[120]; таким образом, о его возникновении в период финикийской колонизации не может быть и речи. Ссылка А. Дитриха на легенду об основании Картии Гераклом не подтверждается античной традицией.
Помимо юга Пиренейского полуострова, важным объектом финикийской колонизации в Западном Средиземноморье была Сицилия, а также прилегавшие к ней острова. По этому поводу имеется совершенно недвусмысленное указание Фукидида (VI, 2, б): «Жили также и финикияне по всей Сицилии, захватив приморские мысы и прилегающие островки ради торговли с сикулами». Аналогичное сообщение мы находим и у Диодора (V, 35, 3): «Поэтому-то финикияне, в течение продолжительного времени в результате такой торговли получая большой доход, высылали многочисленные колонии, одни — в Сицилию и на соседние с нею острова, а другие — в Ливию, Сардинию и Иберию». Оба автора отмечают, что развитие торговли послужило причиной финикийской колонизации Сицилии. У Диодора наблюдается определенная тенденция связать колонизацию Сицилии с испанской торговлей финикиян.
К моменту финикийской колонизации, как рассказывает Фукидид (VI, 2), Сицилия была заселена тремя этническими группами — сиканами, сикулами и элимами. Как полагают, сиканы, жившие в западной части острова, этнически и культурно были связаны с населением Иберии. Сикулы, появившиеся в Сицилии примерно в XI в., были италиками, о чем, кроме Фукидида, свидетельствуют сикульские глоссы античных авторов[121]. Элимы обычно связываются с лигурами и Лигурийской культурой[122], хотя традиция (Thuc., VI, 2) указывает на их малоазиатское происхождение.
Еще в середине II тысячелетия до н. э. Сицилия становится ареной торговой деятельности микенских и критских купцов[123]. С того времени сицилийские народности начинают принимать все большее участие в обмене товарами. Как справедливо отмечает Циглер, тот факт, что сицилийскими греками были усвоены сикульские названия мер и весов, свидетельствует о большой роли, которую играла торговля ко времени греческой колонизации Сицилии в жизни ее коренного населения, земледельческого в основной своей массе[124].
Несомненно, что ранние связи Сицилии с Эгейским миром подготовили почву для развития в конце II тысячелетия до н. э. финикийской торговли.
В исторической литературе античная традиция о ранней финикийской колонизации Сицилии неоднократно оспаривалась. Известный русский ученый Φ. Ф. Соколов в работе, посвященной древнейшему периоду истории Сицилии, подвергнув справедливой убийственной критике недоказуемые гипотезы Моверса о ранней колонизации финикиянами этого острова[125], утверждал, что имеются основания говорить об освоении финикиянами лишь западного угла Сицилии. Он допускал, что, помимо Мотии, Солунта и Панорма, финикияне владели Тапсом, Макарой и Миноей; возможно, по мнению Ф. Ф.Соколова, что финикиянами были основаны колония на мысе Лилибей, а также города Мазара в области Селинунта[126]. По мнению Ю. Белоха, полностью отвергавшего нарративную традицию, греческая колонизация Сицилии, Италии и Лигурии предшествовала возникновению здесь финикийских поселений[127]. П. Орси и его многочисленные последователи полагают, что греческая колонизация Сицилии на востоке и финикийская на западе осуществлялись одновременно[128]. По мнению Р. Карпентера, сообщения Фукидида о финикийских поселениях в Сицилии были теоретическим домыслом этого автора, пытавшегося согласовать наличие финикиян в западной части острова с сообщениями Гомера о широком развитии финикийской торговли на Западе после Троянской войны[129]. Основной аргумент, который выдвигается противниками теории ранней колонизации финикиянами всей Сицилии, заключается (как это имело место применительно и к колонизации Пиренейского полуострова) в отсутствии достаточных археологических материалов.
Однако существует и другая точка зрения на этот вопрос. В частности, Циглер[130] не подвергает сомнению точность сообщения Фукидида[131]. Он целиком основывается на письменной традиции, полагая, что первые поселения финикиян, которые он считает не колониями в собственном смысле слова, а торговыми факториями, можно датировать рубежом II и I тысячелетий. Правда, он делает оговорку, что непосредственно из текста Фукидида эта датировка не вытекает. Из него следует только, что финикияне появились в Сицилии до греческой колонизации. Такова же в общем позиция Э. А. Фримена[132], А. Гольма[133], Дж. И. С. Уайтейкера[134]. Э. Пайс также не видел причин для того, чтобы отрицать финикийскую торговлю в Сицилии уже в XI в.[135] Отсутствие прямых археологических свидетельств не может поставить под сомнение факт ведения финикиянами торговли в Сицилии. Как показал О. Бем, сведения Фукидида по истории Сицилии восходят к труду сиракузского историка Антиоха (вторая половина V в.)[136]; следовательно, нет оснований говорить о сообщении Фукидида как об ученой конструкции. В его распоряжении была местная сицилийская традиция. Показательно, что сведения Фукидида совпадают с сообщением Диодора, восходящим к Тимею. Надо полагать, что у сицилийских историков имелись достаточные данные, характеризовавшие и историю финикийской колонизации Сицилии, и историю борьбы между финикиянами и греками на острове. И если Фукидид, в точности и достоверности сообщений которого, как правило, сомневаться не приходится, воспользовался этими данными, то уже одно это свидетельствует в пользу их истинности.
В пользу письменной традиции свидетельствует и местная сицилийская ономастика. В частности, Птолемей (III, 4, 8) сохранил название Финикийская Гавань (Φοινικοϋς λίμην) для местности, расположенной к северу от мыса Пахин. Между Мессаной и Тавромением, как отмечает Ж. Берар, находилась местность Феникс (Phoenix)[137]. Он предполагает, что и имя собственное Συρακούσαι (Сиракузы) является греческой передачей древнейшего финикийского названия. Во всяком случае на острове Ортигия еще в конце VIII в. существовало сикульское поселение, где, возможно, имелось сезонное пристанище для финикийских купцов[138].
Эпос (Odyss., XV, 403 сл.), сомневаться в достоверности которого нет оснований, сохранил указания на финикийскую торговлю у восточного побережья Сицилии[139].
Вероятно, финикияне не создавали в этом районе каких-либо прочных поселений, основывая временные торговые фактории, не имевшие постоянного населения. Финикияне вели здесь торговлю драгоценным металлом, тканями, благовониями и иными предметами роскоши, а также рабами[140]. Вероятно, имела место и посредническая торговля — вывоз ремесленных изделий из Эгейского бассейна. С.Гопкинс, очевидно, прав, когда сходство между удлиненными статуэтками Сардинии и Южной Италии и соответствующими памятниками греческого геометрического стиля объясняет развитием финикийской торговли в XI-VIII вв.[141]
Причину того, что основным районом финикийской колонизации в Сицилии стала не восточная, а западная ее часть, следует искать в стратегическом положении указанных территорий. Восточная Сицилия как бы замыкает собой восточную часть Средиземноморья, тогда как западная Сицилия открывает путь в Западное Средиземноморье—к берегам Лигурии, к Италии, к Пиренейскому полуострову. Большое значение для финикиян имела близость западной Сицилии к североафриканскому побережью, где к тому времени уже появились их первые колонии (Утика). Владея обоими берегами гигантского пролива, соединяющего Восточное Средиземноморье с Западным, финикияне могли рассчитывать, что им удастся на некоторое время избавиться от внешней конкуренции и обеспечить на Западе свою торговую монополию. Не случайно, когда началась греческая колонизация Сицилии, финикияне обратили основное внимание именно на укрепление своих позиций в западной части острова.
Литературные источники не содержат данных, которые позволили бы точно датировать создание в Сицилии финикийских колоний, в частности Мотии. В словаре Стефана Византийского (s. ν. Μοτύη) сохранилось (со ссылкой на Гекатея) следующее предание о происхождении названия города: «Мотия, город сицилийский, по имени Мотии — женщины, указавшей Гераклу угнанных его быков». В данном случае перед нами, несомненно, греческая этиологическая конструкция, хотя связь ее с легендой о Геракле и заставляет предполагать, что версия Стефана Византийского—Гекатея как-то связана с местным финикийским преданием. Несколько больший свет проливают на этот вопрос данные раскопок Мотии, опубликованные в 1921 г.
Мотия была основана на южной оконечности островка Сан-Панталео у западного побережья Сицилии. Она была окружена стенами и башнями, выложенными из необработанных каменных плит без применения какого-либо вяжущего материала. Фундаменты башен представляли собой два ряда четырехугольных каменных блоков, подвергшихся предварительной грубой обработке.[142]