Обсудив это отношение рабочего к предметам своего производства, Маркс определил и проанализировал еще три характеристики отчужденного человека, его отчуждение в процессе производства. Как бы рабочий смог противостоять продукту своего труда как чужому существу, если бы он не отчуждал себя в самом акте производства? [133] Маркс выделял три аспекта этого типа отчуждения: во-первых, труд был внешним по отношению к рабочему и не являлся частью его природы; во-вторых, это был не добровольный, а принудительный труд; в-третьих, деятельность человека здесь принадлежала другому, и снова религиозная параллель: «Как в религии собственная деятельность человеческого воображения, деятельность головы и сердца человека, независимо действует на индивида как чуждая ему деятельность богов или дьяволов, так и деятельность рабочего не является его спонтанной деятельностью. Она принадлежит другому и оказывается потерей самого себя» [134]. В результате этого человек превратился в животное, поскольку он чувствовал себя спокойно только тогда, когда выполнял животные функции – ел, пил и размножался – в своих явно человеческих функциях он был вынужден чувствовать себя как животное.
Маркс проанализировал человека как отчужденного от продукта своего труда, а также как отчужденного в самом процессе производства (второе он также назвал «самоотчуждением»). Из двух предыдущих он вывел третью характеристику отчужденного труда: человек отчужден от своего вида, от своих собратьев. Затем Маркс определил, что он понимает под «видом» – термином, который перенял у Фейербаха. Две главные характеристики видового существа – самосознание и универсальность: «Человек есть видовое существо не только потому, что практически и теоретически он делает своими объектами как собственный, так и другие виды, но также – и это лишь другой способ выразить то же самое – он относится к себе как к настоящему, живому виду, то есть он относится к себе как к универсальному и потому свободному существу» [135]. Правда, животные тоже производили – но лишь то, что было им непосредственно необходимо. Природа человека, напротив, заключалась в универсальном и свободном производстве: он был способен «производить в соответствии с мерой каждого вида и везде знает, как применить присущий ему стандарт к объекту; таким образом, человек также создает вещи в соответствии с законами красоты» [136].
Затем Маркс дополнил картину, выведя из первых трех характеристик отчуждения четвертую: каждый человек отчужден от своих собратьев. «В целом утверждение, что человек отчужден от представителей своего вида, означает, что один человек отчужден от другого, ведь каждый из них отчужден от человеческой сущности. Отчуждение человека и вообще всех отношений, в которых он находится, прежде всего осознается и выражается в отношениях, в которых он находится с другими людьми. Так, в ситуации отчужденного труда каждый человек оценивает свое отношение к другим людям по тому отношению, в котором он находится как работник» [137]. Тот факт, что и продукт труда человека, и деятельность по производству стали для него чуждыми, означает, что другой человек должен контролировать его продукт и его деятельность. «Всякое самоотчуждение человека от самого себя и природы проявляется в том отношении, в котором он ставит себя и природу к другим людям, отличным от него. Поэтому религиозное самоотчуждение обязательно проявляется в отношениях мирянина к священнику, или, поскольку здесь мы имеем дело с духовным миром, к посреднику и т. д. В практическом, реальном мире самоотчуждение может проявиться только через практические, реальные отношения с другими людьми» [138].
Далее Маркс указал на практические последствия в отношении частной собственности и заработной платы, которые вытекали из его вывода о том, что общественный труд является источником всей стоимости и, следовательно, распределения богатства. Он использовал свой вывод для решения двух современных проблем. Первая заключалась в полном неприятии любой системы, предполагающей выплату заработной платы. Заработная плата лишь укрепляла понятие частной собственности, и поэтому даже предложение Прудона о том, что все заработки должны быть равными, было совершенно ошибочным. Помимо этого Маркс считал – крайне оптимистично, – что всеобщее освобождение человека может быть достигнуто через освобождение рабочего класса, поскольку «все рабство человека заключается в отношении рабочего к продукту своего труда» [139]. Далее он планировал распространить всю дискуссию на все аспекты классической экономики – бартер, конкуренцию, капитал, деньги, – а также сравнить относительное отчуждение капиталиста и рабочего [140]. Но рукопись оборвалась, оставшись незавершенной.
Несмотря на незаконченность рукописи, можно предположить, что содержала бы оставшаяся часть. В своих записных книжках того времени Маркс записывал размышления о прочитанных им классических экономистах. Его заметка об «Элементах политической экономии» (Elements of Political Economy) Джеймса Милля исключительно длинна и насыщенна: в ней Маркс рассматривает категории классической экономики, которые он планировал обсудить в незаконченной части своей рукописи об отчужденном труде, – бартер, конкуренцию, капитал и деньги. Он сосредоточился на обесчеловечивающем эффекте денег и частной собственности, закончив изложением своей концепции неотчуждаемого труда, которая была положительной стороной его критики отчужденного труда. Маркс начал свою заметку с критики попытки Милля сформулировать точные «законы» в экономике, столь хаотичной и открытой для постоянных колебаний, и продолжил комментарием к описанию Миллем денег как средства обмена. В капиталистическом обществе, утверждал Маркс, только деньги придают значение отношениям человека к своим собратьям и даже к своим товарам.
В «Записных книжках» подробно рассматривается проблема кредита. Кредит лишь усиливал обесчеловечивающую силу денег: «Кредит – это экономический приговор нравственности человека. В кредите сам человек, вместо металла или бумаги, стал посредником в обмене, но не как человек, а как существование капитала и процента. Человеческая индивидуальность, человеческая нравственность сама стала одновременно и предметом торговли, и формой, в которой существуют деньги. Вместо денег бумага – это мое личное существо, моя плоть и кровь, моя социальная ценность и статус, материальное тело духа денег» [141]. Кредитная система, по мнению Маркса, имела четыре основные характеристики: она увеличивала власть богатых – ведь кредит был более доступен тем, у кого уже были деньги; к экономическому суждению она добавляла моральное, подразумевая, что человек без кредита не заслуживает доверия; она вынуждала людей пытаться получить кредит путем лжи и обмана; и, наконец, кредит достиг своего совершенства в банковской системе. В коротком разделе о деньгах, помещенном далее в рукописи, Маркс привел множество цитат из «Фауста» Гёте и «Тимона Афинского» Шекспира, чтобы показать, что деньги гибельны для общества. Поскольку деньги могли купить все, что угодно, они могли устранить все недостатки: они были «связью всех уз» [142]. «Поскольку деньги – это существующая и самоутверждающаяся концепция стоимости, путающая и обменивающая все вещи, они – всеобщая путаница и обмен всех вещей, перевернутый мир, путаница и обмен всех природных и человеческих качеств» [143]. В подлинно человеческом обществе, где человек был человеком, все имело бы определенную, человеческую ценность, и только любовь могла бы быть обменяна на любовь и т. д. Именно в противовес этому обществу, основанному на деньгах и кредите, Маркс изложил свою идею подлинного социального существования человека:
«Поскольку человеческая природа есть природа подлинно общественная, люди создают и развивают общественную природу своим естественным действием; они развивают свое общественное бытие, которое не есть абстрактная, всеобщая сила в противоположность отдельным индивидам, но природа каждого индивида, его деятельность, жизнь, наслаждение, его богатство. Поэтому эта истинная общественная природа не возникает в рефлексии, она формируется через потребность и эгоизм индивидов, то есть она производится непосредственно через эффект их бытия. От человека не зависит, существует ли это общественное бытие или нет; но до тех пор, пока человек не осознал себя человеком и не организовал мир по-человечески, эта общинная природа проявляется в форме отчуждения – потому что ее субъект, человек, есть самоотчужденное существо. Люди – не абстрактно, а как реальные, живые, конкретные индивиды – и есть эта природа» [144].
С превращением труда в наемный труд это отчуждение стало неизбежным. В первобытном бартере люди обменивали только излишки своей продукции. Но вскоре люди стали производить с единственной целью обмена, и в конце концов «стало совершенно случайным и несущественным, получает ли производитель немедленное удовлетворение от продукта, в котором он лично нуждается, и в равной степени – позволяет ли ему сама деятельность его труда реализовать свою личность, осуществить свои природные способности и духовные цели» [145]. Этот процесс только ускорился из-за разделения труда, которое усилилось с развитием цивилизации и означало, что «вы не имеете отношения к моему предмету как человек, потому что я сам не имею к нему человеческого отношения» [146]. Маркс закончил свою заметку о деньгах описанием неотчуждаемого труда, и это один из немногих отрывков, где он подробно описывает свою картину будущего коммунистического общества. Поэтому приведем пространную цитату:
«Предположим, что мы производили бы по-человечески; в своем производстве каждый из нас вдвойне утвердил бы себя и своих собратьев. (1) Я бы объективировал в своем производстве свою индивидуальность и ее особенности и, таким образом, пожинал бы плоды своей деятельности, находя в ней индивидуальное выражение своей жизни, а также получал бы – глядя на объект – специальное удовольствие от осознания того, что моя личность объективна, видима для органов чувств и, следовательно, является силой, возвышающейся над всеми сомнениями; (2) в использовании продукта моего труда я получал бы непосредственное удовольствие от осознания того, что своей работой я одновременно удовлетворил человеческую потребность, а также объективировал человеческую сущность и, следовательно, создал для другого человека объект, удовлетворяющий его потребность; (3) я был бы для вас посредником между вами и видом и, таким образом, ощущался бы вами и признавался как завершение вашей сущности и необходимая часть вас самих, и тем самым я осознавал бы, что я утве