— Хорошо, Тристан. Но эта булочница, значит, уже дала свое согласие?
— За такую плату, мой король, любая женщина изъявит готовность каждый год приносить по дофину.
Людовик внезапно наморщил лоб:
— Ты рассуждаешь так, мой друг, словно дельце уже обстряпано. Но ведь у этой женщины может родиться девочка. Что тогда?
— Вы улыбнетесь ей на прощанье и сделаете хороший подарок, а ее мужу дело представится так, будто она родила дочь от него. Женщины умеют в таких случаях напустить туману недогадливым мужьям.
— А сто тысяч экю?
— Вы подарите их той, которая родит мальчика.
— Стало быть, как ты и говорил, кандидаток в матери дофина будет несколько?
— В таком деле нельзя давать промаха, сир, тем более что спустя пару дней вам предстоит засевать королевское поле вашей супруги. А потому ожидать радостного события предстоит, на мой взгляд, не менее чем с трех направлений, исключая отсюда, разумеется, вашу жену.
— А дальше? Дальше? — в нетерпении спросил король. — Как ты все это думаешь устроить?
— Ваша супруга родит девочку, в соседних покоях в это время мои люди будут держать на руках двух- или трехдневного мальчика, того самого, который появится на свет в доме булочника или, скажем, в другом доме. Едва ребенок покинет утробу матери, то бишь королевы, его унесут для обмывания, сообщив, разумеется, роженице, что родился сын, которого ей и покажут. Воображаю, как обрадуется ее величество. Но еще больше радости, вполне понятно, это доставит вам, сир.
Людовик медленно закивал, растягивая губы в улыбке и не сводя глаз с верного слуги.
— Моего Оливье зовут Дьяволом, — сказал он, — но, клянусь сводами пещеры Марка Афинского, это прозвище скорее подошло бы тебе, кум Тристан. Сделаем так, как ты задумал. Однако ты, конечно же, понимаешь, что все должно пройти гладко, без малейших толков на этот счет.
— Я не затеял бы этакое дело, государь, если бы у нас с вами еще в прошлом месяце не произошла беседа о так ожидаемом вами преемнике. Ну, а коли я взялся за это, то вашему величеству не стоит объяснять, что второстепенные действующие лица будущей пьесы — мои верные слуги, которые умеют помалкивать, прекрасно понимая, что, едва поползут слухи о подмене, как собственный язык срежет им голову.
— Надеюсь, будущая мать наследника престола окажется столь же благоразумной.
— Не думаю, что ей придет охота окончить свои дни в сточной канаве близ Шатле или в мешке, брошенном в Сену.
Не откладывая дела в долгий ящик, король Людовик XI вновь пожелал услышать астрологов. Не ошиблись ли они в прошлый раз? И что говорит их наука в отношении его самого? Нет, они не ошиблись. Но каково же было его удивление, когда они рекомендовали ему именно в это время зачинать младенца мужского пола, дескать, благоприятнее последних дней сентября для него ничего и быть не может.
Король снова позвал Тристана и, изложив ситуацию, заявил, что ограничится услугами одной дамы, той самой жены булочника.
— Но, сир, — попытался возразить прево, — если у нее родится девочка, что тогда? Мало того, она может вообще не зачать, На карту поставлена судьба королевства.
— Королевство подождет, друг Тристан, но долго ждать ему не придется. Эти звездочеты во избежание ошибки посоветовали мне изрядно потрудиться на Венериных полях; по их словам, чем чаще будет извергаться семя, тем выше вероятность того, что родится мальчик. Говоришь, она весьма привлекательна, твоя особа с улицы Крысоловки? Я нанесу ей визит сразу же после посещения борделя на улице Глатиньи или резиденции грешниц, что у Сен-Мерри. Там умеренные цены и весьма миловидные особы. Я не причислил бы к красоткам вдову со Скорняжной улицы: она, хоть и пышет страстью, но вовсе не пригожа лицом. Этого не скажешь о дочери лодочника с улицы Смертника, но она несколько холодна на ложе любви. Полагаю, кум, твоя избранница не заставит меня разочароваться ни в том, ни в другом. Ну, а если не получится у нее понести…
— Что тогда, сир? У вас появится еще одна дочь?
— Хорошо бы Шарлотте вообще зачать? Тристан? Ты ведь знаешь, я не сплю с ней; она стала безобразной: растолстела, подурнела, у нее все обвисло. Как женщина она умерла для мужчины. Тут еще эти авгуры… А королевству нужен дофин. Я вынужден буду, скрывая отвращение, лечь в постель к супруге, и дело можно будет считать сделанным тогда, когда она затяжелеет. К положенному сроку ты узнаешь через своих шпионов либо из церковных записей, у кого в городе родился младенец мужского пола, а затем… тебе следует его попросту выкрасть. Можно, конечно, и купить, но какая мать пойдет на это?
— Я заставлю ее силой, мой король, коли не выйдет добром.
— Она поднимет крик, сбегутся соседи…
— Она не успеет: ее прикончат на месте, а труп выбросят в Сену.
— Ах, как не по нутру мне прибегать к таким методам. — Подушечки пальцев обеих рук короля снова занялись своей игрой, а на его губах заиграла язвительная улыбка. — Поэтому я и принял твое предложение.
— Но что делать с девочкой, которую родит королева? — спросил верный слуга. — Коли на то пошло, я не собираюсь относить ее в дом безутешной матери.
— С девочкой? — изобразил на лице удивление Людовик.
Внезапно глаза его сузились, пальцы в очередной раз встретились, но теперь уже плотно сошлись обеими ладонями. Вслед за этим последовал быстрый, пронзительный взгляд на собеседника.
— Я понял, сир, — кивнул великий прево равнодушно, словно речь шла о надежности кирпичной кладки камина, у которого сидел король. — Сена с удовольствием примет еще одно подношение.
Людовик коротко, отрывисто рассмеялся:
— Она, по-моему, уже сыта, мой друг. Скормишь малютку собакам, так будет вернее. — Помолчав и вновь заиграв пальцами, он внезапно прибавил с дьявольской усмешкой: — А впрочем, отчего бы королеве не родить сразу двух?
— Не вижу в этом ничего удивительного, сир. Собственно, можно бы так и с булочницей, однако не хотелось бы применять силу. И потом, что она ответит мужу и детям, когда те спросят ее, куда подевался младенец?
— Не будем заглядывать так далеко вперед, друг мой, — согласился король. — Время все расставит по своим местам. Главное — ты знаешь, что, когда и как тебе нужно сделать в той или иной ситуации.
— Я верный раб вашего величества и королевства, — поклонился Тристан.
— Вот и хорошо. А теперь начнем действовать. Первый визит — на улицу Глатиньи, второй — туда же, третий — на улицу Крысоловки; через день-другой — в Амбуаз, к Шарлотте. Ах, бедная моя женушка, она, поди, уже заждалась своего любимого супруга.
И оба понимающе улыбнулись друг другу.
Все вышло так, как и было задумано. В положенный срок Ангелика Лесер родила мальчика, которого вместе с кормящей матерью отвезли в замок Амбуаз. Через день Шарлотта Савойская родила девочку, которую она так никогда и не увидела; вместо нее повитухи показали обессиленной, но счастливой матери младенца мужского пола. Королева облегченно вздохнула: наконец-то! Ах, как обрадуется супруг! В ту же минуту в покои роженицы вошел, сияя от радости, король.
— Ах, Людовик, какая удача! — мокрыми от слез глазами глядела на него королева. — Бог смилостивился и подарил нам мальчика. Вот и верь после этого астрологам. Не напрасно я все эти месяцы провела в беспрестанных молитвах.
— Господь не мог не услышать вас, ибо вы просили даровать дофина государству Французскому, дорогая моя женушка, — цвел в улыбке Людовик, держа на руках спеленатого младенца.
— Да ведь и вы постарались на славу, — ответила, слегка смутившись, Шарлотта. — Однако отчего он не кричит? — внезапно забеспокоилась она. — Все мои дети кричали в первые минуты.
— И четверо из них плохо кончили, — тотчас нашелся Людовик. — Этот примолк, стало быть, ему долго жить.
Одна из повитух, поймав взгляд роженицы, не преминула привести более весомый аргумент:
— Он чистенький, ему тепло, чего ж орать-то? Вот он и притих, ваше величество. Не все подолгу кричат, уж вы поверьте. А подойдет время, накричится еще.
Успокоившись, королева вновь повернула голову к супругу:
— Когда его унесли, мне как будто послышались из комнаты два детских голоса вместо одного. Что бы это могло значить?
Людовик в растерянности выразительно посмотрел на повитуху.
— Сонм ангелов небесных вторил наследнику престола, ваше величество, — немедля выдала та. — Такое нередко слышат роженицы, в особенности те, которые мечтали иметь сына. Одна, помнится, в такие мгновения увидела воочию лик святого Михаила, а другая услышала глас самого Господа, вещавшего о благостном будущем ее первенца.
— Ах, вот что значит усердная молитва, — устало и с блаженной улыбкой промолвила королева.
— Мы назовем его Карлом, и это будет восьмой по счету! — воскликнул радостный отец.
Вся сияя счастьем, с подушек глядела на него бледная, умиротворенная Шарлотта Савойская.
Неделю спустя в дом на улице дю Ратьер вбежал ликующий хозяин.
— Ну вот, я так и знал, что произошла ошибка! Меня приняли за другого. Чуть было не вздернули, обвинив в государственной измене и подговоре к мятежу. А всё Оливье, брадобрей короля. Спасибо, выручил из беды наш великий прево, мессир Тристан. А еще говорят, что он свирепый палач, прямо-таки бездушный каратель. Злые, дрянные языки! Да продлит Господь дни этого замечательного человека!
— Ах, я так рада! — расплылась в улыбке супруга. — Но ты, стало быть, еще ничего не знаешь? Да ведь я разрешилась от бремени.
— Меня уже поздравили, — потирал руки булочник, — и теперь я спешу заключить в объятия мою дорогую женушку. Ведь у нас родилась дочь!
— Как ты и хотел, дорогой.
— О, какое это счастье, когда исполняется заветное желание! За это я буду любить мою Ангелику во сто крат сильнее! Правда, теперь придется потуже затянуть пояса…
— Не придется. Мало того, мы купим или отстроим новый дом, в этом нам будет уже тесно. Затем мы отдадим наших деток в коллежи, пусть постигают науки.