— Торопись, коли так, ты и без того уже непозволительно промедлил. Но запомни и ты: не следует торопиться выбрасывать костыль; как знать, не придет ли время вновь опереться на него.
Несколько дней спустя Карл во главе сорокатысячной армии направился к Ренну, где находилась в то время четырнадцатилетняя правительница Бретани; вся остальная территория герцогства была уже под контролем королевских войск.
На сей раз близилось к завершению дело, которое, без сомнения, одобрил бы покойный король Людовик, расцеловав при этом свою дочь: руки Анны Бретонской просил король Франции Карл VIII.
Глава 9ГЕРЦОГИНЯ В САБО ПЕРЕД ВЫБОРОМ
Анна Бретонская не хотела, она сопротивлялась, возмущаясь и называя короля Карла дураком и захватчиком. Но французы неумолимы: они и слышать не хотят о фальшивой свадьбе, ссылаясь при этом на «Садовый договор», и требуют разорвать «одноногий» брак.
Осада Ренна продолжалась и скоро принесла плоды: город сдался. 14 000 солдат защищали свою герцогиню от ее заклятого врага, но в конце концов и они сдались на милость победителя, как это уже произошло со всей Бретанью. И они, причем без фальши, заявили, что готовы признать над ними власть французского короля и служить ему. Поговаривают, будто сюда идет германский король? Так они станут на защиту своей госпожи плечом к плечу с французами против Габсбурга, как только что стояли против Валуа. Итого 50 000 солдат встанут под знамена молодого монарха! Пусть-ка сунется римский король!
Максимилиан не сунулся; он попросту опоздал.
Но был единственный человек среди прямых действующих лиц этой истории, которому французская экспансия пришлась не по душе. Мало того, человек этот просто ненавидел Францию и с содроганием думал о том, что ему придется-таки подчиниться. Речь идет о женщине, точнее, девушке; ей всего четырнадцать лет, и она является наследницей Бретани с титулом герцогини.
Она никак не могла поверить в то, что происходит. Все ее существо бурно протестовало против захвата французами Ренна — последнего оплота бретонцев — и ее пленения. Несомненно, она станет пленницей. Зачем тогда они брали Ренн? И уж совсем снегопадом в середине лета прозвучало то, что она услышала от своего дяди Дюнуа, который, исполняя обязанности парламентера, только что прибыл из лагеря французов.
— Девочка, выслушай меня, — сказал он ей, приглашая сесть рядом с собой на жесткий угловой диван. — Наше дело проиграно, нам придется подчиниться. Карл Французский пришел сюда за твоей рукой.
— Как… — Юная герцогиня опешила, часто моргая и не желая верить в то, что ей сказали. — В своем ли вы уме, дядя? Этот потомок Валуа, за которого правит его сестра, возымел намерение взять меня в жены?! Да кто он такой, кто ему позволил?.. Пусть играет в куклы со своей австрийской принцессой.
— Увы, Анна, регентша оказалась сильнее нас. И хитрее. Ума ей, надо признаться, не занимать. Дернул же черт Людовика дать ей власть.
— Но как же так, дядя, я ничего не понимаю… — Принцесса с трудом находила нужные слова, ей мешало возмущение, вот-вот готовое перейти в неприкрытую ярость. — Ведь он обручен! Что скажет на это германский король, его будущий тесть? Что предпримет он, когда его дочка одним прекрасным днем, стыдливо опустив глазки, вернется к своему папочке? Да и возможно ли это — расторгнуть брак, который благословил сам покойный король Людовик!
— Для его дочери нет ничего невозможного. Ватикан пойдет на этот шаг. Папе нужны деньги. A-а, этому толстому похотливому борову они нужны всегда. Зная об этом, регентша издала приказ об отмене «Прагматической санкции». Что это означает, ты понимаешь: теперь золото, которое епископы получали с церковных должностей, потечет в папские сундуки. Как ты думаешь, откажет ли после этого Иннокентий регентше в ее просьбе, тем более что у него с Империей довольно сложные отношения, которые приводят к бесконечным конфликтам?
— Но это нанесет удар казне королевства.
— Во-первых, она и без того не худа; во-вторых, добившись своего, герцогиня Бурбонская вернется к старому, стараясь угодить духовенству, помощь которого очень скоро потребуется ее брату.
— Откуда вы знаете, дядя, обо всем этом? Вам сообщили шпионы?
— Они в неведении. Но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять политику регентши. О, Карлу она выстилает дорожку к трону золотыми лилиями, ему останется лишь почивать на лаврах.
— По-вашему, выходит, дело решено? Хм, вот так подарок приготовил мой новый жених своей несостоявшейся невесте. Бедняжка! А ведь для всех она уже королева… Однако что же это получается, дядя, мне предлагают занять ее место? Значится стану королевой Франции?
— Титул более чем почетный, ты должна быть рада.
— А взамен я должна буду отдать ему Бретань?
— Они без того уже взял ее. Теперь тебе предлагают выбор: либо ты станешь рабыней Карла, либо его женой.
— Но как это возможно, я ведь даже не видела его.
— Большинство браков среди высокопоставленных лиц совершается именно таким образом. В конце концов, девочка моя, корона стоит того, чтобы лечь в постель даже с одноногим и слепым.
— Я должна буду лечь с ним в постель? Но я не хочу!
— Брак не может считаться полностью совершенным, если супруги лягут в разные постели, да еще и отвернутся друг от друга.
— Брак? Но ведь я уже замужем.
— И кто он? Можно ли считать мужем того, с кем ты не только не провела брачную ночь, но и в глаза его не видела? Ты видела только ногу, да и то чужую. Такую смехотворную сценку впору показывать в балагане на одной из городских площадей; зрелище соберет огромную толпу народа, готового от души посмеяться над актерами. Максимилиана впору назвать шутом; нужен ли тебе такой муж?
— Не время для шуток, дядя. А если серьезно?
— Если серьезно, то твой так называемый «одноногий» брак не имеет законной силы по той причине, что был совершен без согласия короля. Это первое. Во-вторых, регентша созвала собрание легистов и богословов; те и другие публично объявили твой брак с германским королем недействительным.
Юная герцогиня некоторое время молчала, глядя во все глаза на Дюнуа и не зная, что возразить. Наконец спросила, уже догадываясь, каким будет ответ:
— А если я не соглашусь?
— У тебя нет выбора. Либо ты станешь королевой Франции, либо французы разорят Бретань дотла. Войска Ла Тремуя заняли уже все города. Ждут только сигнала к началу погромов и избиений, какие почти три столетия назад произошли в Безье. Не тронут только тех, кто согласен признать над собой власть французского короля. И таких большинство.
— Кто же должен подать сигнал, дядя? Ла Тремуй?
— Да, как только он получит такое приказание от короля, услышавшего твой отказ.
— И король прикажет ему?
— Он мечтает присоединить Бретань к своим владениям. Выйди ты замуж за другого, и его мечты развеются прахом. Но в таком случае тебя станут называть герцогиней пожарищ и горы трупов, ибо от Бретани не останется ничего. В твоей власти сохранить ей жизнь. Сегодня твой народ тебя любит, завтра станет проклинать.
Принцесса выдохлась. Череда протестов иссякла. Приходилось подчиниться неизбежному. Но прежде, ей показалось, надо все взвесить, нельзя так сразу… Шаг все же серьезный.
— Я не могу сейчас же дать ответ, — призналась она.
Незамедлительно последовало возражение:
— Придется это сделать, девочка моя.
— И у меня нет даже одного часа на раздумья?
— Даже пяти минут. Солдаты уже приступили к грабежам.
Анна Бретонская поднялась и гордо вскинула голову. Все еще во власти недовольства, она заявила дяде, причем так, словно он был в чем-то виноват:
— Уж коли мне остается лишь подчиниться своему врагу, так пусть он по крайней мере попросит у меня руку, вместо того чтобы завладеть ею силой.
С этим известием Дюнуа поспешил в стан короля и передал ему слово в слово то, что сказала племянница.
Карла взяла оторопь. Будь у него больше опыта, он бы знал, как поступить в данной ситуации. Но опыта не хватало. Он прибегнул к помощи советников. Те сказали, что негоже, дескать, в наше время врываться к невесте и силой вести ее к алтарю; времена Вильгельма Завоевателя канули в Лету, ныне требуется более деликатный подход к делу. Надлежит найти человека, который с успехом смог бы выполнить эту миссию. Карл задумался: кого же послать? Быть может, Вержи или Рибейрака?.. Взгляд невольно упал на сестру, которая несколько дней назад прибыла к Ренну с целью не дать брату совершить какую-либо ошибку. Упаси бог, рухнет ее план! И она мгновенно нашла выход, подсказанный ей чувством мести, чувством торжества над герцогом Орлеанским, которого она, не прощая ему ничего, желала еще и унизить как в глазах окружающих, так и в его собственных. О, она жестоко отомстит этому фанфарону, посмевшему наносить ей оскорбления. А заодно… Она усмехнулась. Карл освободил узника? Так она обернет это себе на пользу. Извлекать выгоду из ошибок — своих, а еще лучше, чужих — вот высшая степень проявления ума. Так учил отец.
И Анна сказала:
— Миссию эту надлежит поручить особе королевской крови, но в данный момент я не вижу никого, достойного исполнить эту роль, за исключением нашего уважаемого дяди, дорогой брат.
Карл обрадовался: в самом деле, как ему самому не пришло это в голову? И вдруг он наморщил лоб:
— Но удобно ли это, сестра? Ведь он сам, было время, хотел взять в жены герцогиню Бретонскую. И вот теперь придет к ней снова просить ее руки, но уже не для себя, а для своего племянника! Впору со стыда сгореть.
Анна в душе ликовала: именно так она и представляла себе месть. И она от души посмеется, видя, как придворные хихикают за спиной ее троюродного дяди.
— Вот и пусть сгорит, — ответила она брату. — Для него это будет лучше, нежели прозябать в темнице в обществе крыс и мышей. А вздумает заупрямиться, скажи ему, что крысы буржского замка смертельно скучают, поджидая своего дружка, общество которого доставляло им огромное удовольствие. Прикажи, пусть приведут сюда зачинщика бунта против королевской власти.