— Куда идёшь, петух?
— К царю иду за жерновком, который он у сирот отнял!
— Возьми и меня с собой! — сказал медведь.
— Лезь под моё правое крыло, — сказал петух.
Залез медведь петуху под правое крыло, он и зашагал дальше.
Шёл, шёл, и повстречался ему волк.
— Куда идёшь, петух? — спрашивает волк.
— К царю иду за жерновком, который он у сирот отнял!
— Возьми меня с собой! — сказал волк.
— Лезь под моё левое крыло, — сказал петух.
Залез волк петуху под левое крыло, и пошёл он дальше.
Идёт и видит у дороги озерко маленькое.
— Куда идёшь, петух? — спрашивает озерко.
— К царю иду за жерновком, который он у бедных сирот отнял.
— Возьми и меня с собой, петушок! — сказало озерко.
— Хорошо, — сказал петух. — Ты как раз у меня в зобу поместишься.
И начал пить воду из озерка.
Выпил петух всё озерко и дальше отправился.
Пришёл петух к дому царя и запел под окном:
— У меня, петуха, красный гребешок, а у злого царя и того нет! Отобрал он у бедных сирот жерновок, тем и кормится!
Рассердился царь, велел своим слугам прогнать петуха. А тот отскочил и давай кричать:
— У меня, петуха, красный гребешок, а у злого царя и того нет! Жерновком сирот бедных, несчастных кормится!
Приказал царь своим слугам петуха схватить и в конюшню к диким жеребцам бросить, чтобы они его копытами затоптали.
Схватили слуги царские петушка, бросили в конюшню диким жеребцам под ноги.
А петух медведя из-под правого крыла выпустил, он, медведь, царских жеребцов задрал.
Пришли слуги на другое утро к конюшне, двери отперли, а петух у них меж ног проскочил, к царскому окну подлетел и запел:
— У меня, петуха, красный гребешок, а у злого царя и того нет! Жерновком сирот бедных, несчастных кормится!
Рассвирепел царь пуще прежнего и приказал слугам петуха в закут к диким баранам бросить, чтобы бараны его забодали.
А петух не испугался, волка из-под левого крыла выпустил. Он, волк, всех баранов зарезал.
Пришли на другое утро царские слуги посмотреть, а петух у них меж ног проскочил, к царскому дворцу подлетел и снова под окном у царя запел:
— У меня, петуха, красный гребешок, а у злого царя и того нет! Жерновком сирот бедных, несчастных кормится!
Затрясся царь от злости, от бессилия: как от петуха избавиться, не знает.
Кликнул царь слуг и приказал железную баню докрасна накалить и петуха в ту баню бросить, чтобы он там сварился, изжарился. Бросили царские слуги петуха в баню. А петух из своего зоба воду выпустил, залило всю баню, она и остыла.
Пришли наутро царские слуги к бане, открыли двери, а петух проскочил у них меж ног к царскому дворцу и опять под окном у самого царя запел:
— У меня, петуха, красный гребешок, а у злого царя и того нет! Жерновком сироток бедных, несчастных кормится!
У царя голова кру́гом идёт: ну что ещё придумать? Приказал он слугам своим петуха схватить, сварить, а потом ему на завтрак подать.
Больно гневен был царь, не дождался, пока петуха сварят, и, не жевавши, проглотил целиком.
Проглотил царь петуха, а тот в животе у царя снова запел:
— У меня, петуха, красный гребешок, а у царя и того нет! Жерновком сирот бедных, несчастных кормится!
Стал злой царь просить петуха:
— Выйди, — говорит, — петушок, на волю, оставь ты меня в покое! И я тебя больше не трону!
А петушок ему отвечает:
— Не выйду, — говорит, — пока не вернёшь детям малым, сиротам их жерновок! — И снова запел: — У меня, петуха, красный гребешок, а у царя и того нет! Жерновком сирот бедных, несчастных кормится!
А народ кругом стоит, слушает, над царём злым, несправедливым смеётся.
Нечего делать: пришлось царю слугам своим приказать жерновок сиротам отнести.
Тогда выскочил петух из царёва живота и домой побежал. Уж как рады были брат и сестра петушку своему! Уж они его и холили, и нежили, и гладили.
Стали с тех пор брат, и сестра, и петушок опять хорошо жить. Жёрнов им блинов и пирогов вдоволь молол, так что они и сами сытно жили и других бедняков угощали.
СЕСТРА И ДЕВЯТЬ БРАТЬЕВ
В давние времена, в далёкие годы жили охотник и его жена: не старые и не молодые, не богатые и не бедные. Было у них девять сыновей. Пришло время, пора настала, задумался охотник и на случай смерти поделил между сыновьями имущество: старшему — лошадёнку, второму — коровёнку, третьему — барашка, четвёртому — овечку, пятому — поросёнка, шестому — лодку, седьмому — сети, восьмому — силки, а девятому — лук для охоты.
— А если десятым сын родится, ему уж дом останется, — сказал отец.
И вот стало известно, что в семье родится скоро ещё один ребёнок.
Тогда девять братьев поговорили меж собой и решили:
— Зачем ждать да гадать? Всё одно придётся нам расстаться с родным домом, так лучше загодя уйти. Пойдём в лес, там и останемся. Пусть десятый брат всем владеет.
Стали девять братьев, родителей жалеючи, будто на охоту собираться. А потом подошли к ним и говорят:
— Мы в лес идём. Охота большая будет. Кто знает, когда назад вернёмся. Вы, батюшка с матушкой, не томитесь, нас скоро не ждите. Если девочка у нас в доме родится, то поднимите вы на крыше прялку, а если мальчик — косу. Как мы будем из лесу возвращаться, так и узнаем, кто нас ожидает — брат или сестра.
Простились и ушли.
Вот прошло столько-то времени, и родился в доме не мальчик, нет, родилась девочка.
Вспомнила мать, о чём её сыновья любимые просили, и поставила на крышу, над самым крылечком, прялку.
Прослышала о том колдунья, проклятая Сювятар, и задумала свой злодейский план. Подобралась ночью к дому и потихонечку, чтобы братьев обмануть, сняла с крыши прялку, а на её место косу подняла.
Живут девять братьев в лесу, охотятся, а родной дом забыть не могут, каждый час вспоминают. Вот и говорит старший брат своим братьям:
— Давайте пойдём глянем, кто у нас в доме родился. Ведь не может быть, чтобы родная мать нашей просьбы не исполнила: или прялка, или коса нас на крыше ждёт.
Пошли братья к дому, до лесной опушки дошли, остановились, из-за деревьев смотрят — не хотят отца с матерью расстраивать, видят издали: над крылечком, на самой крыше, — коса.
Сказали братья:
— Нас и так девятеро братьев, а ещё десятый родился. Ему и дом обещан. Раз на то воля родительская, так и будет, а к чему нам наследство, лошадь, корова, баран да овца… Мы и так проживём, прокормимся. А он, самый младший, пусть всем владеет.
И ушли обратно в лес.
Стала дочка расти, да такая умная да приветная, что и рассказать нельзя, описать невозможно. Только видит она — чуть вечер придёт, достанет мать из сундука девять рубашек мужских, на них глядит и плачет.
Стала дочка спрашивать:
— Что это ты, матушка, на рубашки глядючи плачешь?
А матушка ей отвечает:
— Ой, доченька, кабы знала ты, кабы ведала, так и сама бы заплакала! Было у тебя девять братьев, а у меня девять сыновей любимых, ненаглядных. Перед тем как тебе родиться, пошли они в лес на охоту и не вернулись. Оттого я на их рубашки смотрю и плачу, забыть не могу.
Ещё прошло время. Не год, не два. Подросла дочка, а слов материнских забыть не может. Всё думает, как бы слёзы её унять, сердце утешить, любимых братьев своих найти.
Пришла она однажды к матери и сказала:
— Матушка ты моя, дай мне эти девять рубашек. Пойду я братьев искать.
Заплакала матушка, зарыдала:
— Ой, доченька моя ненаглядная, уйдёшь ты от меня и, как девять братьев твоих, не вернёшься! Тогда совсем жизни мне не будет!
А дочка ей говорит:
— Не бойся, матушка, я вернусь и братьев найду!
Что делать? Начала мать собирать дочку в дорогу. Испекла пирогов, положила в кошёлку девять рубашек и говорит:
— Возьми ты с собой, доченька, в дорогу собачку маленькую, беленькую, Шавочку нашу. Всё веселей будет.
Взяла дочка Шавочку и пошла в путь-дорогу.
Шла она, шла, вдруг на лесной тропинке догоняет её женщина. Лицом неприметная, а платьем заметная: из рогожи оно.
Кабы знала девушка, что это сама колдунья Сювятар была. Так ведь не знала она о том, не ведала.
А злодейка Сювятар догнала её и говорит:
— Здравствуй, красавица! Видно, нам по пути. Пойдём вместе, всё веселей!
Пошли они вместе. Дошли до озера. А день был жаркий.
Сювятар и говорит девушке:
— Давай искупаемся!
А собачка Шавочка, маленькая, беленькая, подбежала к своей хозяйке, за подол её зубами схватила, тянет — не пускает и говорит:
— Тяф-тяф! Не ходи купаться — беда будет!
Разозлилась Сювятар, зашипела, закричала:
— Ах ты, Шавка негодная! Вот я тебя!
Схватила с земли камень, бросила его в собачку и перебила ей лапу.
Но девушка собачку свою, маленькую беленькую Шавочку, послушалась, не стала купаться.
Идут они дальше, а Шавочка за ними на трёх лапах скачет. Подошли к другому озеру.
Сювятар опять говорит:
— Давай искупаемся!
А собачка Шавочка на трёх лапах прыгает, за подол хозяйку свою прочь от озера тянет.
— Тяф-тяф! — говорит. — Не ходи купаться — беда будет!
Схватила Сювятар камень, запустила в Шавочку, вторую лапу ей перебила.
Не стала девушка купаться. Взяла собачку, маленькую беленькую Шавочку свою любимую, на руки, несёт, плачет, жалеет её.
А Сювятар говорит:
— Давай отдохнём. Куда дальше идти, зачем торопиться?
А у девушки её родные братья из головы нейдут, забыть она их не может, скорее домой к матери привести, вернуть их мечтает.
— Ты, — говорит, — как хочешь, хочешь сиди, отдыхай, а я дальше пойду.
Шли они, шли. Опять озеро на их пути встретилось. Сювятар и говорит:
— Давай искупаемся! Сил нет дальше идти!
А собачка опять залаяла:
— Тяф-тяф! Не ходи ты, не ходи купаться — беда будет!
Схватила Сювятар собачку, маленькую беленькую Шавочку, и убила её.