Карл разглядывал парня, не зная, как отреагировать. Насколько он мог судить, варианта было всего три.
Подняться со своего места и засветить бедняге в глаз – первый вариант.
Дать пинка под зад – второй.
Но Карл предпочел выбрать третий.
– Да, папка лежит тут, – подтвердил он, указав в направлении бумажного ада в углу письменного стола. – А почему ты не отдал ее непосредственно мне в руки? Наверное, так было бы поприличнее.
Бак слегка улыбнулся.
– Когда правила приличия, соблюденные нами в отношении друг друга, приводили к какому-то результату?.. Ну уж нет. Я просто хотел удостовериться, что еще кто-то увидит это дело, чтобы оно вдруг «случайно» не затерялось, чуешь?
Тут два первых варианта вновь всплыли на поверхность. Хорошо, что этот идиот больше не имеет права заходить сюда ежедневно.
– Я придержал папочку до подходящего момента. Понимаешь?
– Конечно. И до какого момента?
– Мне нужна твоя помощь!
– Только не думай, что я прошибу череп предполагаемому преступнику только по той причине, что ты помашешь у меня перед носом делом тридцатилетней давности. И знаешь почему?
Затем Карл принялся поднимать палец на каждый пункт последовавшего высказывания.
– Во-первых! Дело устарело. Во-вторых! Это был несчастный случай. Мой дядя утонул. По-видимому, ему стало плохо и он упал в воду, таково заключение следователя по данному вопросу. В-третьих! Когда это произошло, ни меня, ни моего брата там не было. В-четвертых! В отличие от тебя, я порядочный полицейский и не стану колошматить подозреваемых направо и налево.
Карл на мгновение замер, неловко выговорив последнее предложение. Насколько ему было известно, за Баком ничего подобного не числилось. По крайней мере, выражение его лица сейчас на это указывало.
– И в-пятых! – Карл выставил вперед всю пятерню и сжал руку в кулак. – Если я и стану размахивать молотком, то разве что перед физиономией некоего гражданина, который строит из себя полицейского, хотя больше им не является.
Вызванные улыбкой морщинки на лице Бака расправились.
– Ладно. Тогда скажу тебе, что один из моих бывших коллег из Йорринга пристрастился ездить в Таиланд. Четырнадцать дней в Бангкоке со всеми прелестями.
«И каким боком это меня касается?» – подумал Карл.
– Мой коллега узнал любопытные сведения от твоего кузена Ронни, любителя напиваться до беспамятства, – Бак и не думал останавливаться. – И знаешь, что, Карл? Когда он набирается по полной, то начинает много болтать.
Карл подавил глубокий вздох. Ронни – известный недотепа. Неужели у него снова проблемы? Они виделись последний раз не менее десяти лет назад на дурацкой конфирмации в Оддере, где Ронни надрался в баре сполна и принялся приставать к официанткам. Не очень удачно, конечно. Впрочем, стоит заметить, что одна из официанток оказалась довольно сговорчивой, да к тому же еще и младшей сестрой конфирманта. Скандал был вполне банальный, но, тем не менее, его надолго запомнили в оддерской части семейства. Да уж, Ронни никак нельзя было отнести к маменькиным сыночкам…
Карл в знак протеста замахал рукой. Какого черта ему до выходок Ронни?
– Отправляйся к Маркусу и вешай ему лапшу на уши, если хочешь. Но ты его знаешь. Он скажет тебе то же самое, что и я. Негоже нападать на подозреваемых и шантажировать бывших коллег столь старыми историями.
Бак откинулся на спинку стула.
– В том самом баре в Таиланде твой братец при свидетелях похвалялся тем, что укокошил своего отца.
Карл прищурился. Звучало не слишком правдоподобно.
– Да-да, пускай так. Значит, видимо, он пропил все мозги… Ну и доноси на него, если хочешь. Я точно знаю, что он не мог утопить отца. Потому что он был вместе со мной.
– Вот он и утверждает, что ты тоже принимал участие. Симпатяга у тебя кузен.
В тот момент, когда Карл поднялся с кресла и весь его вес переместился в район торса, морщины со лба сдвинулись к переносице.
– Иди-ка сюда, Ассад, – басом заорал он прямо в лицо Баку.
Не успело пройти и десяти секунд, а больной парень уже стоял в дверях, шмыгая носом.
– Ассад, мой дорогой гриппозный друг, будь добр, покашляй на этого идиота. Просто сделай глубокий выдох.
– Роза, что у нас там есть еще интересненького в стопке с новыми делами?
Она выглядела так, словно собиралась схватить всю груду бумаг и запихнуть в его объятия, однако Карл хорошо ее знал. Что-то уже привлекло ее внимание.
– Дело о хозяйке девушек по вызову, которая подверглась нападению минувшей ночью, ассоциируется у меня с делом, только что пришедшим из Кольдинга. Оно лежало в той стопке, что я принесла из НЦР.
– Ты знаешь, что эта «хозяйка девушек по вызову» – сестра Бака?
Роза кивнула.
– Лично с ним не знакома, но слухи тут расползаются быстро. Не он ли только что заходил? – Она схватила верхнюю папку и вскрыла выкрашенными черным лаком ногтями. – Слушай внимательно, Карл, иначе тебе самому придется штудировать это дерьмо.
– Да-да, – отозвался Карл, скользя взглядом по ее гладкому кабинету в серо-белых тонах. Он уже начал скучать по розовому аду, царившему тут при Ирсе, фиктивной сестре-близняшке Розы.
– Дело о женщине по имени Рита Нильсен с «творческим псевдонимом», – Роза жестом нарисовала в воздухе воображаемые кавычки, – Луиза Чикконе[58]. Под ним она действовала в восьмидесятые, когда устраивала так называемые, – тут снова возникли воздушные кавычки, – «эротические танцы» в ночных клубах в районе Треканта[59]. Несколько раз осуждалась за мошенничество, затем за содержание публичных домов и сутенерство. Владела эскорт-агентством в Кольдинге в семидесятые-восьмидесятые, после чего словно сквозь землю провалилась где-то в Копенгагене в восемьдесят седьмом году. В ходе расследования летучий отряд первым делом отправился к воротилам секс-бизнеса центральной Ютландии и Копенгагена – разбираться в ее исчезновении, – однако спустя три месяца дело было закрыто с пометкой о том, что, вероятнее всего, речь идет о самоубийстве. В тот период появилось множество новых важных задач, так что тратить усилия на данное дело представилось нецелесообразным, гласил отчет.
Роза отложила папку на стол и состроила кислое выражение лица.
– Закрыто, как явно будет закрыто и сегодняшнее дело Эстер Бак. Может, тебе тут попадались люди, пребывающие в ярости от желания прищучить негодяя, сотворившего такой кошмар с бедной женщиной?
Карл пожал плечами. Единственная ярость, с какой он имел дело утром, отражалась на физиономии его пасынка Йеспера, когда Карл разбудил его в семь часов и заставил своим ходом добираться в Гентофт на курсы по подготовке к экзаменам.
– Как мне кажется, в деле не было ни единого намека на суицидальный исход, – продолжала она. – Рита Нильсен села в свой шикарный белый «Мерседес 500 SEC» и покинула дом в прекрасном настроении! А спустя два часа словно провалилась сквозь землю, и всё.
Роза вытащила фотографию и бросила перед ним. На снимке была машина, наехавшая на бордюр, с полностью подчищенным салоном.
Ну и тачка… Только на то, чтобы обеспечить такой радиатор, по меньшей мере половине дрянных девчонок с Вестебро пришлось изрядно поизвиваться в своих убогих искусственных мехах. Совсем не похоже на его собственный подержанный служебный автомобиль.
– Последний раз ее видели четвертого сентября тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года, а судя по кредитной карте, можно проследить маршрут дамы от жилища в Кольдинге начиная с пяти утра: улица Фюна, где она заправила машину, далее паром через Большой Бэльт и к Копенгагену, где в киоске на Нёрреброгэде она купила сигареты в десять часов десять минут. После этого никто Риту не видел. Ее «Мерседес» обнаружили по прошествии нескольких дней на Капельвай, большая часть автомобильного интерьера была обчищена. Кожаные сиденья, запасное колесо, автомагнитола, радио и так далее… Даже руль сняли. Осталось только несколько кассет и книг в бардачке.
Карл почесал подбородок.
– В то время не так много заведений принимали кредитные карты, и едва ли этим мог похвастаться киоск на Нерребро. К чему весь этот геморрой с кредиткой? Ей явно пришлось засовывать свою карту в автомат, а затем еще вводить код, и все только ради какой-то несчастной пачки сигарет… Это требует большого терпения.
Роза пожала плечами.
– Возможно, она не доверяла наличным. А может, не любила прикасаться к деньгам… Или ей нравилось держать деньги в банке, а остальные пускай платят проценты… Или у нее была купюра в пятьсот крон, которую продавец не мог разменять, и…
– Хватит, хватит. Довольно. – Карл замахал руками. – Только скажи мне: на чем основывается версия о самоубийстве? Она была неизлечимо больна, или бизнес плохо шел? Может, поэтому она покупала сигареты по кредитке?
Роза пожала плечами. На ней был серый и слишком грубый свитер; видимо, его связала Ирса.
– Хм, хороший вопрос. Действительно, странновато. Рита Нильсен, она же Луиза Чикконе, была состоятельной дамой и, судя по ее завидному выстраданному послужному списку, не относилась к разряду дамочек, каких пнешь, они и свалятся. Ее «девочки» из Кольдинга называли хозяйку железной леди и настоящим борцом. Она бы скорее уничтожила все население земного шара, чем саму себя, по словам одной из них.
– Хм-м! – Некое предчувствие появилось у Карла, и, хотя это и раздражало его, интерес все же был пробужден.
Вопросы возникали своим чередом. Например, сигареты. Неужели человек станет покупать курево непосредственно перед тем, как совершить самоубийство? Ну да, возможно, чтобы успокоить мысли и все системы организма…
Дьявол! Жернова уже пришли в движение в его голове, а кто просил об этом? Стоило ему только сделать первый шаг и вот теперь придется смириться с чрезмерным количеством работы.
– В отличие от большинства наших коллег ты считаешь, что мы имеем дело с преступлением? Если на то пошло, есть ли хоть что-то, что указывало бы на умышленное или непредумышленное убийство? – Он позволил своим вопросам немного повисеть в воздухе. – Помимо того, что дело не закрыто, а приостановлено, чем ты руководствуешься?