Рука божественной судьбы
Воздвигла здесь обитель рая,
Обитель высшей чистоты.
Спасо-Преображенский собор взят в двойное каре каменными строениями, где прежде располагались братские кельи, библиотека, мастерские, канцелярия, свечной завод, больница, а над Святыми воротами церковь Петра и Павла – словом, все то, что было необходимо для жизни многочисленной монашеской братии.
С трех сторон гору Фавор окружают фруктовые сады, которыми всегда славился Валаам. Только яблонь здесь росло 97 сортов. Был среди них и местный сорт – ранет валаамский. Валаам не лучшее место для садоводства. Слой плодородной почвы на островах очень тонок – 10–12 сантиметров, и в течение двух десятилетий монастырская братия свозила на голые ладожские скалы землю с материка, а каждый паломник привозил с собой хотя бы один мешочек чернозема. По тем временам это был титанический труд, и метафорическое на первый взгляд выражение, что земля для валаамских садов «приплыла по воде», на самом деле – вполне реальный факт.
Сегодня на Валааме три монастырских сада – Верхний, Средний и Нижний, где растет около 60 сортов яблонь, 8 сортов груш, айва, лимонник, слива, облепиха, малина, смородина, садовая земляника. В аптекарском огороде выращивают лечебные травы, в теплицах зреют огурцы, помидоры и даже арбузы.
От колючих северных ветров сады защищают плотная стена леса или высокие скальные уступы, а Верхний сад – еще и 300-метровая пихтовая Аллея одинокого монаха. Ряды пихт на ней посажены настолько близко друг к другу, что пройти между ними может только один человек. Когда-то таких аллей, располагающих к одиноким молитвенным прогулкам, на Валааме было немало.
Еще одна старинная аллея из сибирских пихт и лиственниц указывает дорогу к Игуменскому кладбищу. В его глубине, у церкви Преподобных Отцов, похоронены настоятели монастыря. За крестом, поставленным на могиле игумена Дамаскина, растет дерево, поврежденное грозой. Молния отколола у него сук, и на изломе легко угадываются контуры старческого лица с длинной прямой бородой, похожего на прижизненный портрет самого Дамаскина.
Еще одна дорожка ведет от Спасо-Преображенского собора к Никольскому скиту, стоящему в конце цепочки соединенных деревянными мостиками островков. Это его белоснежный храм-маяк Святителя Николая первым встречает входящие в Монастырскую бухту корабли. В прежние времена здесь жили монахи, занимающиеся таможенным досмотром прибывавших на Валаам богомольцев. Ввоз на острова спиртных напитков и табака был строжайше запрещен, и все найденное тут же безжалостно выливалось или сжигалось. Когда в 2009 году на Валаам тянули подводный кабель, водолазы находили на дне много разбитых бутылок. Сегодня отношение к алкоголю на Валааме не столь строгое – среди прочего ассортимента местных киосков всегда найдется лечебный бальзам «Валаамский монастырь. Аптекарский сад» крепостью 43 градуса.
Островок Крестовский, на котором стоит Никольский скит, удивительно красив. В 1850-х годах случайно обнаруживший его петербургский купец Николай Солодовников был настолько поражен здешними пейзажами, что выразил желание построить на месте деревянной часовенки церковь в честь своего небесного покровителя святого Николая и выделил на это 50 тысяч рублей серебром.
Путь к самому большому и самому первому на Валааме скиту Всех Святых на Скитском острове указывает старая дубовая аллея. В самом ее начале растет могучая раскидистая сосна, которую еще в позапрошлом веке рисовал Шишкин. Восемь корпусов скита и Всесвятская церковь с колокольней окружены глухой стеной с башенками по углам. Все его постройки выкрашены в белый цвет, и поэтому скит часто называют Белым. Стоящий в глухом лесу, он самый строгий из всех валаамских скитов. Живущие в нем монахи три дня в неделю проводят в полном молчании и держат строгий пост. Мужчины могут посетить его только в определенные часы, а женщины – раз в году, в День Всех Святых, через неделю после Троицы.
По Главной монастырской дороге
От причалов Монастырской бухты перед Свято-Преображенским собором начинается Главная монастырская дорога, идущая к скитам Русской Палестины в западной части Валаама. Ныряя в густой лес, она широкой дугой огибает остров, по Тихвинскому мосту пересекает протоку, ставшую библейской рекой Иордан, и идет дальше мимо заболоченного Лещева озера, которое на Валааме зовется Мертвым морем. За озером дорога поворачивает к рукотворному Гефсиманскому саду с маленькой часовенкой Моления о Чаше с одной стороны и Гефсиманским скитом с другой.
Как и в Палестине, церковь Гефсиманского скита освящена во имя Успения Богоматери. Она построена из дерева в русском стиле с голубыми главками и голубой покатой крышей. В келейном корпусе за церковью до 1939 года жил иеросхимонах Михаил – последний из великих старцев Валаама.
Гефсиманский сад разбит у подножия горы Елеон – самой высокой точки архипелага с часовней вознесения и смотровой площадкой наверху. Отсюда с 30-метровой высоты хорошо просматривается малая Никоновская бухта с форелевым хозяйством на противоположном берегу бухты.
Рыбу монахи разводят не только для себя, но и для местных жителей и туристов. Копченую форель, монастырские сыры, йогурт и выпечку всегда можно купить в трапезных при монастыре или в киосках.
Российские императоры были частыми гостями Валаама. Царь Николай II в память о своем посещении повелел поставить в Малой Никоновской бухте поклонный крест, чудом сохранившийся до наших дней. От этого креста хорошо виден совсем крохотный островок – своеобразный карантинный пост, где в прежние времена держали подвыпивших матросов и паломников с приходивших кораблей до их полного протрезвления.
От смотровой площадки, через лес и заросли черники, проложена тропинка к внутренним Игуменским озерам. На берегу одного из них шесть с половиной лет прожил в полном уединении будущий игумен монастыря отец Дамаскин. Жил он в деревянной келье, спал в сделанном им гробу, носил вериги, большую часть времени проводил в молитвах, зимой переписывал книги и делал для братии деревянные ложки, летом носил воду и землю для разбитого им огорода. Став настоятелем Валаамского монастыря, Дамаскин построил на месте своего уединения скит с церковью Коневской иконы Божией Матери – самой маленькой на Валааме. В 1950-х все строения скита раскатали на бревна, перевезли на ферму и сделали из них кормушку для свиней. Все нынешние строения скита воссозданы заново, и здесь по-прежнему живет всего один монах.
Утоптанная дорожка ведет от церкви к месту, где когда-то стояла келья Дамаскина, которого называют строителем Валаама. За сорок с лишним лет его игуменства на островах появилось 10 церквей, 6 скитов, 20 часовен, странноприимный дом, монастырская гостиница, книгохранилище, водопровод с водопроводной станцией, мастерские, конюшни, проложены дороги и возведены мосты.
Новый Иерусалим
Возвышенность на мысу между Малой и Большой Никоновскими бухтами создателем Русской Палестины игуменом Макарием была задумана как гора Сион, а стоящий на ней Воскресенский скит – как прообраз Святого града Иерусалима. В нижнем храме Андрея Первозванного скитской церкви устроено некое подобие Кувуклии из иерусалимского храма Гроба Господня, куда Макарий поместил небольшой кусочек от мраморного гроба Христа, привезенный им из Святой земли. В верхнем светлом храме Воскресения с великолепным фарфоровым иконостасом, напротив, все говорит о жизни. Летом по традиции, которой более сотни лет, здесь звучат пасхальные песнопения в исполнении хора подворья Валаамского монастыря в Петербурге.
В Большой Никоновской бухте под Сионом, где по легенде апостол Андрей Первозванный воздвиг каменный крест, теперь швартуются круизные теплоходы и целый флот небольших судов.
До некоторых скитов на Валааме лучше всего добираться по воде. Юркие катера, заходя в самые узкие заливчики, позволяют любоваться валаамскими красотами совсем с другого ракурса.
Пройдя под каменной аркой Владимирского моста, катер тихим ходом подходит к Смоленскому скиту, одному из самых последних на Валааме. Появление его на святых островах было связано, как ни странно, с Первой мировой войной. В ее начале верховный главнокомандующий русской армией великий князь Николай Николаевич, посетив Валаам, выделил средства на строительство храма-памятника в честь воинов, павших за «веру, царя и отечество», а проект храма в строгом псковско-новгородском стиле выполнил его брат, великий князь Петр Николаевич. Скит и церковь посвятили иконе Смоленской Божией Матери, покровительнице русского воинства. Двенадцать монахов-схимников день и ночь должны были попеременно совершать тут поминовение солдат, убитых на полях сражений.
До 1940 года в Смоленском скиту жил духовник великого князя Николая Николаевича иеросхимонах Ефрем. В своей скромной келье он принимал многих русских белоэмигрантов, искавших связь со своей утраченной родиной. В 1923 году в Смоленском скиту он совершил постриг своей духовной дочери Анны Вырубовой, бывшей фрейлины императрицы Александры Федоровны, ставшей мирской монахиней Марией. Рядом со Смоленской церковью отец Ефрем приготовил для себя могилу. Но вышло по-другому – вместе с остальными монахами он был вынужден уйти в Финляндию во вновь основанный Ново-Валаамский монастырь.
На линии Маннергейма
С получением Финляндией независимости государственная граница поделила Ладогу пополам, и Валаам стал пограничной зоной. Для сдерживания возможного военного удара со стороны СССР финны стали возводить на островах оборонительные сооружения линии Маннергейма. В юго-восточной части Валаама, на Красном мысу, по-прежнему можно увидеть поросшие мхом финские береговые батареи с орудийными гнездами, пулеметным дотом, подземным бункером и наблюдательным пунктом.
Ключевое место в укреплениях архипелага занимал остров Келисаари, который теперь называется Оборонным. Такой концентрации оборонных сооружений на Валааме нет больше нигде.