— Я слежу за тем, чтобы он это ценил, — пошутила Молли.
— Вы мне очень нравитесь. Я многое бы для вас сделал. — Грег наклонился к ней. — Но я не хотел бы, чтобы моя жена это услышала.
— Ваша прогулка сегодня была успешной?
— Наверное. Между нами говоря, мне все это порядком надоело. Я устал от птиц и бабочек. Что бы вы сказали, если бы мы устроили маленький пикник, вы и я?
— Ну, что ж, давайте попробуем. Я буду ждать с радостью.
С громким смехом она освободила свою руку и скрылась в баре.
— Что с тобой, Молли? — спросил Тим. — Куда так спешишь и с кем это ты только что говорила? — Он выглянул.
— С Гретом Дизоном.
— Что ему нужно?
— Ну что ему может быть нужно от женщины?
— Мерзавец!
— Не волнуйся, я сумею постоять за себя.
Тим хотел ей ответить, но увидел Фернандо и направился к нему, чтобы дать указания. Молли через кухню вышла к черному ходу, спустилась по ступенькам и направилась к морю.
Оставшийся один, Грег Дизон негромко выругался и медленно двинулся к своему домику, почти подошел к двери, как вдруг из тени кустов услышал голос. Он повернул голову и вздрогнул. В надвигающихся сумерках ему показалось, что там стоит привидение. И тут же Грег засмеялся. Такое странное впечатление — отсутствие очертаний — произвело то, что лицо было черным, а платье — белым. Из кустов на тропинку вышла Виктория.
— Мистер Дизон, можно?
— Да. В чем дело?
Грегу стало стыдно за свой испуг, и потому он старался говорить довольно резко.
— Это я принесла вам, — Виктория протянула руку. В ней лежала бутылочка с таблетками. — Ведь, она принадлежит вам?
— Да, это «Серените» — мое лекарство. Где ты нашла это?
— Там, куда это положили. В комнате господина.
— Что значит — в комнате господина?
— Того господина, который умер, — печально объяснила она. — Я не думаю, что он спокойно спит в своем гробу.
— Почему бы, черт возьми, ему там не спать? Виктория молча посмотрела на него.
— Я так и не понимаю, о чем ты говоришь? — сказал Грег Дизон. — Ты хочешь сказать, что нашла эти таблетки в бунгало майора Пальгрейва?
— Именно так. После того, как доктор и люди из Джеймстоуна ушли, дали мне вещи майора, чтобы я их выбросила — все, что было у него в ванной на палочке — и зубной порошок, и лосьон, и это…
— Ну и почему же ты не выбросила?
— Потому что это ваше. Вам же нужно. Помните, вы меня даже спрашивали, не видела ли я?
— Но я думал, что таблетки просто потерялись.
— Нет, не потерялись. Бутылочку взяли и перенесли в домик майора.
— Откуда ты знаешь? — грубо спросил Грег.
— Знаю. Я видела. — Виктория улыбнулась, ослепительно сверкнули ее зубы. — Кто-то положил это в Домик господина. А сейчас я возвращаю это вам.
— Подожди. Что ты хочешь сказать? Кого ты видела?
Но Виктория убежала обратно в темноту кустов. Грег пытался было догнать ее, но потом остановился.
— Что случилось, Грег? Ты увидел привидение? — спросила подошедшая миссис Дизон.
— Пожалуй, сначала я подумал именно так.
— Ну и что же это оказалось?
— Та цветная девица, что у нас убирает. Ее, кажется, зовут Виктория.
— Она пыталась тебя соблазнить?
— Не будь глупой, Лаки. Эта девица вбила себе в голову идиотскую идею.
— Какую идею?
— Помнишь, я вчера не мог найти свою бутылочку с таблетками «Серените»?
— Ты говорил, что ее нет.
— Что это значит — «я говорил, что ее нет»?
— Ах, черт возьми, да не придирайся ты к моим словам.
— Прости, — сказал Грег. — Просто все напустили какую-то дурацкую таинственность.
Он раскрыл свою ладонь и показал Лаки бутылочку.
— Эта девица возвратила мне таблетки. — Она что, хотела их украсть?
— Нет, просто где-то нашла.
— Ну и что же? В чем здесь таинственность?
— Да никакой: просто она взбесила меня.
— Послушай, Грег, не обращай внимания. Пойдем лучше, выпьем перед ужином.
…Молли пришла на пляж. Она вытащила старое плетеное кресло. Кресло совсем развалилось, им уже почти не пользовались. Некоторое время Молли сидела и смотрела на море, а потом опустила голову на руки и горько разрыдалась. Она плакала, всхлипывая, и никак не могла остановиться. Вдруг рядом послышался шорох, Молли подняла голову и встретилась глазами с миссис Хиллингтон.
— Простите, Эвелин, я не слышала, как вы подошли.
— В чем дело, детка? — спросила Эвелин. — Что неладно? — Миссис Хиллингтон пододвинула другое кресло и села рядом. — Расскажите мне.
— Да все в порядке, все в полном порядке.
— Ну, конечно, все в порядке. Но почему вы сидите и плачете? Не хотите мне сказать? Что, поссорились с Тимом?
— Нет, нет!
— Хорошо, если так. Вы смотритесь вполне счастливой парой.
— Вы тоже кажетесь счастливой. Мы с Тимом часто говорим о том, как хорошо, что Хиллингтоны такие счастливые, а ведь женаты вы уже много лет.
— Ах, вот как, — странным голосом произнесла Эвелин, но Молли не обратила на это внимания.
— Некоторые супруги часто ссорятся. Даже если любят друг друга, все равно ссорятся, не обращая внимания на то, что порой это происходит на людях.
— Да, некоторые люди живут именно так.
— Мне это не нравится, — сказала Молли.
— Мне тоже, — согласилась Эвелин.
— Но вот вы и Эдвард, на вас смотреть так приятно…
— Зачем скрывать, Молли. Не хочу, чтобы вы думали… Все не так. Я скажу правду — последние три года мы, наверное, вообще не говорим друг с другом наедине.
— Не может быть! — изумленно вскричала Молли. — Я вам не верю!
— О, мы оба прекрасно играем свои роли в обществе. Мы не из тех, которые ссорятся в присутствии публики. Да и нет причины, чтобы ссориться.
— Но что же случилось?
— Самая обычная вещь.
— Что значит «самая обычная вещь»? Другая?
— Да, другая женщина. И я думаю, что легко догадаться, кто она.
— Вы имеете в виду Лаки? Миссис Дизон?
Эвелин только кивнула головой.
— Они флиртуют друг с другом, но мне казалось, что это только видимость.
— Вы думали, что за этим ничего нет. Вы ошиблись, Молли.
— Но почему? — спросила Молли и замолчала. — Нет, об этом нельзя говорить.
— Спрашивайте обо всем, что вас интересует, — сказала Эвелин. — Я устала от этого молчания, устала быть счастливой женой для вида. Эдвард потерял голову из-за Лаки. И у него хватило глупости мне об этом сказать. Ему от этого легче, он вообразил себя правдивым и честным. Даже не подумал о том, что я при этом почувствую.
— И он потребовал развода?
Эвелин покачала головой.
— Вы же знаете, у нас двое детей, и мы их очень любим. Дети в школе, в Англии. Нам не хочется разрушать наш дом. Да и Лаки тоже не хочет разводиться. Грег — очень богатый человек, его первая жена оставила ему кучу денег. Так мы и живем — Эдвард и Лаки в счастливой аморальности, Грег в неведении полном, а мы с Эдвардом просто хорошие друзья. — Она говорила со жгучей горечью.
— И как вы это терпите?
— Человек ко всему привыкает, но иногда… Иногда мне хочется убить эту женщину.
Страсть в ее голосе испугала Молли.
— Хватит говорить обо мне. Давайте поговорим о вас. Я хотела бы знать, чем вы расстроены.
Молли помолчала, а потом сказала:
— Со мной происходит что-то неладное.
— Неладное? Что это значит?
Молли горестно покачала головой.
— Я боюсь, я всего ужасно боюсь.
— Но чего же вы боитесь?
— Всего, — ответила Молли. — И чем дальше, тем хуже. Я слышу голоса в кустах, какие-то шаги. Я чувствую постоянно — кто-то за мной все время наблюдает, шпионит за мной. Мне кажется, что кто-то меня ненавидит.
— Бедная моя девочка, — Эвелин была испугана и шокирована. — И как долго это продолжается?
— Не знаю. Это нарастало постепенно. И еще другое меня беспокоит.
— Что же еще?
— Временами, — тихо сказала Молли, — я ничего не помню, у меня провалы в памяти. Например, вижу — уже пять часов, а не могу вспомнить, что я делала с часу или с двух.
— Может быть, вы просто спали или задумались о чем-то в это время?
— Нет, — сказала Молли. — Все совсем не так, как было бы, если бы я спала. Я оказываюсь на новом месте. Иногда на мне — другое платье, и кажется, что в это время я что-то делала: говорила с людьми, но вспомнить ничего не могу.
Эвелин была просто испугана.
— Но, Молли, дорогая, почему вы не обратитесь к доктору?
— И не хочу к доктору! Не хочу к доктору! Я его близко не подпущу!
Эвелин внимательно посмотрела на Молли, потом ласково взяла ее за руку.
— Может быть, вы напрасно пугаете себя? Всякие бывают нервные нарушения. Доктор быстро докажет, что все происходящее с вами — пустяки.
— А если это не пустяки? Если я действительна больна?
— По почему вы это думаете?
— Потому, потому… — Молли вдруг замолчала.
— Может быть, это у вас семейное? — спросила Эвелин. — А кто-нибудь из ваших родственников не может сюда приехать, мать или сестра?
— Я не люблю мать. Мы с ней никогда не ладили. Есть сестры — они замужем. Мне кажется: они приедут, если я об этом попрошу. Но я не хочу их видеть. Хочу только одного — быть с Тимом.
— А Тим знает, что с вами происходит? Вы ему рассказывали?
— Определенно я ему ничего не говорила. Но он волнуется, и я вижу, что он за мной наблюдает, как будто хочет помочь, защитить меня. Но то, что я нуждаюсь в помощи и защите, уже страшно.
— Мне кажется, что многое вы преувеличиваете. Все-таки следует обратиться к врачу.
— Старый доктор Грехем мне вряд ли поможет.
— Но ведь на острове есть и другие врачи.
— Все в порядке, — сказала Молли. — Мне просто не нужно об этом думать. Все это, как вы правильно говорите, — мое воображение. Боже мой, уже так поздно! Мне же нужно быть в ресторане. Мне нужно скорее работать.
Она с некоторой обидой посмотрела на Эвелин, повернулась и побежала. Эвелин Хиллингтон медленно пошла вслед за ней.