татке решительности» [23]. В сентябре в Лондоне должен был состояться Генеральный конгресс, но раскол в Центральном комитете в сентябре 1850 года помешал ему состояться.
В Обращении к немецким группам также сообщалось о контактах Центрального комитета с французскими и английскими революционными партиями. В конце 1849 года Маркс посетил ужин, организованный левым крылом распадающегося чартистского движения, известным как «Братские демократы», лидера которого (Джорджа Харни) Маркс знал по предыдущему пребыванию в Лондоне. На ужине Маркс познакомился с изгнанными лидерами партии Бланки, и в апреле 1850 года было создано Всеобщее общество коммунистов-революционеров. Его подписали Маркс, Энгельс и Виллих от немцев, Харни от англичан, Видиль и Адам от французов. Первый из шести уставов, составленный в духе Мартовского обращения, гласил: «Цель общества – свержение всех привилегированных классов и подчинение этих классов диктатуре пролетариата путем постоянного поддержания революции до осуществления коммунизма, который станет последней организационной формой человеческой семьи» [24].
Устав был написан на французском языке и составлен Виллихом. Универсальное общество также начало осуществлять революционную пропаганду; Бартелеми, один из самых ярких учеников Бланки, сообщал своему лидеру: «Мы начали вместе с немецкими коммунистами составлять революционное руководство, содержащее пронумерованный список всех мер, которые народ должен будет принять сразу после революции» [25]. Общество не пережило раскола в Союзе коммунистов, когда большинство бланкистов перешло на сторону Виллиха. Однако оно добилось временного объединения европейских левых после 1848 года и как таковое стало предтечей Первого интернационала.
Ключевым фактором всей политической деятельности Маркса в 1849–1850 годах являлось его стремление основать газету, которая продолжила бы ту роль, которую сыграла Neue Rheinische Zeitung в революциях 1848–1849 годов. Еще до отъезда из Парижа у него уже были конкретные планы по созданию журнала, который должен стать местом сплочения его разрозненной «партии». Его название Neue Rheinische Zeitung – Politisch-Ökonomisch Revue[93] указывало, во-первых, на преемственность с предыдущей газетой, во-вторых, на намерение превратить его в ежедневное издание, как только «обстоятельства позволят вернуться в Германию» [26], и, наконец, на тесную связь, которую Маркс видел между социально-экономическими исследованиями и политической деятельностью.
Последние месяцы 1849 года были заняты поиском авторов и издателя. В декабре Теодор Хаген, член Союза коммунистов, сообщил Марксу, что гамбургский издатель Шуберт готов взяться за рецензию. Шуберт взял на себя 50 % всех доходов, чтобы покрыть расходы на публикацию, а все остальное, включая распространение (через агентов, бравших комиссионные), было возложено на Маркса, который взял на себя все расходы. В надежде собрать 500 фунтов стерлингов было предложено долевое участие, а Конрад Шрамм собирался отправиться в Соединенные Штаты при поддержке чартистов и бланкистов, чтобы собрать там деньги: но ни тот ни другой план не был реализован. Задержки произошли и с публикацией: предполагалось, что она выйдет 1 января, но Шуберт не получал рукописи в течение всего января, отчасти из-за болезни Маркса в конце месяца. Рукопись все же поступила в начале февраля, но из-за нехватки бумаги у печатника и его трудностей с расшифровкой «ужасного почерка» Маркса [27] публикация была снова отложена. Кроме того, Шуберт был обеспокоен возможностью судебного преследования и считал, что Маркс, как редактор, должен смягчить статьи, поскольку «он умеет обращаться с языком так, как никто другой на земле» [28]. Номер, запланированный на январь и выпущенный тиражом 2500 экземпляров, в итоге появился в начале марта, а три последующих номера вышли довольно быстро, до середины мая. Однако отношения с Шубертом быстро ухудшились: он не спешил присылать информацию о продаже журнала, изменял текст без согласования и не распространял его в соответствии с инструкциями. Доходы от продаж были очень малы, и в мае Женни Маркс с горечью написала Вейдемейеру, что невозможно сказать, что хуже: «задержки издателя, задержки посредников и друзей в Кёльне или общее отношение демократов» [29]. Обвинения против Шуберта, конечно, обоснованны, но тон Politisch-Ökonomisch Revue был слишком интеллектуальным, и журнал в таком виде не мог стать влиятельным органом. Один из ведущих членов кёльнской группы, Роланд Даниельс, писал Марксу: «Только наиболее интеллигентные люди из этой партии и немногие представители среднего класса, имеющие некоторые познания в истории, заинтересуются революцией благодаря публикации вашего ежемесячника». В течение лета Revue не выходило, и последний номер (двойной выпуск) появился в ноябре. Маркс считал Шуберта настолько нерадивым, что (безуспешно) предпринял шаги по его судебному преследованию. У него также были планы продолжить выпуск Revue ежеквартально в Кёльне или, как вариант, издавать его в Швейцарии. Эти планы не осуществились.
Трудно понять, как Revue – или Союз коммунистов, которому оно должно было придать интеллектуальную направленность, – могли иметь успех в сложившихся обстоятельствах: и то и другое зависело от энтузиазма, вызванного революциями 1848–1849 годов, и от ожиданий неизбежности аналогичной волны волнений. Эти надежды были присущи всем беженцам, включая Маркса, который перед отъездом из Парижа сказал Лассалю, что ожидает новой революционной вспышки в начале следующего года. На самом деле материалы Маркса для Revue (заявленной целью которого было «полное и научное рассмотрение экономических отношений, лежащих в основе всего политического движения» [30]) свидетельствуют о его постепенном осознании того, что экономических предпосылок для достижения его политических целей просто не существует.
В первоначальной рекламе Revue Маркс заявил, что «время кажущегося перемирия, подобное нынешнему, должно быть использовано для того, чтобы пролить свет на период революции, который мы пережили» [31]. Таков был замысел одного из основных вкладов Маркса в Revue, серии статей под названием «1848–1849». Эти статьи были позже переизданы Энгельсом под названием «Классовая борьба во Франции» и с полным основанием названы «первой попыткой Маркса объяснить один из отрезков современной истории с помощью своей материалистической концепции» [32]. Книга «Классовая борьба во Франции» стала блестящим описанием изменения политической ситуации во Франции в 1848–1849 годах на фоне классовых и экономических интересов. Мнение Маркса о провале недавнего революционного подъема было высказано во вступительных словах:
«За исключением лишь нескольких глав, каждая более важная часть летописи революции 1848–1849 годов носит заголовок: “Поражение революции!”
В этих поражениях пострадала не революция. То были дореволюционные традиционные придатки, результаты общественных отношений, еще не дошедших до резкого классового антагонизма, – личности, иллюзии, концепции, проекты, от которых революционная партия до Февральской революции не была свободна, от которых она могла освободиться не победой Февраля, а лишь рядом поражений.
Одним словом, революция продвигалась, шла вперед не своими непосредственными трагикомическими достижениями, а, наоборот, созданием мощной, сплоченной контрреволюции, созданием противника, в борьбе с которым, только с ним, партия свержения созревала в действительно революционную партию» [33].
Маркс продолжил анализ Июльской монархии, уподобив ее акционерному обществу, в котором государство постоянно держалось на грани банкротства, чтобы банкиры и маклеры могли спекулировать на его долгах, разоряя мелких вкладчиков [34]. Возникшее всеобщее недовольство вылилось в революцию, когда французская промышленность испытала тяжелые последствия торгово-промышленного кризиса 1845–1846 годов в Англии. Но Временное правительство, созданное после февральских баррикад, не смогло сделать ничего большего, чем отразить разногласия различных классов, которые его создали. Когда Маркс заявил, что рабочие надеялись на освобождение вместе с буржуазией или в национальных пределах Франции, это было в определенной степени критикой его действий в Германии. Неизбежным результатом майских выборов, продолжал он, была буржуазная республика, против которой рабочие могли лишь тщетно бунтовать. Но само их поражение лишь подготовило будущую победу:
«…Июньское поражение породило все условия, при которых Франция может захватить инициативу в европейской революции. Только после того, как триколор оказался облит кровью июньских повстанцев, он сделался флагом европейской революции – красным флагом!
И мы восклицаем: “Революция мертва! – Да здравствует революция!”» [35]
Во второй статье Маркса обсуждались противоречия новой конституции, провозглашенной осенью 1848 года, и возможности, которые она открывала перед Луи-Наполеоном, одержавшим ошеломляющую победу на президентских выборах в декабре. Наполеон был единственным человеком, захватившим воображение крестьян. Для пролетариата его избрание означало отказ от буржуазного республиканства и реванш за июньское поражение, для мелкой буржуазии – господство должника над кредитором, а для крупного бизнеса Наполеон представлял возможность избавиться от вынужденного союза с потенциально прогрессивными элементами. «Так случилось, – писал Маркс, – что самый простодушный человек во Франции приобрел самое многообразное значение. Только потому, что он был никем, он мог обозначать все, кроме себя самого» [36].
В третьей и последней статье, написанной в марте, примерно в то же время, когда возникли лондонский альянс с бланкистами и Мартовское обращение, анализируются различные элементы оппозиционной партии. Здесь Маркс стремился подчеркнуть разницу между «мелкобуржуазным» или «доктринерским» социализмом (в частности, он имел в виду Прудона) и революционным социализмом Бланки: