е доверюсь твоему слову.
Анна взяла со стола Библию и протянула Луизе. Положив руку на Священное Писание, с замиранием сердца графиня де Фонтене произнесла:
— Клянусь всеми святыми, прахом моего отца и моей матери, что ни словом, покуда жива буду, не обмолвлюсь о том, что сейчас услышу. И да поразит меня Господь карой своей, коли нарушу я клятву мою!
— Хорошо. А теперь ты узнаешь то, о чем сказал мне наш отец король Людовик перед самой своей кончиной.
И Анна повела недолгий рассказ. Закончив его, она прибавила:
— Вот ты и узнала, как все обстояло на самом деле. Но вот еще что. Документа, удостоверяющего, что ты дочь короля, не было, а члены парламента не поверят на слово тому, что им скажут. И этот документ, понимая, как он важен, изготовила я сама уже после смерти отца. В нем значится, что за год до рождения Карла королева Шарлотта Савойская родила девочку, которая, ввиду того что, по свидетельству врачей, со дня на день должна умереть, была тайно отдана в другую семью. Вопреки всему, ребенок выжил. Этот документ узаконивает тебя в твоих правах, ибо в нем указаны имена хозяев этого дома. Внизу подпись короля и дата.
Выслушав эту историю, Луиза долго не могла прийти в себя от изумления, окидывая блестевшими от возбуждения глазами всех, кто находился рядом.
Рибейрак добродушно улыбался и готовился задать Анне мучавший его вопрос, призвав на помощь, надо полагать, всех чертей преисподней вместе с их повелителем. Этьен глаз не сводил со своей возлюбленной, чувствуя себя при этом, надо признаться, неловко, ибо на них смотрела герцогиня. А Анна… Нельзя не повторить, — она испытывала удовлетворение. Ее друзья были с ней, каждому она подарила радость; что же до нее самой, то отныне она посвятит себя своим детям и уедет в сеньорию Боже или графство Форе. Может быть, в герцогство Бурбон…
— Мадам, — неожиданно услышала она знакомый голос, — сдается мне, вы забыли о своем старом друге. Да и вы, графиня, тоже. — Рибейрак поглядел на Луизу. — Кажется, здесь только один я помню, что у третьей принцессы Валуа есть сводный брат по отцу — это наш король Карл, — и он приходится сводным двоюродным братом по матери одной даме, которую зовут Николь Дюран. Это та самая дама, мадам герцогиня, которую нам с сиром де Вержи посчастливилось вырвать из рук насильников, и та, с кем вы, графиня де Фонтене, вместе воспитывались и росли на улице Крысоловки под бдительным оком тетушки Ангелики. И поскольку госпожа Николь, уважаемые дамы, сразила меня наповал своей нежностью и красотой, то вы, герцогиня, могли бы, как мне кажется… и вы, графиня, кстати, тоже… Ну да что долго говорить! Прошу вас обеих замолвить за меня, а точнее, за Николь словечко перед королем, чтобы я… чтобы он… чтобы она… Черт возьми мою душу, я хочу жениться на ней, потому что влюблен, вот и все!
— Ах, Филипп, вы все так же неисправимы, — рассмеялась Анна. — Достаточно было последних нескольких слов вместо вашей тирады, содержащей в себе путаную родословную и признание в любви. Но вы ошибаетесь, я не забыла о вас. Как только вернется король, я немедля посвящу его во все детали этой истории. Мне, конечно, не следует этого делать, но выхода у меня нет. Благополучие моих друзей движет мною, и я счастлива, что могу одарить их по-королевски, ибо это в моих силах. Не перебивайте меня, Рибейрак, я знаю, что вы хотите сказать. Король сделает так, как я захочу, а я намерена пожаловать мадам Николь Дюран дворянством. Карл и сам безумно влюблен в свою супругу, ему ли не понять, что такое любовь? И если при этом дело касается одного из его друзей, который к тому же сделал неизмеримо больше для короны, нежели любой из придворных… Словом, у Карла есть замок Флойран, близ Бомона, его подарил ему наш покойный отец. Там давно уже нет хозяина, и мадам Николь де Флойран вместе со своим супругом Филиппом де Рибейраком станут владельцами этого замка. Так я сказала, Филипп, и знайте, обратно своих слов я не возьму.
Рибейрак упал к ногам герцогини.
Вечером вернулся Карл. Анна все рассказала ему. Он долго не мог прийти в себя, потрясенный услышанной новостью, — всё ходил из угла в угол, точно зверь в клетке. Сестра дала ему время свыкнуться с мыслью о том, что они оба — всего лишь сводные брат и сестра по отцу, и что у него нежданно-негаданно появилась еще одна сестра, и тоже сводная.
Внезапно он загрустил. Потом неожиданно рассмеялся и, подойдя к Анне, обнял ее.
— Но, черт возьми, — воскликнул он, — как бы то ни было, а в моих жилах течет все же королевская кровь, кровь нашего отца Людовика, а все остальное пусть летит ко всем чертям, не правда ли, сестричка? Важно, чтобы тайна эта не вылетела за стены этих покоев, что может вызвать волнения в моем королевстве.
— Успокойся, брат, тайной владеют лишь те люди, которых она касается, а они, смею уверить тебя, не из болтливых. Я ручаюсь за них, а также за то, что никакая сила не сможет помешать тебе править королевством и дальше и благополучно выступить в поход, который ты совершишь в честь своей возлюбленной королевы.
— О да, Анна! Да, сестра! — И Карл в возбуждении забегал по комнате. — Он будет совершен мною в честь моей горячо любимой супруги! Я войду в Неаполь и брошу его к ее ногам!
— Это будет великолепный подарок, брат. Ты видишь теперь, я пошла на уступку, хотя поначалу и отговаривала тебя от этого шага. Уверена, и ты пойдешь навстречу моему желанию, сделав еще один подарок Рибейраку и его Прекрасной Даме, которую он хочет взять в жены.
— Филипп? Я сделаю для него все, что в моей власти. Говори, сестра, чего он хочет?
— Подари своей кузине Николь замок Флойран, который давно уже пустует. Твоя сестра, таким образом, сможет выйти замуж за Рибейрака.
— И только-то? — развеселился Карл. — Да будет так! И в самом деле, замок запустел, там обитают лишь бродячие собаки и парят в его сводах летучие мыши. Завтра же распоряжусь, чтобы там приступили к восстановительным работам.
— Благодарю тебя, Карл! Ты лучший брат, какого можно себе представить. Но у меня для тебя еще одна новость. Моя родная сестра стала владелицей графства Фонтене, а Этьен де Вержи — ее будущий супруг.
— Луиза? — Карл покачал головой. — Вот черт, кто бы мог подумать! Но ты права, Анна, одарив ее таким титулом. Она — дочь короля! Принцесса Валуа! И ты сделала ей воистину королевский подарок! А Этьен, стало быть, теперь граф? Вот и слава богу! Я всегда любил и буду любить этого смелого и прекрасного человека, моего фаворита с давних пор, лучше которого у меня нет и не будет. Его и Рибейрака. Эти двое, сестра, — да, и еще их старый учитель Ласуа, — наши друзья, вернее их нам с тобой не найти. И я рад за твою подругу Катрин. Давно уж ей пора выйти замуж. Должно быть, она дожидалась Ласуа.
— И они будут счастливы, брат!
— Так же, как Этьен и Филипп!
Такова повесть о людях, ставших действующими лицами истории, которая началась ничем не примечательным летним днем 1469 года.
Опустим же занавес над нашими героями, с которыми нам выпал случай прошествовать бок-о-бок на протяжении почти десяти лет, если не брать в расчет даты их рождения. Надеемся, что читатель, узнав обо всем, не выдаст тайну рождения Карла VIII, сохранив ее в своем сердце.
Впрочем, о короле Карле еще не все сказано. Из заключительной главы мы узнаем о том, что произошло за несколько лет, оставшихся до его кончины.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Английские послы, вернувшись домой, доложили своему повелителю обо всем, что видели и слышали. Генрих VII задумался. Нежданный враг готовил ему западню; стоило ли при таком положении дел выступать в поход против Франции, угождая римскому королю? Убрать свою голову из-под топора — не важнее ли? И Тюдор, отозвав войска, стоявшие у Булони, в ноябре 1492 года подписал в Этапле мирный договор с Францией о невмешательстве в дела ее северных провинций. Договор предусматривал выплату Англии крупной военной контрибуции. Кроме того, Тюдор получил обещание Карла VIII больше не поддерживать Перкина Уорбека и вообще не принимать при дворе бунтовщиков, замышлявших заговоры против него. После этого Карл выслал Уорбека из страны: он сыграл свою роль и теперь стал не нужен. Не нужен он и нам, а потому говорить о нем больше не будем. Впрочем, коротко: он продолжал свою деятельность на посту кандидата в английские монархи, но был схвачен, заключен в Тауэр и в 1499 году повешен.
Итак, был устранен самый опасный для Франции, северный враг. Отныне Бретань перестает быть яблоком раздора между обеими монархиями.
Удалось успокоить и Максимилиана: дабы он утих, ему отослали обратно его дочь, вернув и ее приданое: Франш-Конте, Артуа, Макон, Осер. Так были убраны пограничные столбы, которые Людовик XI установил в этих графствах.
Подошла очередь Испании. Желая «расправиться» с беспокойным южным соседом, Франция отдала ему Русильон — те же столбы покойного короля. Графство было передано ему как залог за финансовую и военную помощь в деле подавления восстания в Барселоне. За Хуаном II, таким образом, оставался долг — сумма, в которую была оценена военная помощь. Но король Арагона не вернул долг, а Русильон отобрал силой. Однако пару лет спустя, в 1475 году, он вернул графство: вновь понадобилась помощь северного соседа.
Такие уступки Франции на восточных и южных рубежах тронули Максимилиана: он отказался от претензий на Бретань, которые мог бы выдвинуть, ссылаясь на «одноногий» брак.
Однако Франция немного потеряла; с тем, чем не владеешь в полной мере, расстаться можно безболезненно. Именно так, руководствуясь указаниями сестры, и поступал Карл.
Далее — итальянские прогулки молодого короля. Обстоятельный рассказ об этом — тема нового романа, а поскольку в мои планы это не входит, я расскажу об экспедиции французов в Италию кратко, что называется в двух словах.
Согласно завещанию Карла VII, его сын Людовик наследовал владения Анжуйского дома, включавшие Неаполитанское королевство и Сицилию. В январе 1493 года умер король Ферран I Арагонский, владетель этих земель, чем не долго думая решил воспользоваться Карл VIII, объявивший себя наследником анжуйских государей. В связи с этим он объявил поход на Неаполь, мотивируя это ко всему прочему желанием иметь отправной пункт для нового крестового похода против османов.