Всякий раз это действовало. У семей была их вера, в которой они искали утешения и в нее погружались с головой. Мертвых детей оплакивали, а живых оберегали. История об испытаниях Иова служила им якорем.
А в кругу знакомых объяснение исчезновению ребенка сводилось к изгнанию. В данном конкретном случае в такое объяснение было несложно поверить, ибо Магдалена была особенной и чересчур уж блестящей, а в их кругу это не считалось преимуществом. Родители скажут, что ее взяла на воспитание другая семья. Тогда община не будет сильно беспокоиться, и он будет в безопасности.
Он улыбнулся про себя.
Вот и еще на единичку меньше станет число тех, кто ставит Бога превыше человека и отравляет мир.
Крах семьи священника случился зимним днем, всего через несколько месяцев после пятнадцатилетия сына. В предшествующие месяцы с его телом начало происходить что-то странное, необъяснимое. Его начали преследовать греховные мысли, о которых предупреждала община. Случайно он увидел женщину в узкой юбке, которая за чем-то наклонилась, и тем же вечером при воспоминании об этом у него произошло первое в жизни семяизвержение.
Он обнаружил, как пятна пота стали молниеносно расползаться под мышками, а голос распространился во всех направлениях сразу. Шейные мышцы напряглись, волосы затопорщились по всему телу, темные и жесткие.
Он вдруг ощутил себя кротовьей норой, вздыбившейся посреди гладкого поля.
Только сильно постаравшись, он слабо узнавал себя в тех мальчиках общины, которые подверглись подобной трансформации раньше его, однако не догадывался, в чем дело. Ни в коем случае это не являлось темой, которую можно было затрагивать в доме, обозначаемом отцом как «богоизбранный».
В течение трех лет отец и мать обращались к нему, только когда была крайняя необходимость. Они не обращали внимания на его старания, никогда не замечали, когда он выкладывался в полную силу во время общих молитв. Для них он был лишь отражением Сатаны по имени Чаплин, вот и все. Чем он занимался и что придумывал, не имело значения.
И община провозгласила его иным, одержимым и собиралась на молитвы о том, чтобы остальные дети не последовали его примеру.
Лишь Ева оставалась в стороне. Его младшая сестренка, которая от случая к случаю предавала его и под давлением отца докладывала, как он клеветал на собственных родителей и насколько не желал подчиняться им и слову Божию.
После этого священник взял на себя вторую миссию — сломать сына. Бесконечные приказы без какой-либо цели. Ежедневная порция издевательств и брани, побои и психологический террор на десерт.
Поначалу в общине нашлось несколько человек, у которых он находил утешение, но затем и этому пришел конец. В тех кругах гнев и проклятия Бога сгущались над людским милосердием, и в подобной тени набожный человек выигрывает как перед лицом Бога, так и перед своим собственным.
Они повернулись к нему спиной и решили не вмешиваться. В конце концов, ему ничего не осталось, как подставить вторую щеку.
В точности как предписывала Библия.
И в сердцевине этого дома теней, где нельзя было даже дышать, их с Евой связь медленно зачахла. Сколько раз она забывала попросить у него прощения? А он, в свою очередь, сколько раз оставался к ней глух?
В итоге у него не осталось больше и сестры, а в тот зимний день все совсем испортилось.
— Твой голос похож на поросячий визг, — заявил отец перед тем, как они уселись за обеденный стол. — Да ты и выглядишь не лучше. Как свинья. Только посмотри в зеркало, какой ты безобразный и неотесанный. Принюхайся своим уродливым рылом, и ты обнаружишь, как сильно от тебя воняет. Иди и отмойся хорошенько, скверное ты существо.
Именно так начинались унижения и приказания. Вот так коварно. Небольшими порциями. Планомерной вереницей. Такие мелочи, как приказ пойти помыться, постепенно разрастались до неимоверных размеров, и вскоре все стало предсказуемым. Завершив свою тираду, отец наверняка потребует отмыть все стены в комнате, чтобы избавиться от вони.
Почему бы сразу не перейти к сути?
— Я выскребу свои стены дочиста хоть щелоком, еще прежде чем ты закончишь раздавать свои сумасшедшие указания, понятно? Но все-таки чисти их сам, старый пень, — кричал он.
Тут отец начинал потеть, и в диалог вмешивалась матушка. Кто он вообще такой, чтобы подобным образом разговаривать с отцом?
Она попытается толкнуть его в угол, он хорошо знал ее. Станет орать, чтобы он убирался из их жизни, пока он, наконец сытый по горло всем этим абсурдом, не хлопнет дверью и не пропадет на полночи. Подобную тактику она часто применяла весьма удачно, когда ситуация накалялась, но теперь у нее ничего не выйдет.
Он ощутил, как напряглось его обновленное тело. Как участился пульс в шейной артерии и потеплели мышцы. Если отец подойдет со своими стиснутыми кулаками слишком близко, пускай почувствует его в деле.
— Исчадие ада, оставь меня в покое, — предупредил он. — Я ненавижу тебя, как чуму. Чтоб подохнуть тебе от кровохаркания, потаскун несчастный. Держись от меня подальше.
Видеть лицемерного человека, являвшегося их отцом, который столкнулся с потоком слов, подаренных человечеству дьяволом, оказалось для Евы чересчур. Робкая фиалка в переднике, погрязшая во всевозможных повседневных заботах, подпрыгнула и затрясла его изо всех сил. Пускай не разрушает их жизнь дальше, он уже и так достаточно натворил, орала она своему брату, пока мать пыталась расцепить их, а отец подскочил к шкафу под раковиной и выхватил оттуда пару бутылок.
— А теперь отправляйся наверх и щелоком дочиста отскребай стены, как ты сам предложил, Чаплин-Дьявол, — прошипел он с мертвенно-бледным лицом. — А если ты этого не сделаешь, уж я позабочусь, чтобы ты не поднимался со своей кровати нескольких суток подряд, ясно тебе?
После этого отец плюнул ему в лицо и пихнул в руки одну из бутылок, а затем с презрением принялся наблюдать, как плевок стекает по его щеке.
Тогда он отвинтил крышку у бутылки и перевернул ее, так что разъедающая жидкость пролилась на пол.
— Черт тебя дери, что ты творишь, недоумок? — заорал отец и попытался вырвать бутылку у него из рук, так что отрава брызнула во все стороны.
У отца вырвался глубокий рев, сотрясающий все вокруг, однако по громкости ничто не могло сравниться с визгом, изданным Евой.
Она тряслась всем телом, руки ходили ходуном у лица, словно она никак не решалась дотронуться до него. За считаные секунды щелок проник ей в глазницы и лишил возможности смотреть на мир.
И пока комната переполнялась рыданиями матери, воплями Евы и его собственным ужасом от сознания содеянного, отец стоял и смотрел на свои руки, вздувающиеся волдырями от щелока, а лицо его стало из красного синим.
Он вдруг вытаращил глаза, схватился за грудь, накренился вперед, хватая губами воздух с изумленным и безбожным выражением на лице. И когда он наконец рухнул на пол, жизнь его, какой они ее знали, была кончена.
— Господи Иисусе Христе, Господь Отец Всемогущий, предаюсь в руки Твои, — прохрипел отец с последним вздохом и испустил дух. Скрестив руки на груди и с улыбкой на губах.
Он мгновение стоял, глядя на улыбку на застывшей предсмертной маске отца, мать призывала божью милость, а Ева верещала.
Жажда мести, державшая его на плаву последние годы, вдруг осталась без подпитывающего источника. Отец умер от сердечного приступа с улыбкой и именем Господа на устах.
Не об этом он мечтал.
Всего пять часов спустя семья распалась. Ева с матерью отправились в больницу Оденсе, а он — в детский дом. Об этом позаботились члены общины, такова оказалась его награда за жизнь вдали от Господа.
Теперь ему оставалось лишь отплатить той же монетой.
23
Вечер был ошеломительным. Тихим и темным.
За фьордом еще мелькало несколько огоньков парусников, на клочке луга южнее дома шелестела трава, готовая к наступлению весны. Скоро выгонят на выпас коров, близилось лето.
Именно в Вибегордене оно ощущалось лучше всего.
Он любил это место. Когда придет время, он возведет стену из красного кирпича, снесет эллинг и расчистит вид на воду.
У него отличный сельский домик. Именно здесь он хотел бы встретить старость.
Он открыл наружную дверь, зажег переносной фонарик, висевший на столбе, и опустошил большую часть десятилитровой канистры в бак генератора.
Обычно, когда он подбирался к данному этапу и дергал за пусковой шнур, у него возникало приятное ощущение, что он проделал свою работу отлично.
Он включил электрическое освещение и погасил фонарик. Перед ним стоял старый огромный нефтяной бак, свидетель давних дней, и вот в очередной раз сейчас он будет пущен в ход.
Он потянулся к верхней части бака и приподнял металлическую крышку, предварительно выкрутив ее. Ну вот, сухой внутри и в отличном состоянии, а значит, последний раз был опустошен правильно. Все шло так, как и должно было.
Затем он взял сумку, стоявшую на полке над дверью. Содержимое ее обошлось ему в более чем пятнадцать тысяч крон, оно было на вес золота. С этим «Ген ЭйчПиТи 54 Найт Вижн» ночь превращалась в день. Боевые очки для ночного применения, точь-в-точь такие, какими солдаты пользуются на войне.
Он застегнул ремни на голове, опустил ночные очки на глаза и включил. После чего вышел на вымощенную плиткой дорожку, покрытую жижей из живых и мертвых слизняков, и спустил резиновый шланг, торчащий из подвала дома, в море. С помощью этих очков он без затруднений различал эллинг, притаившийся между кустарником и камышами; да, на самом деле он отлично видел все на своем участке. Серо-зеленые постройки и лягушек, в испуге отпрыгивающих в сторону при его приближении.
Если не считать тихого плеска воды и гудения генератора, все было спокойно, когда он со шлангом в руках вошел в море.
Самым слабым звеном во всей цепочке был этот генератор. Раньше он работал бесперебойно в течение всего процесса, однако спустя несколько лет уже через неделю начинал пронзительно скрипеть, так что теперь приходилось дополнительно приезжать сюда, чтобы запустить его заново. На самом деле неплохо бы поменять его.