А еще он разговаривал густым, пробирающим до костей басом, громовыми раскатами гуляющим по полупустым коридорам клиники. Полуночные визитеры его опасались, их питомцы наоборот — его обожали. Я же, глядя на Светикова Ростислава Рустамовича как-то невольно задумалась о том, как же мне везет-то на неординарных личностей.
Причем не важно, где я с ними знакомлюсь и при каких обстоятельствах. Впечатления всегда остается самое неизгладимое, с обеих сторон!
— Траванулись они знатно, — без предисловий выдал ветеринар, хмурясь и потирая пальцы. — Еще бы пять-десять минут, могли и не успеть. Яд хоть и крысиный, но собак валит ничуть не хуже.
— Мы можем их забрать? — подал голос Эрик, даже не подумав сменить позу. Как лежал головой у меня на коленях, так и продолжил лежать.
Видимо брутальный и внушающий ужас и трепет ветеринар пугал только меня.
— Вечером приезжайте, пока пусть у нас полежат, под присмотром, — сказал, как отрезал мужчина, неприятно хрустнув шеей. Я аж вздрогнула от этого громкого звука, а Кальянов только кивнул, соглашаясь со словами ветеринара. — Телефон оставьте, для связи, мало ли что. А пока… — и глянув на нас еще раз из-под своих хмурых бровей, господин Светиков рыкнул, разворачиваясь и уходя дальше по коридору. — А теперь брысь отсюда. Пациентам нужна тишина, а врачам покой и отсутствие шугающихся всего и вся хозяев.
— Обязательно, — мягко улыбнувшись, Эрик все-таки встал и потянулся, взлохматив волосы на затылке. И потянул меня за собой в сторону выхода, тихо прошептав мне на ухо. — У него в предках явно были медведи. Не вовремя разбуженные посреди зимы бурые медведи, чей паек сожрали залетные гости. А что бы жизнь вообще медом не казалась, на входе еще и группа охотников нарисовалась. И я даже не знаю, кого из них все-таки пожалеть…
Тихо прыснув, я все же не выдержала и рассмеялась, глядя на притворно испуганно озирающегося по сторонам парня, схватившего меня за руку и потащившегося в сторону машины. В общем-то, не сильно возражая, когда меня усадили в машину, пристегивая ремнем безопасности к креслу и обещая скоро доставить домой…
Вот только заедем кое-куда и сразу домой. Я на это только в очередной раз фыркнула и украдкой сцедила зевок в кулак, прислонившись виском к прохладному стеклу. И прикрыла глаза, поддавшись накатившей после всего пережитого слабости.
Это здание выделялось на общем фоне архитектуры города своим монументализмом и общей гнетущей атмосферой. Которую не могли скрасить ни яркие вывески магазинов по соседству, ни изящная лепнина с искусными барельефами. И это если не принимать во внимания периодические громкие события, сотрясавшие эти стены с завидной регулярностью.
Впрочем, а чего еще ждать от городского морга, издавна соседствующего с бюро судебно-медицинской экспертизы? Тем более, учитывая, какие ценные кадры работали в этих конторах и какое количество интересных посетителей стучалось в эти двери.
Хмыкнув, Эрик осторожно припарковался недалеко от входа, машинально отметив отсутствие спецмашин и проверяя свою спутницу. К счастью, Мирослава все еще спала, подложив под щеку ладошки и то и дело пытаясь свернуться в клубок. Тихо фыркнув, парень потянулся за собственным пиджаком и укрыл девушку, аккуратно убрав прядь волос с ее лица. Невольно порадовшись, что ему не придется объяснять, что они тут забыли и зачем сделали такой крюк по городу.
Потому как при всей свой достаточно богатой и тренированной фантазии, Кальянов не мог так сходу придумать достоверную и объективную причину для визита в морг посреди ночи. Нет, у него были свои личные, корыстные мотивы для такого безумного поступка.
Только вот озвучивать их Мирославе он не собирался. Возможно позже и при условии, что экскурс в святая святых городских патологоанатомов парень все-таки переживет. Ну…
Эрик на это надеялся. А надежда, это такая баба, которая изволит сваливать в самый последний момент!
Не став глушить двигатель, Кальянов выбрался из машины и поспешил в сторону входа, ежась под колючим холодным ветром и ледяными каплями дождя. Мило улыбнулся охраннику на входе, прошелся вдоль стойки информации, свернул налево, еще раз налево, затем направо и заглянул в ближайший зал, откуда доносились ну очень оптимистичные и вдохновляющие речи…
— Ну что, братцы-кролики? Я смотрю, на лицах идет продолжительная, но вдохновляющая борьба алкоголя, разума и инстинкта самосохранения? — вкрадчивый женский голос за годы знакомства не приобрел ни мягкости, ни томности, ни еще какой-то там присущей всем женщинам чепухи.
Зато концентрация яда в нем всегда и неизменно ровнялась настроению его обладательницы.
— Ну Сергеевна…
— Но-но, Сема. Запрещенный прием Кавай-нин-по в твоем случае может вдохновить только на трепанацию черепа подручными средствами, — тихий саркастичный смешок сопровождался дружным печальным вздохом. — Да ладно, соколики? Неужто совесть где-то зачесалась, а я опять не в курсе? Или все-таки нашлась хоть одно правдоподобное объяснение для композиции пьяные аниматоры в моей прозекторской?!
— Ковальский… Ик! Нас раскрыли, уходим! Ковальский… Ковальский! О нет, мы потеряли бойца!
— Левее, господин пингвин, левее. Не надо мутузить бедного бомжика, он не для этого стоически замерзал в пешеходном переходе, — сухо уточнил суровый женский голос, но Эрик мог бы поклясться, что его обладательница с трудом сдерживалась, что бы банально не заржать. — Ласты влево, я сказала! Вле-во, а не вправо. И да, это чужая печень, а чуть дальше вполне себе чужие почки в компании ценного мозга и… — грохот прервал ехидный монолог и вызвал душераздирающий вздох у его слушателей. — Клиент готов. Мда, слабые нынче аниматоры, слабые… Ну что, утки мои недолетные… Чья очередь выносить биомусор из прозекторской?
Душераздирающий вздох повторился вновь. А спустя пять минут, Эрик, подпиравший плечом стену коридора, наблюдал сюрреалистичную картинку: три санитара в гавайских набедренных повязках и кокосами на груди выносили на носилках здоровенных лбов, наряженных в известных мультипликационных персонажей — пингвинов из Мадагаскара.
О том, как они оказались в морге, что тут делали и при чем тут Гавайи, парень старался не думать. Как-то оно спокойнее так, что ли?
— Дебилы, мля… — выдохнули в прозекторской и тихо фыркнули. — Но прибить рука пока не поднимается, свои ж. Родные. Взращенные… И опять стырившие неприкосновенный запас спирта! Ну я им устрою коктейль с несанкционированными добавками!
Угроза прозвучало неубедительно, смазанная широким и смачным зевком в конце. После которого под привычное ворчания погрешности эволюционных процессов, на весь морг зазвучала бодрая, а самое главное позитивная композиция группы AC/DC. «Highway То Hell» гремела басами и гитарными переборами так, что восстание из мертвых было всего лишь вопросом времени…
Ну и заинтересованности в этом процессе одного конкретного патологоанатома, да.
Глубоко вздохнув и поправив галстук, Эрик решительно перешагнул порог прозекторской, идя в сторону одинокого рабочего стола. Тот был завален бумагами, протоколами, папками и самым настоящим черепом, примостившимся с краю и опасно балансирующим в миллиметре оттого, что бы банально свалиться на пол. В него-то и была вставлена небольшая портативная колонка, сотрясавшая все вокруг мощными усиленными басами.
Которые не мешали петь, слегка фальшивя, вместе с солистом группы тому самому патологоанатому. Точнее девушке лет тридцати среднего роста, худощавого телосложения, подчеркнутого белым халатом. Темные волосы собраны в пучок на затылке, из которого торчат деревянные палочки, стилизованные под самые настоящие скелеты. За ухом торчит карандаш, под рукой чашка горячего кофе, а на стене напротив коллективное фото сотрудников морга, утыканное снарядами для дартса.
Про то, что ко всей это красоте прилагался далеко не милый и пушистый характер, наверное, говорить не стоит. В конце концов, от Хариной Евгении Сергеевны, со звучным прозвищем Харон, сложно ожидать чего-то более… Человечного что ли? Да и работа, так сказать, не способствовала развитию любви к ближнему своему.
Тихо хмыкнув, парень осторожно коснулся плеча девушки, с головой ушедшей в работу. И еле успел увернуться от удара в челюсть. Хорошо, что совместные спарринги с друзьями помогли сохранить форму и реакцию. Но вот совершенно точно не подготовили его к тому, что вслед за ударом его нагло и бесцеремонно пнут по голени, возмущенно выдав:
— Тутанхамона мне в предки, Имхотепа вам в пособие по анатомии! Кальянов, если ты решил сделать своего любимого сонбе вдовцом, то придумай более оригинальный способ! Или хотя бы тот, где труп будет гарантированно в единственном экземпляре! Потому как я ж сволочь такая… Я ж собой как можно больше врагов заберу!
— Женя… — укоризненно протянул парень, все же не выдержав и тихо фыркнув. Уж больно интересное выражение лица было у патологоанатома. Когда вроде бы и прибить надо за такие шуточки и нельзя, свой ведь.
Наверное, именно по этой причине ему прилетело папкой для бумаг по голове. После чего Харина почти ласково напомнила:
— Правило номер раз…
— А сонбе ты так не говоришь, — привычно посетовал Кальянов, опираясь задом на пустую каталку и скрестив руки на груди. И широко улыбнулся, уклоняясь от брошенной в него бумажки.
— Так он и не пытается свести счеты с жизнью при моей посильной на то помощи. Чего хотел, мальчик-одуванчик?
— Совета. Профессионального, — украдкой вздохнув, парень серьезно посмотрел на вопросительно вскинувшую бровь Евгению. Скептичное выражение лица заставило все же снизойти до пояснений. — Ну или почти.
— Сомневаюсь, что тебе нужны комментарии к пособию по расчленению трупа, как и рассказ о типичных ошибках начинающих патологоанатомов. И ни разу не поверю, что тебе никто кроме меня не может подсказать, как скрыть следы преступления, — медленно протянула брюнетка, заправив за ухо прядь волос, выбившуюся из пучка. И подперев щеку кулаком, мельком глянула на часы на запястье, выдав. — Ладно. Жги. Все равно горячая пора начнется где-то через полчаса, а санитары норму люлей за сегодня уже огребли. Так что давай, удиви меня, Одуванчик, расскажи, чего тебе от бедного лодочника понадобилось?