торых рисковал застрять, робот поначалу растерянно застыл перед узким лестничным пролетом, но в конце концов, понукаемый своим оператором, осторожно спустился по ступенькам в подвал. Ствол его гладкоствольной пушки двенадцатого калибра был заполнен водой, чтобы одним выстрелом уничтожить подрывную цепь взрывного устройства. Вместо обычного капсюля патрон был снабжен электрическим запалом.
Установленная на роботе камера показывала распахнутый настежь сейф, верхние полки которого были пусты. Под ними, в самом низу, лежали килограммовые упаковки «Семтекса». Полицейские саперы с облегчением узрели на экране яркие петли детонационного шнура, вытащенного из взрывчатки и кучей наваленного на карточный стол, а рядом с ними – ртутный замыкатель, теперь уже совершенно безобидный. Подобная любезность со стороны неизвестных, распотрошивших сейф, была ими по достоинству оценена.
Три тяжелых магнита и инструменты Фаворито, тщательно протертые масляной тряпкой, валялись в самом низу лестницы.
В доме не обнаружилось никого, кроме манекенов, гипсовых монстров и непонятного назначения игрушек.
Бойцы отряда по разминированию столпились вокруг антикварного электрического стула, рассуждая, нельзя ли разогревать на нем пиццу. Командующий ими сержант, который успел усесться на древнее сооружение, с видом знатока заметил, что без масла пицца пригорит и что вообще самое время вернуть эту штуку обратно в Синг-Синг[123]. Теперь буквально все представало перед доблестными саперами в радужном свете – бомба-то всё, тю-тю.
Морской патруль перекрыл мостовые пролеты на дамбах с Семьдесят девятой улицей и Джулия-Таттл, досматривая все проходящие под ними катера и моторки.
Терри Роублз сложил вместе найденное в доме оружие – «АК-47» и «АР-15» из комнаты покойного Умберто. Надев резиновые перчатки, разобрал «АР» и вытащил из ствольной коробки угловатый алюминиевый брусочек с прямоугольным вырезом – дополнительное шептало, обеспечивающее стрельбу очередями. Показал его сотрудникам АТО – Бюро алкоголя, табака и огнестрельного оружия, работающим на месте преступления.
Один из агентов АТО рассмотрел его повнимательней. Брови его полезли наверх.
– Новодел! – объявил он.
Все легальные вставные шептала для «АР-15» изготовлены до 1986 года. Дозволенное законом, зарегистрированное вставное шептало можно купить тысяч за пятнадцать долларов[124], если вы уболтаете продавца и у вас есть лицензия класса 3.
Нелегальный новодел обойдется вам в двести пятьдесят тысяч долларов штрафа и двадцать лет отсидки в тюрьме строгого режима, причем без права условно-досрочного освобождения.
– Сделай милость, – попросил Роублз агента АТО, – попробуй прогнать эту штуку через лабораторию как можно скорее, ладно?
В спальне Ганса-Петера он нашел папку, а в ней – наброски карандашом, которые повергли его в ужас.
Через два дня детектив Роублз с сотрудниками АТО войдет под видом клиента в ангар без окон, похожий на скотобойню, где обе противоборствующие бригады – и дона Эрнесто, и Ганса-Петера – брали напрокат стволы.
Содержатель склада временного хранения посоветовал Роублзу обращаться к нему «Кент». Впрочем, согласно ордеру на арест, который лежал в кармане у детектива, в действительности это был «Гр. Дэвид Ваун Веббер, БМ[125], 1970 г.р.» с двумя приводами за хранение кокаина и одним – за управление транспортным средством в состоянии алкогольного или наркотического опьянения.
Детектив Роублз и АТО вышли на него практически сразу, поскольку он оставил свои пальцевые отпечатки на внутренней поверхности новодельного шептала, вставленного в винтовку Умберто.
Глава 40
Въехав на территорию аэропорта, фургон подрулил вплотную к древнему самолету, и команда дона Эрнесто быстро закатила стиральные машины, уже помещенные на специальный поддон на роликах, на погрузочную платформу. Стиралки, набитые золотом, скрылись в чреве самолета и заняли место среди длинных рядов обычных стиральных машин, отправляемых в Южную Америку.
По асфальту шлепали дождевые капли, рябили на отражении серого неба в лужах. Мимо под вой турбин прокатил заруливающий на стоянку старый «семьсот седьмой», заглушая все остальные звуки. Когда он проехал, дон Эрнесто произнес:
– Давай со мной, Кари. Я найду чем тебя занять. Здесь тебя ждут одни только проблемы.
– Спасибо, дон Эрнесто, но мой дом теперь здесь.
– Я серьезно советую тебе лететь.
Она помотала головой. Ее мокрое от дождя лицо казалось совсем юным – даже ее двадцати пяти не дашь.
Он кивнул:
– Я дам тебе знать, когда продам золото. Подыщи пока место, где можно держать наличные. Сними большую депозитную ячейку в банке. Когда получишь деньги, начни вкладываться во что-нибудь потихоньку, малыми порциями, а как подкопишь легальных доходов – открывай собственное дело. Тогда уже никто не просечет, откуда у тебя деньги. Могу посоветовать грамотного бухгалтера, когда до этого дело дойдет.
– А моя тетя?
– Я обязательно этим займусь, обещаю.
Ганс-Петер Шнайдер наблюдал за самолетом с обочины дороги за сетчатой оградой летного поля, положив на колено приготовленный мобильник. На листок бумаги он заранее выписал номера диспетчерской по управлению воздушным движением, отдела полиции аэропорта, управления по безопасности на транспорте и иммиграционно-таможенной службы.
Дон Эрнесто рысью помчался в крошечный туалет – отлить на дорожку, на ходу набирая номер на мобильнике, и, входя в дверь, уже поднес его к уху. По привычке заглянул под дверь закрытой кабинки – нет ли там кого.
Расстегнув ширинку перед писсуаром, прижал телефон головой к плечу.
– Она работает на Станции морских птиц на дамбе, на Семьдесят девятой, – быстро проговорил он в трубку под журчание струи.
Вдруг – завывание сирен вдалеке. Может, пожар, а может, и за ними. Дон Эрнесто, застегиваясь на ходу, бросился к самолету, взлетел вверх по трапу.
Когда хлопнула дверь туалета, сидящий в закрытой кабинке Бенито опустил ноги на пол.
Сидя в своем большом внедорожнике, Ганс-Петер выключил мобильник, сунул его в карман и скомкал в кулаке ненужный теперь список телефонов. Еще немного посмотрел, как пилоты проводят предполетный осмотр старого «Ди-Си-шестого», и вырулил на дорогу.
Самолет все катился, катился и катился по взлетной полосе, перемалывая винтами воздух. Травка по бокам от полосы приникла к земле. До отказа забитый стиральными машинами и посудомойками – лишь три из которых были значительно тяжелей, чем полагается, – он наконец ухитрился оторваться от асфальта и взмыть в небо. Заложив длинный разворот, покинул оживленную зону аэропорта и полетел над морем в сторону Гаити.
Дон Эрнесто, прикрыв глаза, думал о Кэнди и хороших временах, которые теперь уже в прошлом. Думал и о тех хороших временах, которые еще впереди. Гомес, которому члены экипажа велели сесть в районе центра тяжести самолета, уткнулся в объявления массажных салонов в «Нью таймс».
Диего Рива уже успел назвать имена дона Эрнесто и Исидро Гомеса.
Ордера на арест обоих успели оформить честь по чести, но к тому моменту старый самолет, натужно ревя моторами, уже проплывал высоко над Флоридским проливом – свободный, как птица.
Глава 41
Прошло две недели, но дон Эрнесто так и не вышел ни с кем на связь.
В конце концов Капитан Марко купил телефонную карточку и с одноразового мобильника позвонил в «Академию танцев Альфредо». Ему ответили, что никаких донов Эрнестов – как вы сказали, Эрнесто или Эрнест? – тут не работает.
Чудесное утро в Северном Майами-Бич, в Грейнолдс-парке у озера. Парочки в прокатных лодках плещут веслами по гладкой, как зеркало, воде. На столах для пикников уже расстелены скатерти, где-то играет аккордеон. От тлеющих на берегу мангалов по воде стелется голубоватый дымок.
Кари Мора, глянув на часы, присела на край причала, свесив ноги к воде. На голове – соломенная садовая шляпа с яркой лентой.
К причалу приближалась небольшая плоскодонка.
За кормовой парой весел сидел Фаворито – сложенное инвалидное кресло лежало перед ним на дне лодки. Кари не видела его с тех самых пор, как они вскрыли сейф. Только раз коротенько, меньше минуты, переговорили по телефону.
Впереди него старательно гребла Илиана Спрегз, выставив перед собой ногу в надувной лангетке. На обоих были спасательные жилеты. Лицо Илианы успело основательно порозоветь от солнца.
Фаворито улыбнулся Кари:
– Привет! Тик-так. Это Илиана.
– Тик-так, – отозвалась Кари. – Привет, Илиана!
Илиана Спрегз старалась на Кари не смотреть и на приветствие не ответила.
– Кари, наш друг с юга совсем куда-то пропал, – сказал Фаворито. – Не исключено, что и с концами. По-моему, он просто смылся. – Он протянул ей корзинку для пикников: – Загляни-ка под бутерброды.
Кари раздвинула пакеты с провизией, и на самом дне что-то желтовато блеснуло.
Она огляделась по сторонам – до любителей пикников под деревьями достаточно далеко. Сунула руку в корзинку. В тряпичном мешочке лежали девять пухленьких десятитоловых слитков с клеймом «3,75 унц.».
– Восемнадцать штук случайно свалились в мой ящик с инструментами, – объяснил Фаворито. – Девять тебе, девять нам.
Он продолжал – больше для Илианы, чем для Кари:
– Если б не ты, Кари, если б ты не вернулась в подвал, я превратился бы в котлету. Случалось мне и раньше подрываться, но такого… Эти девять слиточков стоят примерно сорок четыре тысячи долларов. Клеймо «Креди Суисс»[126], серийных номеров нет. В свое время их будет достаточно легко продать. Только не спеши – сдавай по штучке, в разных местах, а потом потихоньку вкладывайся, если какие-то идеи есть на уме. Суммы больше пяти тысяч долларов нигде не держи. Плати налоги.