— И кто же пустил этот слух?
— Я пытался выяснить — но ничего не вышло. Это было ловко проделано. Некто «А» говорит: «Мне кажется, это „Б“ сказал». Тот на мой вопрос отвечает: «Нет, я не говорил, но, помнится, об этом „В“ когда-то упоминал». Спрашиваю «В» и слышу: «Несколько человек об этом толковали, в том числе „А“, насколько я помню». Круг замкнулся.
— Хитрый расчет?
— Похоже. После смерти майора все вдруг заговорили о его гипертонии — и все с чужих слов.
— Не проще ли было просто отравить его — и дело с концом?
— Нет. Тогда врач сделал бы тщательное обследование а, может быть, даже и вскрытие. А так он просто констатировал смерть и подмахнул свидетельство.
— Что я, по-вашему, должен предпринять? Обратиться в следственный отдел? Предложить им провести эксгумацию?[43] Представляете, какой переполох поднимется?
— Можно проделать все тихо.
— Это у нас-то? На Сент-Оноре? Господь с вами! Лопату в руки не успеют взять, как уже пойдут разговоры. Но делать нечего. — Дэвентри вздохнул. — Придется этим заняться. Хотя я считаю, что все это домыслы.
— Очень надеюсь, что так, — сказал доктор Грэм.
Глава 11Вечер в отеле «Золотая пальма»
Молли проверила, как лежат столовые приборы, убрала с одного стола лишним нож, поправила вилку, передвинула пару бокалов, отступила, чтобы еще раз охватить все взглядом, потом вышла на террасу. Там сейчас никого не было. Она прошла в дальний конец и облокотилась на балюстраду. Скоро начнется очередной вечер. Смех, болтовня, еда и выпивка, беззаботное веселье — жизнь, в которую она так хотела окунуться и которая до совсем недавнего времени так ее радовала. А теперь даже Тим стал каким-то нервным. Конечно, в какой-то степени его беспокойство оправдано. Им так важно, чтобы их предприятие нормально работало. Ведь Тим вложил в отель вес, что у них было.
Но не это, думалось Молли, беспокоит его в первую очередь. «Я сама — вот что главное. Но я не понимаю, почему нужно обо мне беспокоиться». А беспокойство с его стороны было. В этом она не сомневалась. Какие вопросы он задавал, какие нервные взгляды бросал на нее время от времени. «Но почему? — недоумевала Молли. — Я же очень стараюсь не показывать виду». Она попробовала еще раз все проанализировать. Чего-то она все же не понимала. Не могла вспомнить, когда это началось? И в чем, собственно, дело? Она стала бояться людей. Почему — она не знала. Что они могли ей плохого сделать? Что против нее замыслить?
Она опустила голову — и нервно вздрогнула: кто-то коснулся ее руки. Она резко обернулась и увидела Грегори Дайсона, слегка смущенного ее реакцией.
— Прошу прощения. Я напугал вас, малышка?
Молли терпеть не могла, когда кто-то называл ее малышкой. Она поспешила ответить как можно беспечнее:
— Я не слышала, как вы подошли, мистер Дайсон, и поэтому напугалась.
— Мистер Дайсон? Ну зачем так церемонно? Разве мы тут не одна большая счастливая семья? Эд, я, Лаки, Ивлин, вы, Тим, Эстер Уолтерс и старик Рефил. Все вместе — одна веселая семья.
«Изрядно накачался уже», — подумала Молли. Она лучезарно улыбнулась ему:
— Что делать! Я знаю, что иногда выгляжу суровой хозяйкой, — сказала она небрежно. — Но мы с Тимом не считаем себя вправе обращаться к гостям по имени.
— О Господи! К чему эти формальности? Молли, прелесть моя, я приглашаю вас выпить со мной коктейль.
— Сейчас не могу, — ответила Молли. — У меня еще есть кое-какие дела.
— Ну не убегайте так быстро. — Он взял ее под локоть. — Вы неотразимы, Молли. Не знаю, понимает ли Тим, как ему повезло.
— Я делаю все, чтобы он понял, — сказала Молли с улыбкой.
— А я на все готов для вас, — он пожирал ее глазами, — но только не говорите об этом моей жене.
— Как вам сегодняшний поход? Удачный?
— Да, вполне. Но если начистоту — я иногда готов послать всех этих пташек-бабочек ко всем чертям. Они тоже могут надоесть. Как вы смотрите на небольшой пикник в один из ближайших дней — только вы да я?
— Обязательно как-нибудь устроим, — весело отозвалась Молли. — Чудесная мысль.
С легким смешком она высвободила руку и вернулась в бар.
— Это ты, Молли, — сказал Тим. — Ты что-то запыхалась. С кем это ты там разговаривала?
Он покосился на дверь, через которую она вошла.
— С Грегори Дайсоном.
— И что ему от тебя нужно?
— Заигрывал со мной слегка, — ответила Молли.
— Черт бы его побрал.
— Не беспокойся, я сама могу его послать куда подальше.
Тим хотел было что-то сказать, но тут ему на глаза попался Фернандо, и он пошел к нему дать очередные указания. Молли выскользнула сквозь кухонную дверь и спустилась по ступенькам на пляж.
Грегори Дайсон шепотом выругался. Потом медленно поплелся к своему бунгало. Он был почти уже у цели, как вдруг из тени, падавшей от куста, его окликнул чей-то голос. Вздрогнув, он повернул голову. То, что он увидел в густеющих сумерках, он сначала принял за привидение. Но тут же рассмеялся. Эта призрачная женщина без лица выглядела так потому, что платье у нее было белое, а лицо черное.
Виктория вышла из кустов на дорожку.
— Мистер Дайсон, можно вас на минуточку?
— Пожалуйста. В чем дело?
Ему было стыдно за свой мгновенный испуг, и в его голосе прозвучало раздражение.
— Я тут вам кое-что принесла, сэр. — Она протянула руку. На ладони у нее лежал пузырек с таблетками. — Это ведь ваше, да? Ваше?
— Ну да, мой серенит. Да, конечно. Где ты это нашла?
— Там, где это лежало. В ванной у старого джентльмена.
— У какого еще джентльмена?
— У того, который помер, — сказала она мрачным тоном. — Не очень-то ему спокойно спится в могиле.
— Почему, черт возьми? — спросил Дайсон.
Виктория молча смотрела на него.
— Не понимаю, о чем ты говоришь. Ты что, нашла эти таблетки в бунгало у майора Пэлгрейва?
— Да, в его вещах. Когда доктор и люди из Джеймстауна уехали, мне дали выбросить все, что было у него в ванной. Зубную пасту, лосьоны всякие, и еще вот это.
— Ну, и почему ты не выбросила?
— Потому что это ваши таблетки. Они у вас пропали. Помните, вы меня о них спрашивали?
— Да… помню… спрашивал, да. Я… я думал, что куда-то их переложил.
— Нет, вы никуда их не перекладывали. Их взяли из вашего бунгало и отнесли в бунгало майора Пэлгрейва.
— Откуда ты знаешь? — спросил он рассерженно.
— Знаю. Видела. — Она улыбнулась, сверкнув белыми зубами. — Один человек их подбросил в домик джентльмена, который умер. А я теперь возвращаю вам.
— Постой… Послушай! О чем ты? Что… кого ты видела?
Она отступила в кусты и растворилась в темноте. Грег рванулся было вслед за ней, но остановился. И так и стоял, нерешительно теребя подбородок.
— Что случилось, Грег? Привидение увидал? — спросила миссис Дайсон, которая шла по дорожке от их бунгало.
— Вроде того.
— С кем это ты сейчас разговаривал?
— С девушкой, которая у нас прибирается. Ее, кажется, Викторией зовут.
— И что она хотела? Соблазнить тебя?
— Не говори глупостей, Лаки. У этой девицы возникла совершенно идиотская идея.
— Что за идея?
— Помнишь, я на днях не мог найти серенит?
— Да, ты так говорил.
— Что значит — так говорил?
— Да перестань, черт возьми, цепляться к любому слову!
— Прости, — сказал Грег. — Все такую таинственность развели. — Он разжал руку и показал ей пузырек с таблетками. — Вот, вернула мне.
— Она их что, стащила?
— Нет. Вроде бы где-то нашла.
— Так, ну и что? В чем таинственность-то?
— Да ни в чем, — сказал Грег. — Просто она вывела меня из равновесия.
— Да ладно, Грег, брось, не стоит ломать голову над всякой ерундой. Пошли выпьем чего-нибудь перед ужином.
Молли спустилась на пляж. Она села в плетеное кресло, выбрав одно из тех старых и расшатанных, которыми редко пользовались. Какое-то время она смотрела на море, а потом вдруг уронила голову на руки и горько расплакалась. Сидела и рыдала взахлеб, пока рядом не зашуршали чьи-то шаги; резко выпрямившись, она увидела стоящую над ней миссис Хиллингтон.
— Здравствуйте, Ивлин, я и не слышала, как вы подошли. Я… прошу прощения.
— Что случилось, дорогая? — спросила Ивлин. — Какая-то неприятность? — Она пододвинула другое кресло и села рядом. — Скажите мне.
— Ничего не случилось, — сказала Молли. — Ничего абсолютно.
— Не обманывайте меня. Просто так вы бы не стали сидеть тут и плакать. Почему не рассказать? Это… что-то между вами и Тимом?
— Нет, что вы.
— Рада слышать. Смотришь на вас двоих и думаешь: как им хорошо вместе.
— А я то же самое думаю о вас, — сказала Молли. — Мы с Тимом просто восхищены вами… тем, что вы с Эдвардом после стольких лет брака так счастливы вместе.
— А, вы об этом, — отозвалась Ивлин, сразу как-то сникнув, но Молли не обратила на это внимания.
— Многие ведь жутко ссорятся, — сказала она, — портят друг другу жизнь. Даже если очень сильно любят друг друга, все равно ссорятся, и даже при посторонних.
— Некоторым нравится так жить, — сказала Ивлин. — Для них эти перебранки мало что значат.
— По мне, это просто ужасно, — сказала Молли.
— По мне, тоже.
— Но ведь вы с Эдвардом…
— Да перестаньте вы, Молли. Не хочу, чтобы вы заблуждались на наш счет. Мы с Эдвардом… — Она запнулась. — Если хотите знать, наедине мы и нескольких слов друг другу не сказали за последние три года.
— Что? — Молли в испуге посмотрела на нее. — Я, я не верю.
— Ну да, мы оба делаем вид, что все в порядке. И он и я — мы считаем, что не стоит выяснять отношения при посторонних. К тому же нет никакой нужды их выяснять.
— Но что у вас произошло?
— Обычная вещь.
— Что значит обычная вещь? Другая…
— Совершенно верно, другая женщина, и вам, думаю, нетрудно догадаться, кто она.