– Желание ещё не сбылось, так что не скажу, – отвечает, прищурившись.
Мы немного молчим, как вдруг, брат задаёт, судя по всему, волнующий его вопрос.
– Что ты будешь делать с предателями?
– Тебя не должно это заботить. Все будут наказаны. Сейчас все гости уедут и займусь вопросом.
Тай кивает, понимая, что в подробности посвящать не намерен.
– Что ты сказал Арслану по поводу своего вида? Знаю, что он заходил к тебе.
– Ару? Правду, конечно. Он был в шоке, что ничего не заметил. Но он выиграл свой приз, поэтому не в претензии. С остальными не виделся. Барс что-то придумал о моей сильной занятости, – отвечаю, хмыкнув.
– Что с Макаром? Он будет жить?
– Макар в коме. Врачи делают всё возможное…
Тай хмурится.
– Сегодня же поеду со Стешей навестить его! Говорят, что люди, находясь в коме, всё равно всё слышат!
– Где говорят? В фильмах? – поднимаю бровь.
Брат смотрит с презрением, а затем стукает по простреленной руке. Я ору.
– Озверел?!
– Может хватит быть таким сухарём?
Громко выдыхаю. Несносный мальчишка.
– А у меня ты не хочешь спросить разрешения поехать в больницу?
Тай закатывает глаза.
– То ты меня умолял выйти хоть куда-то, а теперь мне разрешения спрашивать? Карим, разберись в себе! – брат едет на выход.
Этот двенадцатилетка опять прав. Каждый чёртов раз. А потом появляется она. Ярко-голубые наивные глаза, которые навсегда в сердце запали, смотрят с волнением.
– Еле прорвалась, – говорит она, усаживаясь на кровать. – Что ты прячешь от меня? Свои синяки? Могу заверить, что хорошо их разглядела при нашей последней встрече.
Улыбаюсь. Рад её видеть. Очень рад. Может действительно непробиваемым сухарём становлюсь? Хотя, причина скорее в другом. Как мне в глаза смотреть девчонке, которая спасла мою шкуру, а я убил её отца? Да, он был тем ещё гадом, но факт остаётся фактом. Никогда не простит меня, если скажу. Почему мне не плевать? Почему изнутри гложет, когда её вижу?
– Плохо себя чувствовал, Стефания. Почти никого не принимал, – отвечаю, любуясь красотой.
Она склоняет голову на бок и смотрит с недоверием. Что за день такой?! Все только и предъявляют претензии!
– Ладно. Твоя взяла. Принимал всех, кроме тебя, – сдаюсь под напором голубых глаз.
– Но почему?! – восклицает возмущённо.
– Хватит болтать. Иди сюда.
Стефания осторожно подсаживается ближе. Чувствую ванильный аромат.
– Я так волновалась… когда ты уехал и не было никаких вестей… Думала, что больше никогда не увижу тебя, Карим.
От её слов становится ещё гаже внутри. Она слишком чиста и невинна для меня. Слишком открыта и непорочна. Думал, как поступить всё утро, боясь самому себе признать, что если дам вольную, то недотрога упорхнёт от меня. Поступить по-другому тоже не могу.
– Я буду вечно благодарен тебе, Стефания. За себя и Тая. Ты невероятная… – в её глазах начинает загораться огонёк надежды, – именно поэтому теперь ты свободна. Долг списан, даже с лихвой. Теперь я твой должник, – озвучиваю принятое решение, а огонёк начинает таять. – Ты не будешь ни в чём нуждаться. Ты заслужила себе пожизненное обеспечение.
Был уверен, что она будет счастлива, услышав эту новость, но Стефания опускает глаза, будто не рада свободе.
– Прогоняешь меня? – голос дрожит. – И мне не нужны деньги…
– Нет. Живи здесь, если хочешь, но не на условиях работницы казино и моей должницы.
– А на каких? – поднимает глаза снова и смотрит в мои.
Хочу сказать, что она моя. Всегда была и будет. Хочу прижать к себе и никогда не отпускать. Моя и только, но не хочу недотроге жизнь портить. Я слишком опасен для неё же самой.
Стоит на секунду отвлечься на то, что очень её хочу, как здоровой рукой хватаю и тяну на себя. Стефания не противится, а наоборот прижимается ещё ближе. Улыбка появляется на её лице.
– Больному нужен отдых, – произносит, улыбаясь.
В следующую секунду снимает с себя лёгкое платье и бельё, оставаясь абсолютно обнажённой. Жадно смотрю на неё, вспоминая какая она жаркая. Снова тяну к ней руку, пытаясь добраться до соска, но она убирает её.
– Полный покой, пациент, – с этими словами недотрога откидывает одеяло, спускает бельё и усаживается на меня.
Все мысли о том, что нужно её отпустить и тем самым спасти от себя уходят на второй план. После раскаяния грех слаще.
Глава 56
Сама не знаю, что делаю, но ощущаю непреодолимое желание вновь почувствовать Карима каждой клеткой тела. Его недавние слова о том, что больше ничего не должна ему, вводят в ступор и немного расстраивают. Не с точки зрения, что долг на мне не числится больше, а с той, что больше не связывает ничего. Вдруг, для него ничего не значу, и он забудет меня?
В глубине души чувствую, что его словно гложет что-то. Будто препятствие есть между нами непреодолимое. Но что это? Привычка быть независимым? Нежелание пускать в свою жизнь другого человека? Либо я для него, всё–таки, обычная проходная девушка…
Отгоняю прочь грустные мысли и сажусь на него сверху. Карим громко выдыхает, а я охаю, снова привыкая к его размеру.
Начинаю медленно двигаться, наслаждаясь тем, что могу сама контролировать процесс и задавать темп. Здоровой рукой Карим вцепляется в мои бёдра, пытаясь ускорить, но я растягиваю это сладкую истому, раз за разом ощущая его в себе всё глубже и глубже.
– Пользуешься моей беспомощностью, – хмыкает Карим.
– Сегодня моя очередь быть главной, – отвечаю шёпотом.
Ещё минуту наслаждаюсь, как с рычанием Карим подхватывает меня, и оказываюсь придавленной его телом.
– Но… тебе нужен отдых… - обиженно говорю я.
– Побыла главной и хватит, – с этими словами он фиксирует мои руки над головой и резко входит. – Ты мой лучший отдых и лучшее лекарство.
Я начинаю стонать, сама не замечая этого. Моё тело полностью открыто перед этим человеком и каждое движение сводит с ума.
– Вот так, детка. Я так сильно тебя хочу, – шепчет Карим, не прекращая движения.
Его губы оказываются на моём соске, а язык выписывает круги. Целует мою шею и губы, оставляя горящие следы. Я хочу, чтобы это длилось вечно.
Вцепляюсь ногтями в его спину, оставляя полосы, которые добавляют шрамов его израненному телу. Мы разлетаемся одновременно и долго приходим в себя, глубоко дыша.
Карим смотрит в мои глаза, всё ещё находясь во мне, а я смотрю в его. В них кипит страсть вперемешку с его серьёзностью и странной задумчивостью. Сейчас понимаю, что наша встреча не была роковой случайностью. Это была судьба. Не представляю жизни, если бы не знала его и Тая.
Весь остаток дня проводим вместе. Карим больше не прогоняет, смирившись с моей заботой. Я приношу ему обед и пробую кормить с ложки, шутя. Карим смотрит недовольно, не открывая рта.
– Может хватит? – спрашивает серьёзно.
Тогда я промахиваюсь нарочно и пачкаю йогуртом его нижнюю губу и подбородок. Он хочет начать кричать, но быстро начинаю слизывать всё, что испачкала. Карим ловит мои губы, покусывая.
– Когда ты стала такой дерзкой? – шлёпает меня по попе.
А я и сама ответа не этот вопрос не знаю. Неделю назад подобной мысли не могла бы допустить, что так себя вести буду. Мне становится так легко и спокойно от того, что с ним рядом нахожусь, может поэтому начинаю позволять себе больше.
Иногда Карим засыпает, а я просто любуюсь им, удивляясь каким может быть нежным и спокойным. С каждым днём узнаю его всё больше и убеждаюсь, что Тай был прав, говоря, что у его брата доброе сердце.
Вечером приходит Барс и улыбается при виде нас. В этот момент мы просто лежим, смотря друг на друга и иногда говорим что-то.
– Воркуете?
Карим ухмыляется и, к моему удивлению и радости, не отталкивает меня, а продолжает держать в объятиях.
– Типа того, – отвечает.
Чувствую, что Талгат пришёл не просто так и им нужно поговорить. Улыбнувшись Кариму, осторожно встаю.
– Зайду позже, – говорю одними губами.
Карим кивает. Последнее, что слышу, перед тем как прикрыть дверь:
– Теперь и у тебя есть свой праздник, Румын. Я правильно понимаю?
– Все мы пали жертвой одной чумы, – отвечает Карим.
Я улыбаюсь, догадываясь о какой чуме идёт речь. Неужели всё возможно…?
Утром следующего дня мы с Таем едем в больницу к Александру. Он в коме. Состояние стабильное. Врачи не говорят прогнозов, но делают всё возможное.
После больницы Тай настаивает, чтобы я пригласила его в гости. К тому же утром Борзый, видимо, по приказу Карима, отдал мне ключи от квартиры.
– Пойми, что я не была дома несколько месяцев! Там бардак! – восклицаю в ответ.
– Перестань, Стеш. Я в гости сто лет не ходил, – улыбаясь, говорит мальчик.
Не в состоянии устоять перед улыбкой, сдаюсь. Квартира встречает нас затхлостью и тишиной. Не могу поверить, что сейчас стою здесь, будучи свободным человеком, а не той запуганной девушкой, как в прошлый раз.
Заходим в гостиную и Тай внимательно смотрит по сторонам. Его тоже интересуют фотографии на стенах, как Карима в тот раз, и он задирает голову, пытаясь разглядеть. А я, тем временем, густо краснею при виде галстука на диване. Того самого, что послужил затычкой для моего рта. Быстро хватаю его и прячу в шкаф.
– Это твой отец? – подаёт голос Тай.
– Да…
– А есть фотоальбом? Интересно посмотреть твои детские фото.
– Да, сейчас достану. Только их очень мало. Мы редко фотографировались, – достаю из ящика тонкий фотоальбом и подаю Таю.
– Может чай предложишь? – по-деловому спрашивает, поднимая голову от фотографий. – А я пока посмотрю.
Улыбаюсь от того, как они с братом любят командовать и контролировать всё на свете.
– Хорошо, дорогой гость. Как обычно, чёрный без сахара?
Мальчик кивает, снова углубляясь в рассматривание фотографий. Налив чай, в более-менее приличные кружки, возвращаюсь. Мальчик уже успел посмотреть альбом и теперь занимается тем, что осматривает комнату.