у и козу её верную в амбаре спрятал. Сам пошёл, приказал слугам верным баню затопить, а перед порогом её котёл с кипящей смолой в землю врыть да тропку от дома до самой бани красным сукном устлать.
Когда всё готово было, зашёл во дворец и сказал Сювятар:
— Суббота сегодня, пора в баню идти. Пожалуйте по красному сукну к жаркому полку!
Пошла Сювятар в баню. Идёт по красному сукну, вышагивает, головой во все стороны вертит, хихикает, смеётся:
— Хе-хе! Ха-ха! Мне одной такая честь — по красному сукну да к банному полку!
Только в баню шагнула, как провалилась и упала в котёл с кипящей смолой.
Взвился к небу чёрный дым — и развеялся: ничего от злодейки Сювятар не осталось. Дочка же её сама быстрёхонько прочь убралась.
А царевич с красавицей Насто зажили счастливо. Тут бы и сказке конец, да что-то загрустила Насто, затосковала. И повёз её царевич в далёкие края, туда, где её родители жили — отец с матушкой. Только подъехали, а родители их у дороги встречают.
Насто и говорит:
— Или вы ждали меня, или не ждали?
А отец ей отвечает:
— Как не ждать, доченька, коли знал я, что нет силы сильнее, чем тоска по дому родному. Для доброго человека и пироги не сладки, и золото не в радость, и солнце не ярко, и жизнь в тягость, коли он с домом разлучён, домой вернуться не может.
Обнялись они и на радостях заплакали.
Тут и сказке конец.
КОЗА И БАРАН
Жили старик со старухой. И было у них живности всего только коза да баран.
Жить бы да жить козе и барану у стариков, так нет, скучно стало дома, и вздумали рогатые уйти куда глаза глядят.
Отыскали в сарае суму старую перемётную и стали ждать, когда старик со старухой из дому в поле работать уйдут. А как остались одни, собрали припасы, сложили в суму и отправились в путь-дороженьку.
Долго шли они. Завечерело уже. А потом совсем темно стало.
Вот и говорит баран козе:
— Видишь большое дерево? А ну влезь-ка на него, погляди, не видать ли где огонька.
Вскарабкалась коза на дерево, смотрит — вдали огонёк мерцает.
— Вижу! — кричит коза барану. — Огонёк светится. Где огонёк — там и окошко, где окошко — там и ночлег.
Пошли коза с бараном на огонёк, торопятся. Подошли, видят — не деревня это, а костёр горит. Ещё ближе подошли. Батюшки мои! Сидят у костра девять волков, сидят — ужин варят, зубами от нетерпения щёлкают.
Испугалась коза, испугался баран, да что поделать-то: бежать поздно, бежать некуда!
Пошептались, головами закивали, вроде договорились…
Спрашивают:
— Дозвольте, волки, с вами у костра посидеть, повечерять.
— Садитесь, — сказали волки.
А сами с козы и барана глаз не сводят. Те сидят — ни живы ни мёртвы, однако виду не подают, что боятся.
Посидели так, и вдруг коза спрашивает у барана:
— Что на ужин варить будем?
А баран ей в ответ небрежно так отвечает:
— Возьми в суме самую большую волчью голову, её и свари. А то я больно проголодался!
Переглянулись волки: ох, не к добру это диво! У козы и барана — и вдруг волчья голова!
А коза в суме роется, что-то там перекладывает, ворчит себе под нос:
— Эта мала! Эта не подходяща!
Струхнули волки. Один и говорит:
— Глянь-ка, братцы, костёр скоро погаснет. Пойду схожу я за хворостом!
Ушёл и не вернулся.
А коза всё в суме роется, будто и взаправду в ней волчьи головы перекладывает, перекатывает.
Тут другой волк говорит:
— Ну-ка я за водой сбегаю!
И тоже ушёл и не вернулся. А за ним третий пошёл соли принести, за третьим ещё один отправился.
Так они друг за дружкой и ушли: для всех причина нашлась, все в лес убежали.
Вот до чего они козы и барана испугались.
И ужин им свой оставили.
Шутка сказать — ужин всех девяти волков съесть! Наелись, разомлели. Баран и говорит:
— Давай спать ляжем.
А коза отвечает:
— Что ты, что ты! Погодим ложиться. Ещё ненароком волки вернутся!
А баран говорит:
— Устал я больно суму таскать. Она вон какая тяжёлая!
И лёг.
А волки бежали, бежали, аж языки высунули. Вдруг смотрят — навстречу им медведь.
— Куда это вы так торопитесь?
Волки наперебой ему объясняют:
— Сидели мы у костра, ужинали. Пришли коза и баран, попросились переночевать. Сума у них здоровенная. Ну, и стали они ужин собирать, в суме шарить, самую большую голову волчью искать. Уж мы испугались, не нашего ли отца, батюшки, голова-то! Вдруг они его убили? Мы и убежали!
— Эх вы, дурни, глупые головы! — засмеялся медведь. — Да это они сами к вам на съедение пришли!.. А ну пойдёмте вместе.
Побежали девять волков обратно к костру, а за ними медведь. Бегут — земля дрожит.
Услыхала коза, что бегут волки, бежит медведь, растолкала барана:
— Вставай скорее! Спасайся! Лезь за мной на дерево, иначе съедят нас!
Вскочил баран, спросонок полез на дерево, копытца его скользнули, и зацепился он рогом за сук и повис на нём.
А коза как взлетела на самую верхнюю ветку, так там и осталась. Стоит, дрожмя дрожит, чуть вниз не валится.
Прибежали волки, прибежал медведь. Стали они под деревом и говорят:
— Вот где они, разбойники, схоронились! Надо бы влезть да поскидать их оттуда!
Только взялся медведь лапами за дерево, а баран как глянул вниз, увидал его когти — чёрные, гнутые, острые, — так и затрясся, словно осиновый лист. А тут рог-то его отцепился от сучка, и бухнулся баран вместе со своей тяжёлой сумой прямо медведю на голову.
А коза не растерялась, на верхней ветке хоронясь, и закричала громким голосом:
— Держи медведя крепче! А с волками-то я легко сама управлюсь!
Медведь от испуга решил, что на него небо свалилось, и чуть жив наутёк пустился. А волки за медведем бегом бегут, улепётывают.
Тут спустилась коза с дерева, у самой хвостик дрожмя дрожит от страху.
— Эх, барашек, барашек! — говорит коза. — И натерпелись мы с тобой лиха! Чего греха таить не нравится мне по свету бродяжничать! Давай лучше домой вернёмся!
Так и сделали. Пошли они домой и никогда больше от старика и старухи не бегали.
ПЕТУШОК С КРАСНЫМ ГРЕБЕШКОМ
Жили когда-то брат и сестра. Умерли у них отец и мать и оставили детям всего добра — одного только петуха с красным гребешком.
Однажды, когда в доме не было уже ни крошки, сказал брат своей сестричке:
— Сходи-ка ты в амбар, погляди, не найдёшь ли там хотя бы одно зёрнышко.
Пошла девочка в амбар, а там пусто. Взяла она птичье крыло, подмела им закром и нашла одно-единственное ржаное зёрнышко.
Принесла она зёрнышко брату, и решили они посадить его. Выкопали ямку за домом, зерно в неё положили, землёй присыпали.
Утром, раным-рано, пошёл брат посмотреть, не взошло ли зернышко, и видит: вырос из него стебелёк толщиной с сосну, вершиной небо подпирает.
«Вот уж чудо из чудес! — подумал мальчик. — Посмотрю-ка я, что там наверху!» Подумал и полез по стеблю.
Взобрался он до самых туч — стебелёк-то, оказывается, тучи насквозь проткнул — и ещё выше поднялся.
Пошёл мальчик по тучам гулять.
Гулял, гулял и увидел маленький домик. Открыл он дверь, зашёл в дом, видит — сидит старуха в углу, ручным жёрновом что-то мелет. А старуха-то старая, и у неё один только глаз, да и тот она вынула и на полку положила.
Вертит старуха рукоятку жёрнова, а из-под него блины и пироги вылетают. У печки мешок стоял, так он полон блинов да пирогов был.
Схватил мальчик мешок, закинул за плечи и пустился бежать. До стебля добежал и по нему на землю вернулся.
— Смотри, что я принёс! — сказал он сестре.
А та удивилась.
— Где это ты взял, братец? — спросила она. — Или из зёрнышка всё это выросло?
Стал ей брат рассказывать:
— Взошло зёрнышко, а стебелёк до неба вырос. Я поднялся на самое небо, а там домик стоит. Я в домик зашёл, а там старуха жёрнов вертит. А из-под него блины и пироги вылетают!
Долго брат с сестрой те блины и пироги ели. Но вот пришёл день, полезли они в мешок, а он пустой! Не стало у них еды, и мальчик снова решил на небо взобраться.
— Возьми и меня с собой, братец! — сказала сестра.
— Нет, тебя не возьму, — сказал брат. — Ты не утерпишь, засмеёшься ещё, и старуха заметит нас.
Сестра стала просить:
— Не засмеюсь я! Возьми меня, братец!
Взял брат сестру с собой, и полезли они вдвоём по стеблю на небо.
Взобрались на облака, пошли по дороге и добрались до того места, где домик стоял. Зашли в него, смотрят — в углу опять старуха сидит, жёрновом мелет, а единственный глаз свой на полку положила. Смешно это показалось девочке, она и прыснула.
Услышала старуха смех, схватила свой глаз, в глазницу вставила. Увидала, закричала:
— Ага! Попались! Это вы у меня намедни все блины да пироги унесли?!
А брат с сестрой стоят ни живы ни мёртвы.
Затопила старуха печь и сказала:
— Теперь я вас зажарю и съем! Ты, парень, садись-ка на лопату первым, я тебя в печку суну.
Сел мальчик на лопату, ногами вперёд, руками упирается — никак его старуха в печь не всунет.
Говорит старуха:
— Не так ты сел! Надо головой к печке садиться.
А он ей сказал:
— Что-то я тебя не пойму, бабушка! Садись-ка ты сама на лопату и покажи, как в печь залезать!
Села старуха на лопату, даже спину согнула, а мальчик недолго думая и сунул её в печь!
Обрадовались брат и сестра, что спаслись, взяли жерновок и спустились с неба по стеблю!
Ох и зажили дети и петушок с жерновком! Тот себе мелет, а они блины да пироги едят!
Но вот узнал царь о чудесном жёрнове. Приказал слугам своим отобрать у сирот жерновок.
Вышли у них все припасы, и стало им опять жить голодно, худо.
Заплакала сестра, заплакал брат, а петушок-то услышал, прошёлся по избе и сказал:
— Ко-ко-ко! Пойду и возьму у царя жерновок!
И отправился петух к царю. Шёл он, шёл и повстречал медведя. Медведь спросил у петуха: