– Зря я, наверное, подняла этот вопрос.
– Нет, – отозвался Роублз. – Этот кусок гов… эта сволочь только что отмотала шесть лет в Рейфорде[61]. Это я его туда засадил, за угрозу огнестрельным оружием. И вот теперь этот уголовник, у которого за такие художества приводов выше крыши, выходит, где-то разживается автоматом и обстреливает мой дом. Самого-то его мы нашли за три дня, но автомат как корова языком слизала. Где он его взял? Куда потом девал? Теперь ему светит пожизненное. А мне нужен тот, кто дал ему этот автомат.
Джоанна проводила его до калитки.
Священник под деревом все продолжал обращаться к своей бессловесной пастве и единственному прихожанину из рода «гомо сапиенс»:
– …и чтобы видели сыны человеческие, что они сами по себе животные, – вещал он. – Потому что участь сынов человеческих и участь животных – участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех; все идет в одно место: все произошло из праха и все возвратится в прах[62].
В оранжевых лучах уходящего дня Джоанна закрыла калитку за вышедшим за ограду Терри Роублзом с Салли в руках. Такса, которая постоянно оглядывалась назад через плечо Роублза на то место, где в последний раз видела Даниэлу, жалобно тявкнула, когда он сажал ее в машину.
Глава 18
В приемном отделении отдела судмедэкспертизы округа Майами-Дейд установлены видеокамеры, так что любого мертвеца можно опознать дистанционно; на полах – толстый мягкий ковер, на случай если кто-нибудь из родственников усопшего вдруг упадет в обморок.
Лаборатория за двойными распашными дверями – настоящее произведение искусства. Двери все на уплотнителях, за чистотой воздуха следит электронная система дегазации, а в оборудованном по последнему слову техники холодильном отсеке можно в случае чего уместить пассажиров и экипаж даже самого большого авиалайнера. Поверхность столов для вскрытия – той градации серого, что идеальна в качестве фона для фотосъемки.
Доктор Холли Бинг проводила занятия для небольшой группы будущих судмедэкспертов, собравшихся здесь со всей страны и даже из Канады. Все столпились вокруг безголового тела какого-то мужчины в плавательных ластах. Объект, уложенный на стол в стандартном анатомическом положении, был охлажден до одного градуса выше нуля.
Поверх черного халата на докторе Бинг – лабораторный фартук, брюки заправлены в высокие армейские ботинки на шнуровке. Родом она была откуда-то из Азии. Миловидное личико и явно не бездна терпения.
– Здесь у нас светлокожий латиноамериканец, атлетического телосложения, на вид лет двадцати пяти, – говорила доктор Бинг. – Вчера его прибило к нудистскому пляжу в Хауловер-Бич, прямо возле плавучей закусочной. Спасатели услышали визг. Степень разложения незначительная, но, как видите, тело изрядно попорчено. В области правого нижнего квадранта имеется послеоперационный шрам от аппендэктомии, на левом предплечье – татуировка морской пехоты в виде глобуса с якорем и надписи «Semper Fidelis». Смерть наступила относительно недавно – может, всего пару дней назад, хотя труп изрядно объеден крабами и креветками. Что нам первым делом надо выяснить, чтобы определить время наступления смерти?
Ответа она дожидаться не стала.
– Температуру воды в районе Хауловер-Бич, так ведь? Двадцать девять градусов по Цельсию. Позже мы подробней поговорим о том, как определить время смерти в том случае, если тело обнаружено в воде. Пальцы отсутствуют, как вы тоже видите. Рост в данный момент – около пяти футов, еще примерно десять дюймов накинем на отсутствующую голову.
– А чем ее отрезали, доктор Бинг? – Вопрос задал молодой человек со свежим юным лицом, стоящий в изголовье секционного стола.
– Видите следы от пилы на третьем шейном позвонке? – отозвалась доктор Бинг. – Судя по расстоянию между зубцами, использовалась ручная электропила марки «Сазл» с возвратно-поступательным движением режущего полотна. В США это все более популярный инструмент для расчленения – уже обогнал цепную бензопилу и отстает только от мачете. Чтобы это проделать, труп, скорее всего, положили на стол или на кухонную стойку – ну, или в кузов пикапа с откинутым бортом, чтобы голова свисала наружу. Когда ему отпиливали голову и отсекали пальцы, он был уже мертв. Откуда нам это известно? Взгляните на результаты анализов – уровень серотонина и гистамина в поврежденных тканях не выше нормы. То же самое касается и проколов брюшной полости – это было сделано, чтобы он слишком быстро не всплыл под воздействием газов, образующихся в процессе разложения. Видите разницу в способах, какими были ампутированы пальцы? Один отпилен все той же ручной электропилой, а другие удалены более традиционным манером – откушены чем-то вроде садового секатора. На бедре – огнестрельная рана, навылет, и еще одна в районе таза – я нашла пулю, которая там застряла.
– Причина смерти? – вопросила доктор Бинг, опять не давая студентам и слова вставить. – Нет, только не обезглавливание. Смерть вызвало сквозное ранение грудной клетки. Орудие убийства вошло под левую лопатку, разорвало сердце и вышло в области левого соска.
Доктор Бинг дотронулась до груди трупа рядом с продолговатым выходным отверстием, по бокам от которого виднелись два отверстия поменьше. Когда она прижала грудную клетку возле этих синеватых точек, под ее латексными перчатками проступили накрашенные красным лаком ногти.
– Кто-нибудь хочет объяснить мне, чем эти маленькие отверстия оставлены? Есть предположения?
– Старая ссадина? – предположил кто-то из студентов.
– Нет, – покачала головой доктор Бинг. – Я уже сказала вам, что это выходная рана. Детектив Роублз, что, на ваш взгляд, могло образовать подобное выходное отверстие и два отверстия поменьше?
– Стрела – скорее всего, арбалетная. Или гарпун из ружья для подводной охоты.
– Почему?
– Потому что после того, как стрела пробила его насквозь, линь натянулся и потянул ее назад. В этот момент она, наверное, немного провернулась, и направленные назад зазубрины наконечника прокололи кожу в другом месте. Не исключено, что наконечник с раскрывающимися лепестками. Надо будет пройтись по магазинам для ныряльщиков.
– Спасибо. Господа студенты, это детектив-сержант Терри Роублз из убойного отдела Майами-Дейд. Он наверняка уже видел нечто подобное – равно как и все остальное, что люди вытворяют друг с другом.
– А гарпун нашли? – спросил все тот же молодой человек у торца стола.
– Нет, – ответила доктор Бинг. – И о чем это нам говорит при данных обстоятельствах?
Когда никто не ответил, она повернулась к Роублзу.
– О том, что у них было время его вытащить, – отозвался тот.
– Да, у убийцы были и время, и подходящие условия, чтобы спокойно извлечь гарпун. Судя по виду входного отверстия, стрелу не выдергивали в спешке. Наверняка отвинтили наконечник и аккуратно вытащили древко стрелы со спины. И никто им при этом не мешал.
После этого доктор Бинг отпустила студентов за двери на перерыв. Они с Роублзом остались в лаборатории.
– Я отослала образец ДНК в Куантико, но это займет несколько дней, – сообщила она. – Господи, да по тестам на изнасилование порой целый месяц можно результата прождать! Пуля деформирована, но с более чем девяностопроцентной вероятностью – калибр двести двадцать три. Шестьдесят шесть гран[63], правого вращения, шаг нарезов один к девяти – скорее всего, гражданская версия «АР-пятнадцать». Хвостовая часть коническая – похоже, что дозвуковая.
– Ты оставила на нем ласты.
– Да, но я заглянула под них до прихода сту-дентов.
Холли стащила одну из ласт. На подошве ступни под ней открылась татуировка: «GS 0+».
– Grupo sanguíneo, – расшифровал Роублз. – Это его группа крови.
Холли стянула вторую ласту.
– Думаю, тебе захочется на это взглянуть, пока мы еще не приступили, – сказала она. На подошве другой ступни тоже обнаружилась наколка – колокольчик, подвешенный на рыболовный крючок.
– Терри, почему эта татуировка в таком странном месте? Ее ведь не видно, в тюрьме никто и не поймет, кто он и откуда, если вдруг прицепится. Другое дело где-нибудь на шее!..
– Под такую татуху можно занять кучу денег без всякого залога. Она сама по себе залог. Или адвоката в долг нанять, если адвокат понимающий. Из тех, что постоянно вертятся возле тюрьмы. Это татуировка «Десяти колокольчиков». Спасибо, что пригласила, Холли.
Глава 19
Над лодочной стоянкой на Майами-ривер сгущались сумерки. Тихо шуршали листвой склонившиеся под ветром пальмы. По реке прошел небольшой грузовой теплоход с парой буксиров в носу и корме, которые намертво вцепились в него, словно два коренастых терьера.
Капитан Марко с двумя своими матросами и старый Бенито стояли перед распахнутой дверцей мусоросжигателя. Внутри вовсю полыхало жаркое пламя. Отбрасываемые им отсветы и тени плясали по темной площадке. На втором помощнике Игнасио была только драная майка.
– Игнасио, надень рубашку, – попросил Капитан Марко.
Тот через голову натянул на плечи рубашку-поло. На внутренней стороне бицепса промелькнула татуировка – колокольчик, подвешенный на рыболовный крючок. Одевшись, он поцеловал медальон, висящий на шее.
В самой глубине пламени, среди зубастых рыбьих голов, на них безмолвно смотрела голова Антонио, все еще в водолазной маске – резина уже начала плавиться вокруг стекла, прикрывающего раскрытые мертвые глаза. Черного готического крестика в ухе не было – кто-то из убийц грубо сдернул его, разорвав мочку.
Откуда-то из темноты появилась Кари Мора, встала рядом с Бенито.
В руках у нее была ветка жасмина с оранжевыми цветочками. Она стояла вместе с мужчинами и, не моргая, смотрела в топку мусоросжигателя. Бросила ветку в огонь, чтобы хоть частично прикрыть обезображенное лицо Антонио.