— Два, — категорично произнес Мэтью.
Лэш отпустил руку Элизабет и воззрился на своих врагов с холодной чистой яростью.
Когда Элизабет подошла к Джулиану, тот схватился за декольте платья и рывком развернул ее так, чтобы стволы пистолета разместились между ней и Файрбоу.
— Все в гостиную, — скомандовал Джулиан. — Идите и закройте дверь. Мэтью будет стоять здесь и держать пистолет у головы Файрбоу. А мы с Лиззи пройдемся и заберем книгу. После этого мы уйдем.
Смелые слова, — подумал Мэтью. Ведь Джулиан понятия не имел, что в ста ярдах отсюда их ждет брошенная карета.
— Вам далеко не уйти, — прошипел Лэш. Глаза его источали мертвенную холодность. — Пусть пистолетов у вас два, но, похоже, с выстрелами-то негусто.— Достаточно. И, надеюсь, что вы не вынудите нас стрелять. Файрбоу будет стоять напротив двери. Это я на случай, если у кого-то из вас возникнет мысль через нее выстрелить.
— А что нам за дело до этого ублюдка, если не будет книги? — спросил Монтегю у порога гостиной. — Он ведь станет не так ценен…
— Легче вернуть книгу, чем найти замену доктору, — возразил Лэш, все еще глядя испепеляющим взглядом на Мэтью и Джулиана. — Я знаю, куда они направятся, и знаю, как туда добраться. Так что, если они бегут в поисках безопасности, то лучше им убить меня прямо сейчас. Иначе мне понадобится всего день, чтобы вернуть книгу.
— Не искушай меня, — криво ухмыльнулся Джулиан.
— Давай! — с вызовом воскликнул Лэш. — Потрать свой выстрел на меня и посмотри, что получится.
— Пожалуйста, — умоляюще произнесла Элизабет, — Самсон, просто сделай, как он говорит!
Мэтью понял, что Элизабет пытается защитить Лэша — равно как и своего брата по «Черноглазому Семейству». Кроме того, сейчас, когда Лэш заполучил планы воздушного корабля, на книгу фактически ему стало плевать, хотя собравшимся он этого сказать не мог. Весь этот аукцион затевался ради золота пруссаков и чертежей — и эта основная цель была достигнута.
— Хорошо, — ответил Лэш. — Давайте уйдем в гостиную. Филин, ты и твои люди пойдут первыми.
Блэк подался вперед так быстро, что Мэтью едва успел направить на него пистолет. Когда их с Черным Кардиналом разделяло всего несколько футов, уродливая вытянутая голова с паучьими глазами склонилась, а губы искривились в мрачной улыбке.
— Вы и ваш друг объявляете войну не только мне, но и всем, кто здесь собрался. Девейн убийца. Но вы — нет. И это уничтожит вас. Вы оба можете быть уверены: я последую за вами хоть на край света, чтобы…
Не совладав с гневом, Мэтью вдруг ударил его по лицу стволом пистолета. Нос Блэка хрустнул, а из ноздрей хлынула кровь. Он отшатнулся назад к Львице, которая молниеносно отступила в сторону, держась от Блэка подальше, словно от прокаженного. Краковски же сделал шаг, чтобы броситься на Мэтью во всей этой суматохе, но черноглазый провал дула пистолета усмирил его энтузиазм.
— Успокойтесь! Все! — приказал Лэш. — У нас будет время исправить эту ситуацию.
Элизабет тоже попыталась хоть немного разрядить обстановку.
— Не беспокойся, Самсон, — сказала она. — Мы переживем эту незначительную неудачу. Я уверена, что мистер Девейн не будет груб с дамой.
— В гостиную, — мрачно скомандовал Джулиан.
Все повиновались — включая Блэка со сломанным носом. Замыкающим шел Лэш, который и закрыл за собой дверь. Верный своему слову, Джулиан подтолкнул Файрбоу вслед за ними к проему.
— Встань за ним, — обратился он к Мэтью. — Они не станут стрелять через дверь… но даже если окажутся настолько глупы, пуля тебя не достанет. Сначала его.
К ужасу Мэтью, Джулиан с легкостью перехватил руку Элизабет и заломил ее ей за спину.
— В кабинет, — скомандовал он, направив ее вперед по коридору.
В кабинете Лэша Джулиан отпустил Элизабет и взял книгу в красном кожаном переплете, которую вице-адмирал даже не потрудился убрать со стола. Он быстро пролистал ее при свете настольного фонаря, дабы убедиться в подлинности труда Джонатана Джентри. В химических формулах он ничего не смыслил, но выглядели они натуралистично. Он захлопнул книгу и сунул ее за пазуху.
— Теперь доволен? — огрызнулась Элизабет. — Просто забирай ее и уходи.
— Пока не доволен, — отозвался Джулиан. Он заметил на столе чертежи воздушного корабля, выглядывающие из-под журнала записей, куда Лэш, должно быть, положил их перед визитом Мэрды. Джулиан вытащил все пять листов пергамента и, пододвинув фонарь, снял с него защитный колпак, явив перед собой открытое пламя.
— Что ты делаешь? — воскликнула Элизабет. В голосе ее зазвучала тревога.
— Мне не нравится, когда меня избивают, знаешь ли. Вот, как я за это отплачиваю. — С этими словами он поднес к огню первый лист.
Она бросилась на него, но не с яростью Дикарки Лиззи, а с отчаянием Элизабет Маллой. Она схватила его рукой за горло и сжала, но в своем нынешнем состоянии мало что могла противопоставить Джулиану. Он же в ответ ударил ее локтем в челюсть, чем почти лишил ее чувств, а затем, словно мешок с тряпьем, оттолкнул ее к стене.
Методично и с большим удовольствием Джулиан сжег все листы, кроме одного, бросив обугленные остатки на стол Лэша. Когда Элизабет попыталась подняться с пола, он снова пнул ее. Плохой человек блистал в зените своей славы. Он поджег пятый лист и, когда тот сгорел почти до пальцев, задул его так, что остался только обугленный уголок.
— Вставай, — холодно скомандовал он.
— Ты не представляешь, что натворил! — прохрипела она, пока, пошатываясь, обретала равновесие. Глаза ее блестели от ярости и боли.
— О, я представляю. — Он вытолкнул ее из кабинета. — Шевелись!
Мэтью тут же понял, что Джулиан что-то сотворил с Элизабет. Его глаза округлились.
— Джулиан! Что ты…
— Он сжег чертежи! — воскликнула она, почти рыдая. — Этот идиот обезумел! Он сжег все!
— Ну не совсем все. — Джулиан оттолкнул Файрбоу от двери, двинув ему локтем в ребра, и уронил оставшийся обугленный фрагмент на пол. — А теперь, — торжествующе сказал он, — у нас есть книга, химик и, предполагаю, экипаж, из которого ты, очевидно, сбежал. Он ведь где-то поблизости?
— В ста ярдах вверх по дороге, — сказал Мэтью.
— Хорошо. Значит, нашей заложнице не придется слишком долго идти по снегу, не так ли?
— Нашей… заложнице?
— Мы забираем мисс Маллой с собой, — возвестил Джулиан. — Не сопротивляйся, пожалуйста. — Он вновь нацелил пистолет ей в голову. Элизабет с мольбой посмотрела на Мэтью, но он ничем не мог ей помочь. Джулиан уже подталкивал ее и Файрбоу через фойе к открытой парадной двери.
Мэтью двинулся было за ними, но остановился, чтобы взглянуть на кусок чертежа, валявшийся на полу у двери.
Все, что осталось, не превышало в размерах его большой палец. У Мэтью было плохое предчувствие, что Джулиан только что объявил войну Самсону Лэшу, не говоря уже о Кардинале Блэке и других убийцах, которые жаждут заполучить книгу и отомстить…
Путь в «Прекрасную Могилу» будет долог.
Кто-то начал медленно, дюйм за дюймом, открывать изнутри дверь гостиной.
— Элизабет? — крикнул Лэш. И снова, почти в панике: — Элизабет!
Мэтью повернулся и побежал.
Часть четвертая. Кошки-мышки.
Глава двадцать четвертая
— Что будем делать?
Самсон Лэш не ответил. Он уже довольно давно сидел за столом в своем кабинете, гипнотизируя взглядом стоявшую перед ним глиняную белую чашу, в которой покоилась горстка коричневого пепла, собранного со стола. Под огромными, слегка подрагивающими от смятения пальцами правой руки вице-адмирала лежал найденный им обгоревший кусок пергамента…
— Что мы будем делать? — повторил свой вопрос Кардинал Блэк, зажимая разбитый нос пропитавшейся кровью тряпицей. Вокруг его глаз постепенно расплывался уродливый ярко-пурпурный синяк.
Еще несколько секунд Лэш молчал, затем тихо выдохнул:
— Делать… — Его голос звучал едва слышно и отстраненно, взгляд был рассеянным. — Да. Мы должны что-то предпринять.
— Остальные жаждут действий! — воодушевленно воскликнул Блэк. — Мы должны немедленно отправиться в погоню! Каждая минута нашего промедления дает беглецам…
— Хватит, — перебил Лэш, и хотя это был всего лишь шепот, его оказалось достаточно, чтобы Блэк послушно закрыл рот. Скрытая ярость вице-адмирала пробивалась даже сквозь его полушепот звуком скрежета лезвия о шлифовальный станок. — Приведи ко мне Филина, — сдержанно произнес он.
Несколько мгновений Блэк медлил, а затем все же вышел из кабинета, оставив своего собеседника в одиночестве. Лэш продолжал задумчиво сидеть, периодически приподнимая чашку с пеплом со стола и вертя ее в руках. Вместе с этими листами пергамента сгорели его мечты, которые он лелеял столько лет.
И ведь у него отобрали не только это!
Лэш вновь и вновь возвращался к воспоминаниям о том, что произошло.
Когда звуки за дверью окончательно смолкли, Лэш первым осмелился покинуть комнату, в которую загнали их Корбетт и Девейн.
— Элизабет? — позвал он. Ответа не последовало, и он предположил самое худшее, в панике позвав ее снова. Сердце заколотилось в груди, и Лэшу с трудом удалось взять себя в руки. Секунду поразмыслив, он догадался, что Элизабет жива — она стала заложницей Девейна и Корбетта.
Не успев выдохнуть с облегчением, он опустил взгляд и увидел на полу нечто ужасное… то, что вмиг лишило его голоса, заставило сердце вновь пуститься в галоп и убило что-то в его душе. Сомнений в том, что это такое, быть не могло. Побледнев, Лэш опрометью бросился в свой кабинет и обнаружил, что весь его стол усеивают жалкие хлопья пепла — все, что осталось от чертежей воздушного корабля.
Его тело вдруг охватила леденящая резкая боль — словно что-то резко вырвало его из привычного мира, где он все держал под контролем, и перенесло на порог иной реальности, где бал правили хаос и безумие. Пожалуй, впервые в жизни Самсон Лэш почувствовал себя почти невесомым — маленьким и дрожащим — глядя сверху вниз на то, что было оставлено ему в качестве жесточайшей насмешки. Время для него будто замерло и потеряло всякий смысл. Суета, начавшаяся в доме, сейчас совершенно не волновала его.