И я даже не знаю, что мне из вышеперечисленного больше нравиться!
Впрочем, есть во всей этой ситуации и положительные стороны, да. Реветь мне пока что перехотелось, зато жутко руки ноги чешутся попинать кого-нибудь. От души так, как в старые добрые времена. А после махнуть с пацанами на озеро, на шашлыки и горланить всю ночь песни Горшка под гитару. Или Цоя, мне не принципиально, собственно.
— Вот же чертова су… Сумасшедшая жизнь, блин, — поправив так и норовившие съехать с носа очки чем-то смахивающие на неизменный атрибут жизни Гарри Поттера, я слезла со скамьи, зябко кутаясь в толстовку. И, нацепив рюкзак на плечи, поплелась вдоль дороги в сторону леса. Между ночевкой у ворот центра и перспективой прогулки по ночному лесу я все-таки выберу второе.
Тут хоть будет понятно, от чего помереть раньше времени изволишь. А о том, какие личности и в каком количестве бродить среди деревьев могут, в восемь-то часов вечера, я честно старалась не думать. Моя и без того богатая фантазия, помноженная на частично отсутствующее сумеречное зрение, и так на нервах играла, превращая невинный кустик во Фредди Крюгера, а дорожный знак в Джека Потрошителя, в светящемся плаще.
Шла я неторопливо, тщательно вглядываясь себе под ноги и вздрагивая, когда ехавшая навстречу машина слепила фарами, выхватывая на обочине мою щуплую фигуру из темноты. В первые минут десять-пятнадцать в душе еще теплилась надежда на чью-то добросердечность и желание помочь ближнему своему. Но когда фонари по бокам закончились, я оказалась нос к носу с перспективой брести по дороге дальше, с риском попасть под машину очередного гонщика, или срезать путь по лесным тропам, давно облюбованным местными собачниками и любителями походной романтики.
— Эники-беники, съели вареники… — потыкав пальцем в обе стороны, я подпрыгнула от неожиданности, когда где-то поблизости просигналила машина. И испугалась до невозможности, когда следом раздался заунывный, протяжный вой.
Вздрогнув, я перекрестилась и, пробормотав себе под нос «Кто попробует сожрать, подавиться с первого куска», поспешила по видневшейся тропинке через лес. Отчаянно надеясь при этом, что незапланированный концерт исполняли дворовые собаки, засмотревшиеся на луну. Потому как если это был кто-то крупнее, опаснее и отзывающийся на прозвище «санитары леса», то меня не спасет ни достижения в беге с препятствиями, ни собственная худощавость.
Косточками лесные хищники тоже нисколько не брезгуют!
Лесная тропа встретила меня пугающим полумраком, пустотой и странными, страшными звуками, раздававшимися из ниоткуда и пробирающими до костей. И чем дальше я уходила, тем больше ускоряла шаг, стараясь задушить поднимающуюся в душе панику. Я может и не трусиха, но плохое зрение делало свое дело, выдумывая из мелькающих по бокам теней страшных, мифических зверей и рисуя за каждым ближайшим кустом серийного маньяка, готовящего кровавый ритуал с моим непосредственным участием!
Но как назло, утоптанная дорожка щеголяла резкими поворотами и петляла среди деревьев. Длинные, разлапистые ветки цеплялись за одежду, кепку, рюкзак и очки, так и норовя скинуть их с носа, окончательно лишив меня зрения. А о том, что каждые пять минут я запиналась о торчавшие из земли корни деревьев, я вообще молчу! И как только я себе еще нос не расквасила-то, с такими успехами…
Где-то за спиной снова раздался вой и звук ломающихся веток. Замелькали маленькие световые пятна, причудливо расцвечивая окружающее пространство и превращая низкие кусты в страшных чудищ, тянувших ко мне свои лапы-щупальца. И если поначалу меня это забавляло, то спустя еще минуты три стало откровенно говоря не по себе. Особенно, когда вой раздался совсем уж близко, не предвещая ничего хорошего от встречи с исполнителем этой задушевной арии!
— Да что б вас… — резко выдохнув, я ускорила шаг, а после и вовсе перешла на бег, продираясь сквозь кусты в сторону видневшейся где-то там, впереди трассы. И прокляла все и вся, когда телефон, лежавший в заднем кармане джинсов, завибрировал и начал исполнять на весь лес ну очень заковыристую мелодию.
Господи, кто ж меня надоумил на входящие звонки поставить тему из «Призрака оперы», да еще и с усилением басов, для пущего эффекта?! Самому бы послушать это гениальное творение композитора посреди ночи в глухом лесу!
Тем временем вой и треск веток раздавался все ближе и ближе, а телефон, как назло, не умолкал, нагнетая обстановку. Сердце судорожно билось в груди, норовя проломить ребра и убежать вперед меня. Адреналин бурлил в крови, добавляя скорости и ловкости, уберегая меня от падения в ближайшую яму. Вот только, когда впереди забрезжил просвет, в котором мелькали проезжавшие мимо машины, а в душе воспарила робкая надежда на спасения, как удача взяла и отвернулась от меня. Ну точно как в Поттере, когда внезапно закончилось действие зелья удачи!
Я обернулась всего на секунду, отвлекшись на чей-то мужской голос крикнувший «Волк!». Всего на одну чертову секунду! Но за это время нога зацепилась за очередной корень, а тело, подчиняясь законам физики, полетело вперед по инерции. И успев только коротко вскрикнув, я со всей дури влетела лбом в низко висевшую ветку.
Перед глазами вспыхнула плеяда звезд, а звон в ушах стоял такой, что заслушаться можно было. Рухнув на спину, я долго моргала, вглядываясь в святящиеся точки перед глазами и радуясь, что не грохнулась в обморок. Вот только когда мне на грудь опустились две тяжеленные лапы, а в лицо заглянула огромная оскаленная пасть, капая слюной на шею я…
Я ойкнула и тихо пробормотала:
— Не ешь меня, я тебе еще пригожусь… Наверное… — после чего благополучно потеряла сознание, впечатлившись внушительными клыками, замершими в паре сантиметров от моей тонкой шеи.
— Фу! Я кому сказал фу?! Отойди от нее ты, ужас летящий на крыльях ночи! И прекрати слюнявить ее лицо!
Суровый крик хозяина лохматый пес породы хаски стойко проигнорировал. Глянул снисходительно и принялся дальше активно принюхиваться к волосам своей добычи, переступая лапами по груди и животу лежащей на земле девушки.
И громко, выразительно чихнул, ткнувшись мокрым носом в чужую шею. Потерся пару раз, фыркнул и, стянув с головы девушки кепку, начал прыгать с нею в зубах по округе. Еще и хвостом вилял как пропеллером, а на морде было написано чистейшее удовольствие от проделанной пакости.
Угрызениями совести конкретно этот домашний питомец не страдал от слова совсем. Да и искренне считал себя в праве делать все, что захочется. Он ее учуял? Учуял. Догнал? Догнал. Повалил? Повалил. Все, теперь эта кепка его личная добыча и мнение всяких там людишек пса не интересует, ну вот совсем.
Даже если этот человек его непосредственный хозяин.
— Наглая собачья харя, — тяжко вздохнув, парень закатал рукава свитера и, потрепав сидящего у его ног пса, направился к лежащей без сознания девушке.
Этот пес за действиями собрата следил с немой укоризной во взгляде пронзительных, светло-голубых глаз. И даже не шелохнулся, когда первый начал наворачивать круги вокруг него, дразня зажатой в зубах красной кепкой, добытчику такое игнорирование собственной персоны не понравилось, да.
Бросив кепку на землю, он боднул головой в бок товарища, уселся напротив него и вопросительно тявкнул, склонив голову набок. Пес скучающе зевнул, не проявляя никакого интереса к происходящему. Только хвост едва заметно дернулся, самым кончиком. Любитель кепок это заметил, да. Припал на передние лапы, уши прижал, напружинился и…
Оказался сбит с ног третьим псом, выскочившим из-за кустов, в компании еще двоих, одной расцветки, двигавшихся так, словно они — единое целое. И вот уже на небольшом пятачке образовалась куча-мала из поджарых, сильных, собачьих тел. Хаски порыкивали, взвизгивали, лаяли, толкались, боролись, кусались…
И пытались стащить друг у друга ту самую красную кепку. Правда, отобрать эту шапку у того, кто ее спер им, пока что, не удавалось. Так что шумная собачья возня продолжалось, постепенно набирая обороты. Лишь один из псов в нее так и не принял участие, продолжая с самым надменным и, одновременно, страдальческим выражением на морде сидеть на месте. Иногда в его взгляде чудилось искреннее недоумение на тему «Что я тут забыл?», но сам хозяин своры списывал все на собственное излишне богатое воображение.
Или нет?
Тряхнув головой, парень вздохнул, присев на корточки перед растянувшейся на земле девушкой. Острый нос, пухлые бледные губы, чуть впалые скулы и общие следы недосыпа на всем лице. Копна темных волос рассыпалась по пожухлой листве, пушистым ореолом окружив голову несчастной. Плотная толстовка местами намокла, обросла мусором и пятнами грязи по всей поверхности. С трудом, но на ней можно было опознать потрескавшийся принт какой-то рок-группы.
А еще девица была худющей, в рваных, не менее старых джинсах и совершенно не подходящих для осенней промозглой погоды кедах. При тусклом свете луны напоминала больше жертву Освенцима, чем среднестатистического подростка. И куда родители только смотрят-то, отпуская это чудо одну, да еще и через лес?
— Ну и что мне с тобой делать-то? — несколько растерянно протянул парень, взлохматив кудрявые волосы на затылке. В бок ткнулся мокрый собачий нос, а на грудь девушки упала ее же бесйболка.
Изрядно пожеванная, извазюканая в грязи и собачьих слюнях. И даже порванная. Небольшая дырочка явно след от чьих-то острых зубов, а не старая метка!
— А вот это было совсем не обязательно, — погрозив заинтересованно следившей за ним стае пальцем, молодой человек все-таки решил не оставлять жертву своих питомцев в лесу. И, страдальчески вздохнув, подхватил на руки слишком уж легкое тело.
Путь до двухэтажного аккуратного коттеджа, расположенного на самом краю лесополосы, был не так уж и долог. И хозяин своры оптимистично надеялся, что сумеет быстро вернуться обратно, пока жертва любвеобильности его собак не пришла в себя. Уж больно не хотелось объяснять, куда он ее тащит, зачем и что вообще тут происходит. Он даже честно (правда-правда) пытался нести девушку аккуратно, осторожно. Но хаски, решившие, что хозяин маловато внимания им уделяет, принялись прыгать, мешаться под ногами и таскать друг у друга многострадальную кепку.