– Можно нам взглянуть, что у тебя в сумке? – С этими словами Карл развернул перед ним удостоверение личности.
Парню потребовались какие-то доли секунды, чтобы осознать масштаб катастрофы и броситься к выходу, где стоял Ассад. Изумлению парнишки не было предела, когда этот чувак блокировал возможность побега, выставив ладонь ему наперерез, так что он вынужден был приземлиться на пятую точку.
– Откуда у тебя все это добро? – интересовался Карл несколькими минутами позже, обернувшись назад с водительского места и высыпав содержимое пакета в виде мобильников, часов и кошельков на колени воришки, сидевшего на заднем сиденье рядом с Ассадом.
Парень пожал плечами и ответил:
– Don’t understand[108].
– Так-так, Карл, он не говорит по-датски, нам придется с ним непросто, – заметил Ассад. – А давай-ка отвезем его за город и пристукнем, как тех двоих вчера… А потом поедем и как следует потусуемся вечерком, а?
Карл выпучил на него глаза, однако это было ничто по сравнению с вытаращенными глазами парня на заднем сиденье.
– Ну да, знаешь ли, – продолжал Ассад. – Мне кажется, две тысячи крон за убийство этого придурка – вполне неплохо. В анатомичке сейчас как раз не хватает трупов…
С такой фантазией ему бы податься в авторы детективов.
– Я требую свидания с адвокатом, – трясущимся голосом выдал парень.
Ассад улыбнулся.
– Лучше говори-ка ты сейчас. Тогда мы позаботимся о том, чтобы тебя не поместили в камеру с бандой скинхедов.
Парень не смог скрыть своего отчаяния, как и полчаса спустя, когда за ним приехал автозак.
Примерно через час улов пополнился. На этот раз в сети попался хорошо сложенный юноша с более экзотичной внешностью. Он пронырнул через вращающиеся двери. Такой же черный костюм. Однако этот парень обладал настолько настороженным и проницательным взглядом, что немедленно уловил бдительность, исходившую от Карла и Ассада.
– Если он направится вдоль столов к стене с ячейками у туалетов, – шепнул Карл, – блокируем его с двух сторон.
Парень отказался говорить, и если б не пара дамских наручных часов в его кармане, им пришлось бы его отпустить.
А теперь он сидел напротив них в комнате для допросов на третьем этаже и глядел исподлобья.
– Твой приятель Самюэль в данный момент находится здесь, – информировал его Карл. – Мы оставили рядом с камерой хранения пару полицейских, так что скоро задержим всех вас одного за другим. А если туда больше никто не придет, то мы возьмем всех оставшихся разом, когда вечером за ними приедет фургон на Ратушную площадь.
Парень чуть выпрямился в кресле, продолжая молчать. По всей видимости, ни стерильная обстановка, ни те, кто сидел напротив него, ни наличие наручников никоим образом на него не влияли. Он принадлежал к тому типу молодых ребят, которым не требовался большой опыт в криминальных делах, прежде чем с ними станет сложно, очень сложно иметь дело. Тюрьмы были переполнены такими юнцами, однако еще хуже было то, что гораздо большее количество этих пацанов разгуливали по улицам.
Карл отвел Ассада в сторону.
– Посмотрим, что они скажут завтра утром в суде; но, возможно, попозже объявится несколько более сговорчивых экземпляров…
– Я останусь здесь еще на некоторое время, – ответил Ассад. – Возможно, у меня получится растопить этот лед.
Карл прищурился. К сожалению, он не сомневался в способностях Ассада в этой области.
– Послушай, ты воробей стреляный. Выполняй свою работу поаккуратнее, договорились?
– Договорились, Карл. Только при чем тут воробей? Тем более стреляный?
– Забудь, Ассад, это всего лишь поговорка.
Вдруг в дверь постучали, и Мёрк открыл.
Святые угодники, на пороге стоял Гордон.
– Вы скоро закончите? – полюбопытствовал он. – Тут на очереди еще один «клиент», с которым нам надо побеседовать.
Он сказал «нам»?
Понятие «участливость» нечасто можно было применить в недрах кабинета Ларса Бьёрна, Карл уже давно это понял.
– Несмотря на то что ты воспринимаешь этого Марко в качестве ключевого свидетеля по делу об исчезновении Вильяма Старка, – излагал он свою позицию, – все же, Карл, ты не имеешь права запускать огромный аппарат расследования. Имей в виду, что я вызвал тебя в связи с тремястами тысячами человеко-часов в твоем бюджете. Возможно, это научит тебя в будущем согласовывать собственные распоряжения с твоим начальством. Таким образом, поиски мальчика отменяются.
Карл закусил верхнюю губу.
– О’кей, Бьёрн. В связи с прорывом в расследовании этого дела я рассматриваю данное решение как верх тупости. Но если уж мы затронули тему бюджета моего отдела, можешь начать сокращение с немедленного увольнения Гордона. Не знаю, соответствует ли это тремстам тысячам, но остаток ты всегда можешь добрать из коробки с кофе.
Даже эта реплика отскочила от Ларса Бьёрна, как от стенки горох. Напротив, он даже улыбнулся.
– Нет, Карл. Я не избавлю тебя от Гордона. Вполне возможно, он нелепо вел себя во время допроса главы департамента в Министерстве иностранных дел, но его можно извинить.
– Извинить?
– Ну да, он сказал, что ты не провел с ним заранее должный инструктаж.
В этот момент парочка артерий главы отдела «Q» получили мощный вброс крови. По крайней мере, щеки Карла запылали.
– Да что за чушь ты мелешь, приятель? Ты расселся тут и втюхиваешь опытнейшему вице-комиссару полиции, что этого долговязого засранца Гордона надо посвящать в подробности дела, к которому он не имеет ровно никакого отношения? Ты отдаешь себе отчет в том, что мы подобрались очень близко к получению подробнейшего обзора обстоятельств исчезновения Вильяма Старка и что, вполне вероятно, здесь речь пойдет об убийстве или об ином не менее криминальном поступке? А этот придурок Гордон назадавал одному из наших главных подозреваемых вопросов, которые недвусмысленно дают понять человеку, что мы собираемся копаться в его делишках, пока не достигнем дна.
– Ты уже достиг.
– Чего?
– Дна. Если ты не можешь справиться на своей работе с практикантом, видимо, ты не так крут, как воображаешь.
Карл поднялся. В прежние времена этот кабинет служил местом, откуда черпалась энергия для дальнейшей работы. Теперь же единственным грузом, выносимым оттуда, было неудержимое желание выяснить, сколько времени потребуется на полет новоиспеченного начальника отдела убийств с третьего этажа до тротуара. Черт бы его подрал!
Вслед Карлу неслись крики, чтобы он остановился, когда он хлопнул дверью кабинета и, клокоча от гнева, проскочил мимо вялых аплодисментов фру Сёренсен. Даже забыл пофлиртовать с Лизой, сидевшей за стойкой.
Мёрк совсем не удивился, обнаружив, что Гордон пускает слюни на пороге кабинета Розы.
– За мной, и немедленно! – заорал он парню, совершив вращательное движение указательного пальца в направлении своего кабинета.
Наглец еще осмелился поинтересоваться, с какой целью, но Карл заставил его помучиться еще немного. Он выложил все папки на стол, отодвинул на угол, закинул повыше ноги и закурил сигарету, неспешно втягивая дым в организм.
– Отныне у тебя есть два варианта, Джек Дэниэлсен, – наконец высказался он. – Либо ты сматываешь удочки и отправляешься назад в свою плюшевую страну, либо начинаешь наконец приносить пользу. Твой выбор?
– Я определенно считаю…
Карл стукнул по столу кулаком.
– Что ты выбираешь?
– Думаю, второе.
– Ты думаешь?
– Ну да.
Муссолини прибегал к замечательной позе, когда стремился произвести впечатление на толпу; в данный момент Карл воспользовался ею. Подбородок высоко задран, грудь и нижняя губа выпячены вперед, рука со сжатым кулаком упирается в бедро.
– Извинись! – скомандовал он.
Для описания выражения, возникшего на лице Гордона, лучше всего подошло бы слово «обескураженность». Но все-таки он извинился.
– Прекрасно, тогда ты принят на испытательный срок в отдел «Q». Сейчас будет проверка на вшивость, и если ты не дашь нормальный ответ, я все-таки высажу тебя с корабля. Я хочу знать, в каких отношениях ты состоишь с Ларсом Бьёрном.
Парень покачал головой и пожал плечами:
– Ни в каких. Он лучший друг моего отца.
– Вот как… Это многое объясняет. Друзья со времен пансиона, так я понимаю. И ты, наверное, ту же самую школу окончил?
Гордон кивнул.
– Хорошо. Бьёрн хотел оказать услугу твоему отцу и поэтому нанял тебя в качестве своего шпиончика, который мог бы контролировать меня. Он обожает контроль, понимаешь ли. Типичный подход для всех заморышей и неудачников.
Парень даже весь закипел от возмущения.
– Судя по всему, вы не понимаете, о чем говорите. Бьёрн гораздо более отважен, чем любой из здесь присутствующих.
Карл рывком откинул голову. О чем идет речь?
– Мы говорим об одном и том же человеке? Паинька с безукоризненными стрелками на брюках? Не вижу в нем ничего отважного. В связи с чем требую объяснений.
– Попробуйте попросить его закатать рукава, и вы увидите шрамы, подобные которым вряд ли когда-либо видели. Можно подумать, вы выдержали бы бесконечные пытки в течение месяца, а? А вот Ларс Бьёрн выдержал, и я могу рассказать вам еще кое-что…
– Вперед.
Гордон колебался, однако в своей юношеской самонадеянности все же не смог перебороть искушения выложить все начистоту.
– Конечно, вы знаете, что такое ЦПУБ, да?
– Нет! – Карл протянул вперед ладонь. – Может, Целенаправленно Пресные Ужимки Бьёрна?
– Вы понятия не имеете, о чем толкуете. Это Центральное пенитенциарное учреждение Багдада, которое Саддам Хусейн назвал тюрьмой Абу-Грейб.
– Ага, сейчас ты еще скажешь, что он там работал.
– Нет, не работал.
Карл перешел на более резкую интонацию. Тут вам не телевикторина «Счастливый случай», черт побери.