1846 года. Раздел о Фейербахе, однако, остался незаконченным и, по сути, содержал очень мало информации о нем самом. Второй том был посвящен текущим социалистическим тенденциям в Германии. В нем было всего около ста страниц, и работа над рукописью прекратилась в августе 1846 года [28].
Безусловно, наиболее важной частью «Немецкой идеологии» является незаконченный раздел о Фейербахе. Маркс и Энгельс начали с того, что высмеяли философские притязания младогегельянцев, которые они назвали «разложением Абсолютного Духа» и охарактеризовали следующим образом: «Во всеобщем хаосе могущественные империи возникали только для того, чтобы встретить немедленную гибель, герои появлялись на мгновение лишь для того, чтобы быть отброшенными обратно в безвестность более смелыми и сильными соперниками. Это была революция, по сравнению с которой революция Французская являлась детской забавой, мировая борьба, по сравнению с которой борьба диадохов – пустяк. Принципы вытесняли друг друга, герои разума свергали друг друга с неслыханной быстротой, и за три года (1842–1845) в Германии было уничтожено больше прошлого, чем в любое другое время за три столетия. Предполагается, что все это имело место в царстве чистой мысли» [29]. Затем основная часть раздела дробится на три части: общее изложение исторического и материалистического подхода (отличия от подхода младогегельянцев), исторический анализ, использующий этот метод, и описание нынешнего состояния общества и его ближайшего будущего – коммунистической революции. Маркс и Энгельс начали с изложения своей общей позиции, которая заслуживает пространной цитаты, поскольку является первым кратким изложением исторического материализма:
«Предпосылки, с которых мы начинаем, – не произвольные, это не догмы, а реальные предпосылки, абстрагироваться от которых можно только в воображении. Мы начинаем с реальных отдельных людей, их деятельности и материальных условий, в которых они живут, как уже существующих, так и тех, которые порождены их деятельностью. Таким образом, эти предпосылки могут быть проверены сугубо эмпирическим путем.
Первой предпосылкой всей человеческой истории является, разумеется, существование живых людей. Следовательно, первый факт, который необходимо установить – это физическая организация таких индивидуумов и их последующее отношение к остальной природе <…>
Людей можно отличить от животных по сознанию, религии или чему угодно еще, что вам по душе. Они сами начинают отличать себя от животных, едва только начинают производить средства к существованию: данный шаг обусловлен их физической организацией. Производя средства к существованию, люди косвенно производят свою реальную материальную жизнь.
Способ, которым люди производят свои средства к существованию, зависит, прежде всего, от природы реальных средств к существованию, которые они находят в наличии и должны воспроизводить. Этот способ производства не следует рассматривать просто как воспроизводство физического существования индивидов. Скорее это определенная форма деятельности этих индивидов, определенная форма выражения их жизни, определенный образ жизни с их стороны. Как индивиды выражают свою жизнь, такими они и являются. Следовательно, то, чем они являются, совпадает с их производством, как с тем, что они производят, так и с тем, как они производят. Природа индивидов, таким образом, зависит от материальных условий, определяющих их производство» [30].
Далее Маркс и Энгельс утверждали, что «насколько развиты производительные силы нации, наиболее наглядно показывает степень, до которой было доведено разделение труда» [31]. Они показали, как разделение труда привело к отделению города от деревни, а затем к отделению промышленного от сельскохозяйственного производства и т. п. Затем они обобщили различные стадии собственности, которые соответствовали стадиям разделения труда: племенная собственность, общинная и государственная собственность, феодальная или поместная собственность. Маркс и Энгельс резюмировали свои выводы следующим образом: «Следовательно, факт заключается в том, что определенные индивиды, определенным образом продуктивно активные, вступают в определенные социальные и политические отношения. Эмпирическое наблюдение должно в каждом отдельном случае выявлять опытным путем, без какой-либо мистификации и спекуляций, связь социальной и политической структуры с производством. Социальная структура и государство постоянно развиваются в результате жизненного процесса определенных индивидов, но индивидов не таких, какими они могут казаться в их собственном воображении или воображении других людей, а таких, какие они есть на самом деле, то есть поскольку они действуют, производят материально и работают в определенных материальных пределах, предпосылках и условиях, независимых от их воли» [32]. Затем Маркс и Энгельс повторили свой общий подход, заявив, что «не сознание определяет жизнь, но жизнь определяет сознание» [33], и показали, как разделение труда, ведущее к частной собственности, породило социальное неравенство, классовую борьбу и возведение политических структур:
«Именно из этого противоречия между интересами индивида и общества последнее принимает самостоятельную форму как государство, оторванное от реальных интересов индивидов и общества, и в то же время как иллюзорная общественная жизнь, всегда основанная, однако, на реальных связях, существующих в каждой семье и племенном конгломерате – таких, как плоть и кровь, язык, разделение труда в более широком масштабе и прочие интересы – и особенно, как мы подробнее остановимся позже, на классах, уже определенных разделением труда, которые выделяются в каждой такой массе людей и из которых один господствует над всеми остальными. Из этого следует, что борьба внутри государства, борьба между демократией, аристократией и монархией, борьба за избирательные права и т. д. – это всего лишь иллюзорные формы, в которых ведется реальная борьба различных классов друг с другом» [34].
После Маркс и Энгельс подняли вопрос о «предпосылках» и повторили свою критику младогегельянцев, которые считали, что философские идеи сами по себе приводят к революциям. «Эти условия жизни, с которыми сталкиваются разные поколения, также решают, будут ли периодически повторяющиеся революционные потрясения достаточно сильными, чтобы ниспровергнуть основы всей существующей системы. И если эти материальные элементы полной революции отсутствуют (а именно, с одной стороны, существующие производительные силы, с другой – формирование революционной массы, которая восстает не только против отдельных условий существования общества до тех пор, но и против самого “производства жизни” до тех пор, “тотальной активности”, на которой оно основано), то, что касается практического развития, как доказывает история коммунизма, абсолютно несущественно, высказывалась ли идея этой революции уже сто раз» [35].
Развивая идеи из «Тезисов»[72] Маркса, текст продолжался отрывком, специально посвященным Фейербаху. Взяв в качестве примера вишневое дерево (импортированное в Европу по коммерческим соображениям), Маркс и Энгельс указали, что растущее число объектов не может быть постигнуто простым «наблюдением», а должно быть понято как результат общественного развития, промышленности и торговли. Однако у Фейербаха «поскольку он материалист, он не имеет дела с историей, и поскольку он рассматривает историю, он не материалист» [36]. Потому что никакие идеи не могут претендовать на вечную, объективную значимость. Они менялись в соответствии с меняющимися социально-экономическими отношениями, и заметно, что «идеи правящего класса в каждую эпоху являются господствующими идеями» [37]. Далее следовал пространный раздел о разделении труда, особенно в Средние века, и переходе к капитализму; затем раздел о влиянии разделения труда на эволюционирующие формы государства, правовую систему и отношения собственности. Заключительный раздел был посвящен коммунизму. «Коммунизм, – как уже говорилось, – для нас не является положением вещей, которое должно быть установлено, идеалом, к которому реальность должна будет приспособиться. Мы называем коммунизм реальным движением, которое отменяет нынешнее положение вещей» [38]. Это «реальное движение» отличалось от всех предыдущих движений тем, что «оно переворачивает основы всех прежних производственных отношений и общения и впервые сознательно рассматривает все естественные предпосылки как творения существовавших до сих пор людей, лишает их естественного характера и подчиняет их власти объединенных индивидов.
Следовательно, его организация является по существу экономической, материальным производством условий этого единства; она превращает существующие условия в условия единства. Реальность, которую порождает коммунизм, как раз и есть истинная основа для того, чтобы сделать невозможным существование чего-либо независимо от индивидов, поскольку реальность является лишь продуктом предшествующего общения самих индивидов» [39]. Ключевым фактором в установлении коммунизма была отмена разделения труда. Но единственный пример, который Маркс привел здесь, был взят из сельской общины:
«…В коммунистическом обществе, где никто не ограничен исключительным кругом деятельности, а каждый может совершенствоваться в любой отрасли, общество регулирует все производство и именно поэтому создает для меня возможность делать сегодня одно, а завтра – другое, утром охотиться, после полудня ловить рыбу, вечером заниматься скотоводством, после ужина предаваться критике, – как моей душе угодно, – не делая меня, в силу этого, охотником, рыбаком, пастухом или критиком. Эта фиксация социальной активности, это объединение того, что мы сами производим, в объективную силу над нами, выходящую из-под нашего контроля, разрушающую наши ожидания, сводящую на нет наши расчеты, является одним из главных факторов исторического развития вплоть до настоящего времени»