой, стоял в смятении.
Уолт накинулся на танец из "Петрушки"(83), а Сэм воспроизвел вихляния марионетки-Нижинского(84).
- Привет, Сэм, привет, Уолт, сказала Дэйзи, изображая буги-вуги на пару с Нижинским.
- Объясните, пожалуйста, умоляюще попросил Кристофер, не отрывая взгляда от плакатов и литографий на всех стенах.
- Это просто Уолт и Сэм полны сами собой. По крайней мере, они одеты обычно это не так.
- Мир! крикнула Пенни. Дэйзи и Кристофер, вы здесь.
От Дэйзи - поцелуй, от Кристофера - огромная лапа для пожатия.
- Уолтер, с этой минуты вы с Сэмом - официанты, вносящие кофе, как только его сварите.
- Можно фартуки надеть?
- Нет.
ДЕНЬ В ДЕРЕВНЕ
Волосы Сайрила - чубчик света, утреннее солнышко запуталось в них, пробившись через вагонное окно, Уолт засовывает в них пальцы из чистого удовольствия взъерошить, Марк читает "Le Parisien"(85), оставленный на сиденье через проход, все облачены в свое счастье: Уолт - в обрезанных джинсах Сэма, ухмыляясь плутовскими взглядами, Сайрил - в одежде Уолта, с концентрированным терпением, подрагивая коленом, Марк - опасливо.
Еще стояла рань, когда они помогли друг другу влезть в лямки рюкзаков на деревенской станции и тронулись по узкой дороге.
- Я не буду чувствовать себя забытым, сказал Марк, однако кто знает? Если вы только еще раз не изменили плана, а Уолт в таких вещах изобретателен, как только мы доберемся до туда, вы двое распрощаетесь со штанами, а заодно - и со скромностью и сдержанностью.
- Ну да, ответил Уолт. У нас будет все утро и весь день. Пенни с Сэмом выезжают в 7:10, а после будет обратный поезд для Сайрила, если он еще сможет ходить и смотреть прямо. Это самое лучшее, что можно устроить в той тюрьме, где он обитает.
- Круче, чем вообще не смочь никуда поехать, сказал Сайрил. Я храбрый, вот увидите. Уолт говорит, что робеть глупо. Но на самом деле ведь этого нет.
- Я пытался, сказал Марк, вытребовать весь день тут, на дикой свободе, для вас одних, но мадам Секретарь и слышать об этом не захотела. Это организованный выход на природу, вы же понимаете, я тут - вожатый, Сэм с Пенни тоже участвуют, прямо сейчас, техническая неправда, по поводу которой Ангел-Регистратор беспокоиться не станет. Верхний этаж будет весь ваш - уединенности ради. Мне же нужно сад прополоть, уборку сделать, почитать, вздремнуть на солнышке, возможно, в деревню за чем-нибудь сбегать.
- На фиг уединенность, сказал Уолт.
Сайрил раньше никогда не был ни на маленьких фермах, ни в таком деревенском садике, ни на самом донышке такого спокойствия.
- Еще на дороге началось. У нас голоса изменились. Послушайте. Тишина такая вроде плотная, да? А огонь в очаге вы разводите?
- А мне запах нравится, сказал Уолт. Та часть его, которая от древесного дыма, готовят, наверное, видимо, мышиный помет еще, мыло, вино. У деревенского воздуха, и внутри, и снаружи, запах свой.
- Сидеть у огня, сказал Марк, только при его свете - от этого тоже в старом доме так славно.
- А наверху еще больше как в сказке, сказал Уолт. Долой штаны, друг Сайрил. Я уже.
- Давай поразнюхаем побольше. Сад и огород. Деревья старые, старые.
- Шезлонги в сарае за углом справа. Вытаскивай один для Марка, поставь возле вон той кирпичной стены, ему там нравится. Я слышу, как он наверху переодевается. А мы можем гулять с голыми задницами.
- Я вижу кролика!
- Я покажу тебе коров, и лошадей, и овец.
- Я гляжу, мы не теряем времени и быстро дичаем, произнес Марк, спускаясь в драной фуфайке и тертых спортивных трусах, и там, и там швы расползлись. Я-то думал, ты это сделаешь с Сайрилом.
- Любовная разминка. Он разговаривает с кроликом.
- Скосив глаза и вывалив язык.
- Так хорошо, так быстро. Думая об этом всю дорогу, он серьезно нервничал.
Сайрил вообще под кроватью может спрятаться, насколько я его знаю.
- Секс по утрам, сказал Марк, всегда несколько специален.
- В любое время. Сайрил, дурила!
- Я хочу посмотреть, вымолвил Сайрил из дверей, получится снять брюки, вместе с трусами, прямо тут, перед Марком и все такое. Я, наверное, застесняюсь, несмотря ни на что.
- Сразу нестись наверх нам вовсе не обязательно только потому, что мне не терпится и я полон любвеобильной доброты. Марк, расскажи Сайрилу про те разы, которые ты в нашем возрасте проводил с друзьями в шалашах, общежитиях, при свете дня.
- Сайрил, сказал Марк, друзья есть друзья. Я - такой же друг, как и Уолт, а Уолт - очень дружелюбный парнишка. Почему бы вам обоим очаровательно бесштанными не помочь мне убрать сорняки из дальнего угла сада, на теплом солнышке, не привыкнуть к собственной свободе - и пусть все пойдет, как пойдет.
Уолт выглядел разочарованным, Сайрил - довольным.
- Ладно, сказал Уолт, но давай по-дружески поцелуемся, в уголки рта. Это Сэм придумал, так эротично щекотится. Племенное приветствие, как Пенни выражается.
- А Марк тоже?
- Абсолютно, ответил Марк, мимоходом целуя обоих.
- Чётко! сказал Уолт. Нам оба уголка, Сайрил. Ох да ладно, давай обнимемся.
- Выкатывайте тачку из сарая и найдите мне лопату.
- Марк, сказал Уолт, стягивая через голову рубашку, чтобы остаться совсем голышом, рассказывает очень вдохновляющие истории о том, что когда был мальчиком, то втрескивался в друзей, которых боготворил в раздевалках и бассейне, и часами с ними разговаривал, и везде с ними ходил, но был слишком отсталым и стеснительным, чтобы с ними вместе дрочить - а сейчас так хотелось бы.
- Ну, ответил Марк, не совсем так. Поставь вон туда тачку. Давайте поглядим, сможем мы отыскать границы того, что мне кажется цветочными клумбами. Не все мои друзья были такими же стеснительными или щепетильными, как я.
- Я снимаю всё, обыденно произнес Сайрил. А что значит щепетильный?
- Когда стесняются своего тела.
- Обнимался и целовался всю ночь напролет с одним другом, по которому с ума сходил, и который был чемпионом-мастурбатором - по меньшей мере два-три раза в день.
- Пойми, Сайрил, сказал Марк, вся эта информация - ответ на вопросы Уолта, а также Сэма. Любопытство Уолта, из-за его довольно-таки раскованного воспитания, заслуживает искренности. По крайней мере, мне так кажется. Его ничем нельзя шокировать. Ты также понимаешь, что ему хочется затащить тебя наверх в постель, хоть он и не брезгует играть Эроса прямо здесь.
- Что такое брезговать?